Пока не знаю, как назвать

Это было странное место: бесконечный тёмный тоннель, узкий и низкий. Когда я расставлял руки в стороны, то касался пальцами гладких и горячих стен, а вот поднять руки до упора мешал колючий потолок. Воздух лизал физиономию тёплым шершавым языком, а ноги ступали по чему-то вязко-сыпучему; то ли по мелкому песку, то ли по обычной пыли, которой тут, судя по всему, было в изобилии. Вокруг царила не полная тьма, как я почему-то ожидал, а скорее – густой сумрак, позволяющий видеть бледные очертания собственных рук и ног. От этого казалось, будто я превратился в призрака, плывущего в полумраке.
И да, я ни хрена не мог понять, где, собственно, нахожусь и как сюда попал вообще. Похоже в воспоминаниях имелись большущие дыры. К счастью, память я утратил не полностью, поэтому всё ещё мог сказать, что зовут меня Константином, если по батюшке, то Ивановичем, со смешной фамилией Мурзиков. Работаю электриком в троллейбусном парке, а на свете прожил тридцать шесть с половиной годиков. Женат. Не то чтобы счастливо, а скорее, как все вокруг: пятьдесят на пятьдесят, горя и радости. Есть сын, Евгений, Жека, который пока что ни шатко, ни валко, но сумел перевалить в четвёртый класс.
Короче, книгу по собственной биографии я мог писать от и до, а вот вспомнить, как сюда попал – не мог. Всякая попытка напрячь память в этом направлении, вызывала ощущения сверлящей боли в обеих висках. Усиливающаяся боль крайне быстро заставила меня забросить попытки вспомнить всё в дальний тёмный ящик. Такой же дальний и тёмный, как непонятный тоннель, по которому я сейчас шагал.
Кстати, а куда я иду и главное: зачем? Может быть стоит остановиться, стукнуть себя по лбу, разобраться с мыслями и просто изучить место, куда занесла нелёгкая? Я начал замедлять шаг и в тот же момент перед глазами всё начало крутиться с бешеной скоростью. Тошнота прыгнула из желудка прямиком в глотку, так что я протяжно зарычал и упал на колени. Стало так худо, словно я накануне мешал в себе водку, пиво и шампанское в промышленных масштабах.
Впрочем, прохладный воздух быстро остудил раскалённую голову и прогнал внезапную тошноту. Стоило неприятным чувствам отступить, как им на смену тут же пришло удивление: откуда взялась живительная прохлада, если буквально только что в лицо дул тёплый, почти горячий ветер? Да, и стою я сейчас на чём-то твёрдом, вроде камня. И ещё, теперь я слышал какие-то звуки, а ведь прежде вокруг царила абсолютная тишина. Капали капли, журчала вода, а ещё раздавалось нечто вроде протяжного далёкого гула.
Я провёл рукой по липкому от пота лицу и открыл глаза. Может хоть сейчас смогу понять, куда занесла судьба?
Стало ещё хуже, если это было вообще возможно. Я медленно попятился назад, стараясь как можно быстрее уползти от бездонной чёрной пропасти, на самом краю которой невесть как очутился. Именно из этого бездонного провала доносился тот самый далёкий гул. А вот капель и журчание слышались из-за спины. Чёрт, а в друг там ещё одна пропасть? Я замер на месте, а после очень осторожно повернул голову и посмотрел через плечо.
Провала там не было. А была чёрная блестящая стена, которая поднималась вверх, пока не соединялась с потолком подземелья. Похоже, я находился в огромной пещере, с крыши которого свисали большущие светящиеся сосульки. Кажется, такие называют сталактитами. Именно благодаря их мягкому свету я и мог видеть всё вокруг. Пропасть, блестящая стена и круглый ход тоннеля.
При виде прохода, на стенах которого висели пылающие жёлтым пламенем факела, я испытал некое облегчение. Всё ещё непонятно, что происходит и где я нахожусь, однако же нахожусь в том месте, где время от времени появляются люди. А если имеются люди, то есть надежда получить помощь, совет или хотя бы какую-никакую информацию.
