Интуиция, дедукция и железный кулак

просто жильё, а тут – самая настоящая крепость. Я специально принял тут все меры предосторожности, чтоб меня не обокрали. И ты считаешь, я мог проболтаться?!

– Ну, извини, не хотел обидеть. Но ты ж понимаешь, что кто-то всё-таки проболтался!

– Ну-у… да.

Силачёв доел ужин и поднялся из-за стола:

– Спасибо. Ладно, поеду я к себе. Как будут результаты – сразу сообщу.

Он попрощался с Петром Андреевичем, взял куртку в гардеробе (теперь там никто не дежурил – гости-то разъехались), оделся и вышел на улицу. Он уже направлялся к машине, как вдруг заметил лежащий на дорожке провод, который свисал с крыши дома.

«А, так это ж результат моей вчерашней стрельбы! Непорядок… нужно исправить».

Он достал мобильник и набрал номер Петра Андреевича.

– Алё! Пётр Андреич, это Силачёв. Слушай, у тебя с крыши дома свисает провод. Видишь, я его вчера с одного конца отстрелил, а с другого не успел! Если хочешь, я сейчас возьму ружьё и отстрелю его с другого конца, чтоб не свисал.

Несколько секунд Пётр Андреевич молчал. Потом сухо ответил:

– Не надо. Сами снимем.

ГЛАВА 4

Вернувшись домой, Михаил Николаевич первым делом накормил пса, который больше суток просидел в гордом одиночестве на цепи – точнее, на длинном проводе, послужившем импровизированной цепью. Перед отъездом Силачёв оставлял ему большой кусок мяса и целую кастрюлю воды, но всё это было уже съедено и выпито. Пришлось дать ему новый кусок говядины и снова наполнить кастрюлю водой.

Силачёву очень хотелось спать: прошлой ночью он так и не сомкнул глаз. В доме было холодно, но растапливать печку он поленился, ограничившись тем, что включил в большой комнате привезённый из Питера электрообогреватель. И сразу же заснул.

Наутро Михаил Николаевич приступил к расследованию. Первым делом, вместо зарядки, он обошёл свою деревню. Проверил пустующие дома, убедился, что там никого нет, все дома и пристройки заперты, двери и окна нигде не взломаны. Затем поговорил с парой односельчан (остальные пять человек уехали на работу, поскольку сегодня был понедельник). Они сказали, что посторонних в деревне не видели. Михаил Николаевич показал им фотографии Морозова и Ганса, но они не узнали ни того, ни другого.

Силачёв вернулся домой. И тут ему пришло в голову, что он ещё никак не назвал своего пса.

«Может, у него имя на ошейнике написано?» – подумал сыщик, снял с собаки ошейник и рассмотрел со всех сторон. Но никаких надписей он там не обнаружил. Вообще ошейник был самый обычный, без каких-либо особых примет.

– Ну ладно, – сказал Силачёв, – тогда будешь Бобиком. – И надел ему ошейник обратно.

Затем он позавтракал и стал собираться в посёлок. Чтобы не привлекать лишнего внимания, он решил не ездить туда на машине, а пойти пешком. С собой он взял большой рюкзак, планируя между делом купить в посёлке продукты. Кстати, нормальный магазин имелся только в посёлке, а деревня обходилась тем, что туда регулярно приезжала автолавка, такой магазинчик на колёсах.

В посёлок можно было попасть двумя путями. Напрямую шла тропинка – вдоль берега озера и дальше через лес, итого километров пять. Но по этой тропинке не могли ездить машины, так что на машине приходилось следовать другим путём: сначала добраться до шоссе, потом свернуть направо и проехать по шоссе, потом опять свернуть направо и доехать до посёлка. Тогда получалось километров десять.

Конечно, Михаил Николаевич отправился кратчайшей дорогой. Слева раскинулось широкое поле, справа – озеро, на котором уже почти не осталось льда. Погода стояла отличная, тёплая для этого времени года и солнечная. Весна была в самом разгаре.

