изредка остаются на ночь, “находясь в командировке”.
Через полгода обещают развестись, через два – забывают обещанное, через пять – бесследно исчезают…
Существуют, разумеется, и иные критерии поиска спутника жизни.
По размеру (ммм… да!), по величине (тьфу ты!) – нет, не того, что сразу приходит в бесстыжую голову, а зарплаты, сейчас говорят – годового дохода.
А то, о чем подумалось? Только мужчины придают этому значение, лучше бы они успешно и умело использовали, что имеют. Ведь ни одна женщина не беспокоится в этом смысле по поводу себя.
Припоминается мужчина, обладавший исключительно впечатляющим “аргументом”. После аргументации, проведенной весьма заурядно и неубедительно, преисполненный собственной значимости, он сел за обеденный стол почему-то нагишом, полагая, что не во всей еще полноте “поразил воображение”, на самом же деле вызывая (если бы он знал, бедняга!) чисто гастрономические, пожалуй, даже кулинарные помыслы…
Так вот, размер дохода, иначе говоря толщина кошелька почему-то всегда пропорциональны ширине талии, увы, не величине интеллекта. И что любопытно (заметила по себе), объем талии нивелируется степенью богатства. У меня за десять лет был всего один “новый русский”, увы, я была у него не одна, что поняла не сразу, и держал меня он исключительно для задушевных интеллектуальных бесед.
Для “другого” у него имелись молоденькие фигуристые “телки”, а для замуж? Неслучайно узнала, что он женат и, как положено, на малопривлекательной, но многообещающей в смысле приданного особе.
Неискоренимый в своем самомнении, всегда уверенный в себе, он говорил напыщенно и безапелляционно, ибо мнил себя интеллектуалом, знатоком всего и вся, в том числе и русской литературы.
Как-то заговорил о Толстом, изрекая нечто столь же смелое, сколь и нелепое. Меня это заело. На уточняющий вопрос:
– Который из трех? – получила уже несколько неуверенный, но исчерпывающий, по его мнению, ответ:
– Из трех?.. Почему из трех? Ну, граф.
– Они все из графьев.
Забеспокоился, недоверчиво посмотрел на меня:
– Ты меня разыгрываешь, ну… который Алексей.
– Таких, слава богу, меньше – всего два.
Будучи не рад уже, что завел этот разговор, он поспешил перевести его на классическую музыку – здесь он полагал себя докой, не подозревая, что у меня консерваторское образование. Легко и непринужденно спутал адажио с сольфеджио и еще долго “поражал” меня, в довершение, назвав самую любимую мою арию из “Пер Гюнта” песней!
В итоге он оказался великодушным и щедрым, одарив меня напоследок несколькими золотыми безделушками и… “дурной” болезнью…
Еще один критерий выбора – по возрасту.
У меня есть пунктик. Почему-то всегда тянет к молоденьким, хотя в основном встречалась с ровесниками.
И вот однажды познакомилась с молодым красавчиком с незамутненными интеллектом и переживаниями чистыми непорочными глазками.
Я упивалась его молодостью и чистотой, безволосой грудью, упругим телом, гладкой нежной кожей.
Любовником, правда, он оказался никаким (при его-то красоте!), и умел лишь то, чему научила его я, порядком шокированный мною при первой встрече.
Он обладал девственно чистыми мозгами, настолько чистыми, что говорить с ним было абсолютно не о чем. Знал все про поп-группы, ансамбли и исполнителей. Этим круг его интересов исчерпывался.
Похвастался неосторожно, что и сам поет, аккомпанируя на гитаре, и с гордостью продемонстрировав это мне (музыканту!), отчего я пришла в восторженный ужас, поскольку играть он умел едва, а пел, упрямо не попадая в ноты, зато громко и уверенно. Не вполне искренне похвалила его, компенсируя свою неискренность откровенными ласками. Встречалась с ним я столько, насколько хватило терпения играться с красивой говорящей куклой с внушительными гениталиями.
Вру! Оставил меня все же он, покусившись на юную красавицу, продемонстрировав ей все то, чему его научила я - в постели и жизни…
И все-таки я везучая!
Случилось это в самом начале моих исканий.
Познакомилась с ним на одном из концертов авторской песни.
Он писал песни, но поразил меня вовсе не этим, – оказался бесподобным любовником. А ведь он был моим вторым мужчиной – в мои-то тридцать пять!
Я недолго сопротивлялась – всего какой-то месяц. А когда ЭТО произошло, пришла в неописуемый ужас от того, с чем столкнулась!
Господи, что он вытворял! Какая дерзость! Какой срам! Когда же его губы заблудились в завитушках моего паха, я впала в невменяемость, сопровождая это сладчайшее безобразие визгливыми возгласами восторженного протеста!
Впрочем, “прозрение” длилось недолго. Через неделю я сама лелеяла бесстыдные помыслы, а через три – “исполняла” такое, что посчитали бы зазорным даже опытные жрицы любви.
Через месяц с удивлением испытала подряд одну за другой несколько ярких вспышек наслаждения, после чего этот "удел нимфоманок" происходил со мной уже всякий раз, пугая возрастающим количеством. “Множественный оргазм”, – научно просветил меня любовник, – четверть женщин “страдает” этим, возможно их много больше, да они сами о том не ведают…
И особенно мне, музыканту, импонировало сопоставление им тела женщины с музыкальным инструментом, который необходимо долго и трепетно настраивать на музыку любви.