Я поднялся с колен, испытал лёгкое головокружение и сделал шаг строну тоннеля. Постоял, подумал и принялся шарить по карманам. В джинсах не оказалось ничего, кроме старого стиранного чека из супермаркета. Даже непонятно какого: название окончательно стёрлось. В карманах ветровки нашлась зажигалка и перочинный ножик. Ни хрена действительно нужного: ни телефона, ни документов. М-да, связаться с кем-то и доказать, что ты – верблюд (ну, или верблюд) будет не очень просто.
Я щёлкнул зажигалкой – горит. Блин, а откуда она вообще в кармане взялась-то? Я ведь, вроде бы, не курю. А, вспомнил, нашёл на подоконнике, рядом с курилкой. Думал отдать кому-то из курящих, но не успел. И случилось это…в понедельник. А сейчас у нас…Вроде бы среда, но не точно. Вторник я ещё помнил: мы с Олькой, супружницей ходили за продуктами. Дальше память отказывалась работать в полную силу и демонстрировала непонятное слайд-шоу, от которого болела голова. К чёрту, не стану насиловать мозг, для этого мужчинам приданы представительницы слабого пола.
Зажигалка отправилась в карман, а я пощёлкал вкладышами ножа. Привычная вещь из нормального мира успокаивала, демонстрируя нож, длиной в мизинец, вилку, открывашку и крестовую отвёртку. Собственно, из-за последней штуковины я и носил означенный девайс повсюду. Не всегда, когда это нужно, имеется нужный инструмент, а так достал и крути себе саморезики с винтиками.
Нервы и не думали успокаиваться, поэтому я выдохнул и почти уверенным шагом направился в тоннель. От ближайшего факела меня окатило волной жара, а нос ощутил запах прогорклого масла. Судя по всему, на стенах висели не простые деревянные палки с паклей, а какие-то масляные светильники. Ну да, такие и гореть будут дольше.
На полу попадались странные тёмно-коричневые пятна и временами такие же я замечал на чёрных блестящих стенах. От этого становилось немного не по себе: уж больно кляксы походили на засохшую кровь. И если это реально так, то кровушки тут пролилось очень даже немало.
Мало-помалу проход начал подниматься, а я ощутил, что мой график настроения тоже пополз вверх: поднимаемся, значит скоро ожидается и выход на поверхность.
А это ещё что? Впереди что-то стояло посреди прохода. Что-то, весьма напоминающее двухколёсную телегу. Повозку наполняли белые продолговатые мешки, а у правого колеса сидели двое и о чём-то тихо разговаривали. Оба курили короткие трубки, а по внешнему виду весьма походили на бомжа Петровича, который каждое утро проверял мусорные баки в нашем дворе: обросшие, бородатые, в каких-то грязных обносках. Только, в отличие от Петровича эти оказались ещё и босыми.
Стоило мне приблизиться, как оба одновременно повернули головы и достаточно шустро поднялись на ноги. Тот, который повыше, с плешью в спутанных волосах, дёрнул правой рукой и в грязной ладони внезапно блеснул длинный узкий нож. Я остановился, ощущая, как по спине бегут табуны мурашей. С двумя вооружёнными ушлёпками мне точно не справиться. Может стоило бы рвануть назад? Бляха-муха, а я ещё надеялся на какую-то помощь.
Тот, который стоял чуть впереди, внезапно зашипел и ударил товарища по руке, вынудив уронить оружие. Потом плюхнулся на колени и ткнулся лбом в землю.
- Да ладно! – сказал плешивый, вытянул тощую шею и нервно сплюнул. – Надо же, встрячка какая!
И тоже хлопнулся на колени. Я вообще перестал что-либо понимать. Не понимал и не знал, что же делать дальше. А если эти двое просто придуриваются и стоит мне приблизиться, снова возьмутся за ножи? Гопота в нашем районе практиковала подобные шутейки, которые стоили невольным участникам синяков и ссадин разной степени тяжести. Некоторые смеялись уже из больницы.