Потом поле и озеро сменились густым лесом с обеих сторон, который продолжался около двух километров. Это был необычайно красивый лес, а особенное впечатление производили громадные вековые ели, встречавшиеся тут довольно часто. Силачёв не раз подумывал прийти сюда с фотоаппаратом, но пока что-то руки не доходили.

Затем лес кончился, и сразу начался посёлок. Надо сказать, он был не такой уж маленький. Михаил Николаевич свернул на главную улицу – то есть на дорогу, идущую от шоссе – и пошёл по дворам, опрашивая местных жителей. Он показывал им фотографии Морозова и Ганса, а также выяснял, не было ли каких-либо происшествий и не появлялись ли незнакомые люди в посёлке в последние дни, особенно ночью с субботы на воскресенье.

Некоторые сначала не хотели разговаривать с Силачёвым, поскольку у него не было удостоверения – в милиции-то он уже давно не работал! Но Михаил Николаевич моментально придумал очень эффективный приём. Если собеседники не желали отвечать на вопросы, он спокойно, не повышая голоса, произносил: «Хорошо, я передам Петру Андреевичу, что вы отказываетесь помогать следствию». В большинстве случаев это срабатывало, и собеседники, за редким исключением, тут же становились как шёлковые. Правда, пользы от этого было пока немного, потому что народ не владел информацией – то есть люди и хотели бы помочь Силачёву, а никак. Никто не видел незнакомых людей в посёлке в последние дни, и только одна наблюдательная бабка смогла узнать по фотографии Ганса. Да и то выяснилось, что она видела его в автобусе за несколько дней до преступления. Морозова вообще никто не узнал.

Хотя сегодня был рабочий день, народу в посёлке оказалось достаточно много, так что Силачёву пришлось здорово потрудиться. К тому же многие ещё должны были вернуться вечером с работы. Михаил Николаевич решил пройти посёлок до конца, а вечером, на обратном пути, побеседовать с теми, кого не было днём. Если, конечно, хватит времени на всё.

Ближе к вечеру Силачёв зашёл в магазин и купил продукты, опасаясь, что, когда он пойдёт обратно, магазин уже закроется. Заодно побеседовал и с продавщицей – к сожалению, она не смогла сообщить ему никакой полезной информации. Дальше сыщику пришлось ходить с тяжёлым рюкзаком за спиной, но девать его было некуда.

Наконец осталось обойти три дома – два по левой стороне улицы и ещё один по правой. Вот тут-то и началось самое интересное.

Силачёв зашёл на участок по правой стороне улицы. Хозяин, невысокий сухонький старичок, пилил дрова во дворе.

– Здравствуйте, дедушка! – сказал сыщик, подходя к нему.

– Здравствуйте, коли не шутите.

– Можно с вами поговорить по важному делу?

– Ну, давай поговорим.

– Меня зовут Михаил Николаевич…

– Павел Антипыч.

Они обменялись рукопожатием.

– Я частный сыщик, расследую уголовное дело. Слышали, что ночью с субботы на воскресенье обокрали дачу Петра Андреича?

– А, это бизнесмен-то который? Да нет, не слышал ещё.

– Мы уже установили двоих преступников, но теперь их надо найти. – Силачёв достал из кармана фотографии Морозова и Ганса, показал старику. – Вот они, красавцы. Вы их, случайно, не видели?

– Нет, таких что-то не припомню.

– А вообще, вы не видели в последние дни каких-нибудь незнакомых людей в посёлке?

– Да вроде нет.

– Ладно. А не было ли у вас в посёлке каких-нибудь происшествий в последние несколько дней? Особенно меня интересуют суббота и воскресенье.

Павел Антипыч задумался.

– Вообще, как раз ночью с субботы на воскресенье у меня тут было одно происшествие, – сказал он. – Только не знаю, как оно к твоему делу относится.

– А что случилось?

– Да вот, понимаешь, какие-то хулиганы мне забор сломали! Пойдём, покажу.

Он повёл сыщика на задний двор. С той стороны участок имел как бы двойную границу: сразу за забором проходил довольно широкий ручей с высокими и крутыми берегами. А дальше, за ручьём, начинался лес.