Меня почему-то определил виолончелью, полагая себя, очевидно, смычком. От себя я бы добавила – вправе распространить такое и на мужчин, отнюдь не мешала бы обоюдная настройка. Ведь никто не знает – где, какой инструмент и кто исполнитель?
За неполные шесть месяцев встреч с ним я получила столько любви!
И какой!
Много больше и несоизмеримо качественней, чем за пятнадцать лет семейной жизни!
Нет, не так!
То, что происходило в семейной жизни, любовью вообще нельзя назвать, даже сексом, – редкие, случайные, скорые “случки” с кобелем, обзывающим себя мужем.
Через полгода мы с ним расстались. Сам настоял.
Беден, как церковная крыса – не знаю, откуда и о ком такое выражение, но именно так и было.
Чем и где он зарабатывал?
Денег у него никогда не водилось, бывало, и голодал, я его подкармливала, отчего он мучительно страдал.
Когда же вдруг у него появлялись деньги, тотчас же все до копейки тратил на меня, испытывая искреннюю радость от этого. В основном же безденежье являлось его привычным состоянием.
Живя сам, этим не мучился, а находясь со мной, терзался немерено!
Когда у мужчины не хватает денег, чтобы отвезти любимую женщину домой хотя бы на маршрутке, это не бедность, это – беда!
Я не понимала, почему он не пытался зарабатывать больше.
Короче, мы разошлись, о чем сожалею и поныне.
Говорят: "Бедность не порок".
Еще бы! Порок – очень даже приятная штука.
Тогда мне казалось, что мужчина не имеет права на бедность.
За десять лет поисков у меня было немало мужчин, но такого, как он, встретить больше не довелось.
Дело даже не в том, что он – любовник от бога!
Находясь с ним, я всегда чувствовала себя ЖЕНЩИНОЙ, женщиной, которой откровенно восхищаются, которую боготворят и довольствуются уже тем, что она счастлива, когда ее блаженство дороже собственных переживаний и радостей, когда мужчина щедро дарит, не требуя ничего взамен.
Пожалуй, я любила его, – по крайней мере, ни к кому в последствии так не относилась.
Это породило еще одну проблему – он меня откровенно развратил (приручил) своими нежностями, мне до сих пор снятся его руки, губы, изысканные ласки, и последующие мужчины ни в какое сравнение с ним не шли, отличаясь удручающе дурными манерами.
Отчего так мало мужчин, умеющих любить, дарующих, а не отбирающих, неужели они все такие неандертальцы?
Бедная, я забыла пятнадцать лет своей веселенькой семейной жизни!..
Ну и уже совсем недавно у меня появился еще один поклонник – бард. Удивительно талантливый он всем устраивал меня, одна беда – все хорошее, происходившее с нами, чередовалось с его запоями.
Почему так случается? Если талантлив, непременно пьет!
В промежутках между запоями это был славный мужчина с непревзойденным чувством юмора, пожалуй, что и красивый.
Был он удивительно музыкален, замечательно играл на гитаре, сочинил множество песен, в том числе посвященных мне.
Любовником был неплохим, пока трезв, но такое случалось нечасто.
Он был разведен, имел сына, но о своей семье не вспоминал никогда. Я с ним очень устала. Планировать что-либо совместное было абсолютно бессмысленно, никогда не знаешь, что будет завтра, рассталась с ним с болью и сожалением.
Недавно умер, не выдержало сердце – естественный, закономерный конец.
Была опечалена и вместе с тем зла на него – загубил свою жизнь, да и с моей не очень посчитался…
……………………………………………
Прошло десять лет, а я по-прежнему одна. Моя хваленая привлекательность не помогла, скорее, навредила.
Устала искать и надеяться. Уж и не ведаю:
“сколько еще мне скитаться
По белому свету за призрачным счастьем,
И нужно ли счастью со мною встречаться.”
Любовь – этот эфемерный, пленяющий обман!
И где та любовь?
Говорят: “полюби всех, весь мир”! Мне хотя бы одного: до исступления, до безумия, до замирания сердца, до падения в пропасть, до полета в синеву, до смерти, до после нее!
Могу что угодно и сколь угодно говорить, но настоящей любви у меня не было, и скорее всего, уже не предвидится.
Разучилась (не научилась) любить, все время искала не любимого, не любовь – спутника жизни.
Я вполне самодостаточна, научилась обходиться без мужчин. И если бы не муки неудовлетворенного тела, плюнула бы на все.
Изголодавшаяся плоть – мое наказание, причина моих бед и болезней, а ублажать ее с кем попало уже не в силах, не могу, не хочу!
Конечно, можно выйти замуж за нелюбимого, только для чего? Чтобы слыть мужнею женой?.
Не следует, естественно, превращаться в затворницу, но и хвататься за первого встречного – последнее дело.
Нужно жить в свое удовольствие; если же встретится любовь, да и не любовь, а просто нечто, не нарушающее гармонии, принимать с благодарностью, не уповая ни на что, ни на кого!
Ведь я никому ничего не должна, а мне тем более!..