- Эй, вы, - сказал я, сделав не очень решительный шаг вперёд. Оба коленопреклоненных оборванца, продолжая упираться лбами в землю, начали медленно пятиться, пока не заползли под свою телегу. Теперь нож находился достаточно далеко от грязных рук, так что я осмелился сделать ещё несколько осторожных шагов. – Что тут вообще происходит?
Никто и не вздумал отвечать. Напротив, оба оборвыша зажали уши ладонями. Похоже, чтобы не слышать моих вопросов. Ясно, не станем без надобности нервировать народ. У этого самого народа похоже и так все тараканы в чердаке перессорились.
Тем не менее, осторожность – превыше всего. Поэтому, мимо повозки и незнакомцев я проходил, практически вытирая спиной стену тоннеля, при этом шагая боком, не спуская глаз с возможной угрозы. И лишь когда стало окончательно ясно, что нападать никто не собирается, я немного успокоился. Стоило страху отступить, как я сообразил, что продолговатые мешки на повозке определённо имеют форму неподвижных человеческих тел. И таких на грубо сколоченной телеге я насчитал не меньше десятка.
Если до этого по спине, вдоль ручейка холодного пота неторопливо бегали одинокие мураши, то теперь на берегах потовой реки принялись резвиться настоящие стада, а волосы на голове поднялись и замерли. Куда меня, чёрт побери, занесло?
Мало того; внезапно один из мешков дёрнулся. Раз, другой, соскользнул с кучи и упал на землю возле колеса повозки. Раздался протяжный, то ли стон, то ли вой. Почему-то от этого тихого звука стало так жутко, как никогда в жизни до этого. Даже когда меня грабили, тыкая в морду пистолетом, я не ощущал подобного ужаса. В звуке таилось нечто, от чего все кишки внутри разом превратились в густое желе, мелко трясущееся при каждом шаге.
Я не выдержал и побежал. Честно, сам не понимал, что делаю, пока не отбежал от жуткой телеги метров на пятьдесят. Запыхался, проклиная неудержимо растущий живот, остановился и оглянулся. Чёрт, лучше бы я этого не делал! Чувствую, увиденная картинка ещё не раз вернётся ко мне в самых кошмарных кошмарах.
Парочка оборванцев выползла из-под телеги и медленно тыкала длинными ножами в извивающийся на земле мешок. Удары ощущались, как по мне, так очень сильными и думаю, любой из них мог запросто отправить на тот свет даже самого крепкого мужика. Тем не менее, чёртов мешок продолжал извиваться, а тот, кто находился внутри, завывал всё сильнее и страшнее.
Я выматерился и побежал дальше, стараясь делать это настолько быстро, насколько позволяло ослабленное пивом здоровье. Когда силы окончательно покинули тело, я неожиданно оказался перед большой каменной аркой. Судя по всему – выходом из тоннеля. По обе стороны выхода стояли статуи каких-то жутких уродцев. С головами птиц, телами людей и лапами ящера. В лапах, протянутых вперёд, чудики держали большие каменные чаши. Из центра посудин вырывалось ярко-жёлтое пламя, почти не дающее света. Воняло каким-то газом.
Пришлось постоять, тяжело дыша и поминая недобрым словом все свои вредные привычки. В очередной раз пообещал себе, что с понедельника начну ежедневные вечерние пробежки. Возможно, даже стану брать с собой Жеку. Оля точно не согласится, скажет, что и без того устаёт за день, чтобы страдать всякой фигнёй. Ну и ладно, с малым даже веселее.
Короче, себя я сейчас успокоил, а там, как будет – так будет. Тут бы вообще домой как-нибудь добраться.
Всё, я отдышался, привёл в порядок нервы и вроде бы как готов к новым неожиданностям. Наверное. Уж больно неожиданны местные неожиданности, чёрт их дери. Такое ощущение будто меня угораздило участвовать в некоем шоу, где участникам забыли объяснить все правила. Нет, ну что это за долбанная дичь: подземелья, шевелящиеся мешки, люди, при виде