СКАЗ ПРО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ ДЕВЯНОСТЫХ (или как научный сотрудник в бизнес ходил)

вот, обрушились штрафные санкции: телевизор в день! Это в те-то времена, когда обычный труженик работал на цветной телевизор полгода! Вечерами кореша устраивали поминки по очередному «безвременно ушедшему» телевизору… Зато когда бартер, наконец-то, состоялся, и они получили свои телевизоры, ими пришлось забить под потолок всё что можно. Но, самое главное, за одну сделку (за месяц!) удалось заработать на две двухкомнатные квартиры! Во были времена!
Но где-то с 1994 года предприятия России, которым посчастливилось выжить, начали массово обзаводиться собственными коммерческими отделами, и рынок посреднических услуг стал стремительно сужаться.  «Певца свободного рынка» Гайдара на посту премьер-министра сменил Черномырдин, и до памятного дефолта 1998 года многострадальная держава обрела некоторую стабильность: инфляция резко снизилась, курс доллара более-менее стабилизировался.
Рудик, правильно оценив ситуацию, простился с Сеней и пристроился к новому компаньону Вове, представлявшему интересы одной литовской мебельной фабрики. Вова, также в недавнем прошлом молодой специалист «Вектора», играл в их тандеме первую скрипку, поскольку «тема» была его. Подчиненное положение Рудику не нравилось, ибо по деловым качествам он был посильней. Компаньоны сняли торговые площади в городе и начали торговлю. Сразу наехали рэкетиры, предложили «крышу», явно переоценив свои «услуги». «За базаром» выяснилось, что они от одного авторитета – бывшего научного сотрудника нашего института. Подумать только!
Как рассказывали бывшие однокурсники будущего авторитета, тот еще со студенческой поры был несколько приблатненным, плотно занимался запрещенным в те годы каратэ и враждовал с грузинской томской диаспорой. Особенно не любил одного наглого студента якобы голубых княжеских кровей, регулярно «воспитывая» того с помощью грубой физической силы. «Князек», который подтверждал высокий титул исключительно деньгами, при помощи своей «свиты» отвечал ему тем же. Наш каратист опять вылавливал «батоно князька», тот вновь собирал «свиту» – и так почти всё студенчество. В  нашем институте «любитель грузин» работал старшим научным сотрудником и имел кандидатскую степень. Я помню его несколько свирепый, нехарактерный для человека науки взгляд. Рассказывали, что он как-то раз даже «навтыкал» заместителю директора «Вектора» по общим вопросам в его кабинете. Видимо, за дело: тот зам был откровенным хамом.
Склонный к криминалу «сэнээс» вел с Рудиком одну научную тему, но с началом развала в институте, как и многие, уволился, уехав из Кольцова. Следы его затерялись. Ходили слухи, что он стал вести клуб восточных единоборств в Ленинском районе Новосибирска. И вот, столь неожиданным образом «нашелся». Рудик с ним связался, тот, широко улыбаясь, прикатил, свёл дружбу и снизил размер «дани» почти до нуля. Словом, «базар был перетёрт» удачно.
Надиров резонно посчитал это крупной личной заслугой, что пошатнуло руководящее положение Вовы. Начались ссоры, изнурительные выяснения отношений. Вдобавок Литва всё дальше отдалялась от России, время доставки товара и затраты на растаможку, а вслед за ними и цены на мебель, росли. Отечественные производители, качество продукции которых стало не хуже, предлагали более низкие цены. И их контора стала «заваливаться набок»...

*  *  *

Следующим направлением деятельности Рудаля стала оптовая торговля медицинскими препаратами. Аптечная тема была очень перспективной, рынок почти необъятен. Правда, для работы требовалась лицензия, которую необходимо было переоформлять раз в три года, напрягали также постоянно меняющиеся правила игры. Коллективы старых аптек, в большинстве своём – усталые женщины среднего и старшего возраста, выброшенные в мутное море рыночной стихии. Плюс бурно расплодившиеся частные аптечные точки, которые тоже требовалось охватить. Новых, агрессивно рекламируемых препаратов развелось видимо-невидимо. И народ с энтузиазмом ринулся лечиться!