– Гляди, – показал Павел Антипыч. – Видал, чего натворили?

Одна из секций деревянного забора была выломана с мясом и сброшена под откос, в ручей, так что частично оказалась в воде.

– Во дают! – удивился Силачёв. – Вы видели, кто это сделал?

– Да нет, я же спал! С вечера всё нормально было, а утром выхожу, смотрю – забор сломан. И главное, мне его даже не поднять обратно! Хотел попробовать, так чуть сам туда не свалился.

– Я его подниму. Только не сразу. Сейчас пока ничего трогать не будем, а вызовем милицию. Пускай тут поработают эксперты, кинолог с собакой…

– Эксперты? С собакой? – недоверчиво переспросил Павел Антипыч. – А думаешь, они сюда приедут из-за одного сломанного забора?

– Приедут, – успокоил его сыщик. – Я слово волшебное знаю.

Он достал мобильник и позвонил Петру Андреевичу.

– Алё! Пётр Андреич, привет.

– Привет. Как успехи?

– Успехи уже есть! Я кое-что нашёл. Слушай, попроси майора Орехова приехать в посёлок, хорошо? Прямо сейчас. Меня-то он, наверно, не послушается, а тебя точно послушается. И пусть возьмёт с собой экспертов и кинолога с собакой. Пусть едут по главной улице, к самому последнему дому с правой стороны. Не исключено, что там побывали Морозов и Ганс.

– Хорошо, сейчас сделаю! Только дай записать… куда подъехать-то нужно?

– По главной улице, самый последний дом с правой стороны.

– Ага, записал. Слушай, Михаил Николаич, я вообще-то сам хотел тебе позвонить. Я собираюсь завтра вечером, часов в семь, устроить у себя на даче совещание, чтобы ты и майор Орехов рассказали о проделанной работе. Сможешь приехать?

– Смогу.

– Ну и отлично. Это чисто для пользы дела: вы с майором обменяетесь полученной информацией, и следствие пойдёт быстрее. Ты же понимаешь, что майор по своей инициативе не стал бы делиться с тобой информацией. А так я его заставлю.

– Хорошая идея! Я только «за».

– Ну и правильно! Всё, жди милицию, она скоро будет.

Силачёв нажал «отбой» и убрал мобильник.

– Ну что, приедет милиция? – спросил Павел Антипыч.

– Приедет, куда она денется. Вообще-то дело, конечно, не в заборе: нам важно то, что здесь могли засветиться разыскиваемые нами преступники. Если это сделали они, то неумышленно, случайно. Они старались не оставлять никаких следов, но так уж получилось. Скорее всего, они шли вот здесь, – Силачёв показал на узкую полоску земли между забором и ручьём, – и один из них поскользнулся или споткнулся, и чтоб не свалиться под откос, он ухватился за забор. Но всё равно свалился, только уже вместе с забором. Наверно, это был Ганс – здоровый громила, его никакой забор не выдержит.

– Какой Ганс? – удивился старик.

– Вот этот, – Михаил Николаевич показал соответствующую фотографию. – Его Гансом зовут. Будем выяснять, к кому он направлялся. Ещё интересно, в какую сторону он шёл, туда или туда… – Силачёв ткнул пальцем влево, потом вправо. – Кстати, а этот ручей – он очень длинный?

– Длинный.

– А он в обе стороны далеко уходит?

– Туда он далеко идёт, – Павел Антипыч показал влево. – А туда – не очень, – он показал вправо, – сначала вдоль посёлка, потом отворачивает в сторону и кончается в болоте.

– Понятно.

Михаил Николаевич посмотрел по сторонам, размышляя, куда направлялся Ганс. Затем стал разглядывать место происшествия, но с почтительного расстояния, чтобы самому не натоптать там до приезда милиции.

– Ага, вот здесь он поскользнулся, похоже. А что тут ещё интересного? Хм… на первый взгляд вроде бы ничего…

Силачёву пришло в голову, что если Ганс на самом деле проходил здесь и свалился в воду, то при падении он мог растерять украденные драгоценности. Сыщик не стал говорить об