Но даже при таких благоприятных условиях Рудик не торопился оформлять лицензию. Чтоб ее получить, требовалось иметь помещение под склад площадью не менее 70 квадратов, пару холодильников и вытяжку. Не желая тратиться, наш герой прибился к Славе по прозвищу Хлеб, у которого лицензия имелась. Новый напарник Рудика – тоже бывший сотрудник «Вектора», здоровый, красивый и самоуверенный мачо, активный ловелас. Неплохой организатор, про таких говорят «залезет без мыла в задницу», расчетлив, жаден, по натуре Пройда с большой буквы и позёр.
Рудик завязал хорошие контакты с Алтайским витаминным заводом, часть продукции реализовывал сам, но большую разменивал у Хлеба и других оптовиков: чем шире предлагаемый ассортимент, тем интересней аптечной рознице с тобой сотрудничать. Сам сортировал, сам фасовал, сам развозил товар, предпочитая работать с клиентами по области, где народ попроще.
Однако выручаемого черного нала Рудику хватало лишь на «поддержание штанов». А вот с безналом, поступавшим на расчетный счет Хлеба, дело обстояло намного сложнее. Любой перевод упоминал лицензию, которой у Рудика как раз и не было. У Хлеба денежки водились всегда (содержал четыре аптечные точки), но он патологически не умел с ними расставаться. Рудик даже сравнивал его с Раджой из «Золотой антилопы»: опасно, говорит, просто давать ему деньги в руки – прилипают, не отодрать. От долга Хлеб не отказывался, но всегда предлагал вернуть его не деньгами, а теми же медикаментами. Которые опять же еще нужно пристроить,  получить за них перевод на расчетный счет Хлеба, и вновь услышать песенку про «борзых щенков». Словом, получался замкнутый круг. В итоге, оборотных средств Рудику не хватало, товар на реализацию давали с неохотой и дороже, а это существенно снижало прибыль. И не поругаться – надо же дальше работать, и не «наехать» – не отказывается же от долга.
Я не раз увещевал Рудика, мол, что тебе самому мешает выправить лицензию, а еще лучше открыть хотя бы одну аптечную точку, чем ты хуже Хлеба? Но в ответ начинались долгие рассуждения: для открытия аптеки, дескать, надо лицензировать помещение, нанять провизора, продавцов, купить торговое оборудование, кассу. Отладить поставки и учет намного большего, по сравнению с оптовым, розничного ассортимента. Лекарства нужно где-то хранить, а не просто работать «с колес». В общем, требовалось создать сложную работающую систему, которую к тому же намного труднее укрыть от посторонних глаз. Ведь оптовика, особенно мелкого, попробуй, вылови!
Тут «на сцену» выходит очередной колоритный персонаж – Егор Бурлаков, по прозвищу Бур, муж сестры Рудика Розы. У зятька имелся опыт торговли обувью и трикотажем на рынке в московских Лужниках от фирмы брата. Бур, казахский подданный, решил перебраться с семьей в Россию, предложив Рудику обмозговать новую тему: представительство белорусской трикотажной фабрики «Купалинка», а уж «явки, пароли, связи» ему известны. Кроме того преуспевающий брат-москвич пообещал по-родственному дать Егору хороший кредит на развитие. Шел 1999 год.
Однако имелись несколько существенных «но». Во-первых, отсутствие у Бура собственного первоначального капитала, во-вторых, российского гражданства. В-третьих, жить его семье с дочкой-дошкольницей было негде: двухкомнатную квартиру в Караганде Егор с Розой продали всего за 400 долларов – такая тогда была невеселая ситуация в Казахстане. Но выручали удивительный оптимизм и доброжелательность Бура, а также любовь к музыке. Он сражал нас мастерским исполнением на гитаре «Шутки» Баха, «Грозы» Вивальди или «Каприза» Паганини.
Рудик зарегистрировал Бурлаковых в своей квартире, для проживания они сняли пустовавшее жилье наших общих знакомых, уехавших в Штаты. Взвесив все «за» и «против», родственнички решили стартовать в новом для Рудика направлении. Но, подумал он, полностью уходить из аптечного бизнеса не стоит, пока перспективы новой трикотажной темы неясны. Хотя Надиров ничего не терял: ситуация теперь под его полным контролем, ведь Буру с семьей надо было выживать, а потому слушаться.
И двинул Бур, освятив себя крестным знамением, в братскую Беларусь за товаром. Правда, своенравная Роза решила от них не зависеть и устроилась бухгалтером в пельменный цех. Муженек с братцем негодовали, особенно Рудик, который был убежден: сестрица обязана работать только с ними. Я, помнится, успокаивал его: что ж поделаешь, родная кровь – такая же упрямая, как и ты!
Боже, как все мы ждали тот судьбоносный контейнер с трикотажем! На Егора было больно смотреть, каждое утро начиналось с его нервного звонка в транспортную компанию: где вагон?! Наконец-то, спасительный контейнер пришел! Зятьки сняли склад, квадратов тридцать, и Бур ушел туда «жить». Казалось, что, с упоением перекладывая каждое изделие, он, после всех стрессов, проходил на складе курс психологической реабилитации.
Тут Рудик, хозяйски пощелкивая пальцами, показал себя как бай, во всей красе. Бур мирился с этим, хотя Надиров, как коммерсант, объективно был сильней. Наш герой аж лицом посветлел: наконец-то у него такой послушный компаньон! Егор всегда был холен и опрятен. Он даже на склад приходил прекрасно одетым, с кожаной папкой под мышкой – солидный и красивый. Однажды Рудик заявился туда ближе к обеду, как всегда отдуваясь после быстрой ходьбы, в легонькой рубашке с короткими рукавами и в штиблетах. Когда он взбегал по лесенке, его вдруг окликнула уборщица, подошла и, осторожно оглянувшись, заботливо предупредила шепотом: «А шеф-то ваш уже пришел!»
Товар они, в основном, сдавали на реализацию мелким оптом. Мало-помалу пошла прибыль. И когда возникла еще одна интересная тема, стало возможным отвлечься и на нее.
В Горном Алтае, в райцентре Турочак жил-был Леня Сидорив, бывший однокурсник Рудика по Казанскому университету. По распределению он отбыл в солнечный Магадан. Заработав приличные деньги, Леня решил вернуться, как там выражаются, «на материк». Купил квартиру в Бийске, женился, сотворил дочь, но вскоре развелся. Разменял жильё, перевез мать с Украины. Перебрался в Турочак и, продав свою долю бийской квартиры, построил хороший двухэтажный дом. Перевел дух, огляделся, оценил положение...
Спору нет, природа кругом красивая: алтайские горы, прекрасная тайга, стремительная Бия, на берегу которой горделиво высится его дом, неподалеку живописное Телецкое озеро. Однако заняться нечем, местное население весьма специфично, цивилизация неблизко...
Но вот, в 2000 году выдался богатейший урожай кедрового ореха. Сидорив подбросил идею всемогущему Рудику: отчего бы на этом не заработать? Надиров мгновенно собрал приличную сумму, даже меня уговорил одолжить на дело. Разместил, где мог, рекламные объявления о сдаче ореха оптом и командировал в Турочак Бура и еще одного мужичка.  Сам же остался на связи. Сидорив оперативно запустил информацию о приеме ореха – и вот, с ближних и дальних улусов алтайцы, кто на коне, кто на своих двоих, потянулись с товаром к его дому, предвкушая волнующее свидание с «огненной водой» на вырученные за орех деньги. Нашим героям оставалось только взвешивать товар и складировать