Ничто не истина

подошел к лежанке.
– У них был обычай класть своих мертвых под тем местом, где они сами спали.
Арис последовал за ним. Возле лежанки он увидел проход вниз, в который мог пролезть только один человек. Румин стал спускаться первым. Огонь факела осветил крутые узкие ступени кирпичной лестницы, ведущие вниз. Последовав вслед за бактрийцем, Арис осторожно спустился по лестнице и оказался в тесном помещении. Мерцая факел, осветил несколько человеческих фигур, которые лежали прямо на земляном полу. Румин присел рядом с ними, засунув перед этим факел в углубление в стене.
– Подойди сюда и посмотри, юнан, – почти шепотом произнес бактриец. – только не трогай их.
Арис подошел ближе и наклонился, чтобы получше разглядеть.
На земле лежала молодая красивая девушка лет пятнадцати. Лицо не тронутое следами тления выглядело так, будто она недавно заснула. Арис через мерцание факела разглядел даже окрашенные красным губы девушки. Само тело было укрыто циновкой, на которой были изображены неизвестные македонцу письмена и знаки, центральным из которых показался Арису очень знакомым.
– Это же знак солнца? – тихо проговорил македонец, указывая мечом на центральный символ на циновке.
– Да, это их знак, – шепотом ответил бактриец.
– Но почему он повернут в обратную сторону?
– Это знак солнца мира мертвых. По их поверьям, этот знак должен убить остатки жизни в умершем, чтобы Черный бог смог судить его в мире мертвых.
От бездыханного тела девушки исходил приятный запах, который обычно бывает у здорового молодого тела. Македонец даже засомневался вначале – а не обман ли это? Однако циновка на ней выглядела ветхой и готовой рассыпаться в пыль при первом же прикосновении. 
Арису стало как-то не по себе. Он отшатнулся от тела, чуть не свалившись спиной на лестницу.
– Хочешь посмотреть других? – с усмешкой в голосе задал вопрос бактриец.
– Нет, – твердым голосом ответил Арис. – Нам пора возвращаться. Наши люди ждут нас.
– Как будет угодно, – заявил Румин, направляясь к лестнице наверх.
Арис настолько был под впечатлением от увиденного, что не заметил, как они оказались за пределами мертвого селения и подходили к лошадям. Македонец мысленно поблагодарил и богов Олимпа и местных за то, что не выронил из рук меч по дороге. Ему показалось, что они в том доме были не меньше часа, но солнце на небосклоне почти не сдвинулось с места.
Не доходя до привязи десять шагов, бактриец вдруг остановился и вложил стрелу в лук. Арис уже почти вложив в ножны меч, вытащил его снова.
– Что? – тихо задал вопрос македонец.
– Следы свежие.
– Человеческие?
– То ли шакальи, то ли волчьи.
– А что тебя так насторожило? – усмехнулся Арис.
–  Если бы к моей лошади так близко подошел волк, или шакал, то мы бы это услышали.
– Но лошади, же целые и невредимые?
– Да. Это странно, – задумчиво произнес Румин. – Шакалы и волки ночью ходят. А этот ходит, когда светло. И следы обрываются возле тутовника.
– Хватит на сегодня волшебства. – резко ответил Арис. – Поехали отсюда.
Сев на лошадей, они поспешили убраться из этого странного места. Вслед им смотрели пустые дома и белый мертвый тутовник. Арис почувствовал, как за ними наблюдают, словно всё это – один организм очень древнего происхождения, когда еще миром правили Кронос и титаны.
Когда они выехали на дорогу, отряд уже ушел вперед и вдалеке был виден уже арьергард.
Нагнав отряд, Румин соединился со своими всадниками, а Арис поравнялся с Лисандром, который неплохо вжился в роль командира и лихо отдавал приказы не отставать и не ломать строй.
– Командир, у тебя лицо белое, – обратился Лисандр к Арису. – будто ты только что вернулся из Аида.
– Можно сказать, что так оно и есть, – проговорил Арис.
– Пока меня не было, бактрийцы вели себя спокойно? – твердым голосом спросил Арис.
– Да, все вели себя обычно, – ответил Лисандр. – Вернулся их разведчик. Мне перевели, что они зашли внутрь крепости и ничего подозрительного не обнаружили, но…
– Что еще? – устало, вздохнул Арис.
–… никого из гарнизона крепости они тоже не нашли.
– Ладно, скоро сами проверим их слова. После следующего поворота мы уже должны быть около крепости.

2.
В крепость отряд вошел уже после заката.
Арис приказал Лисандру разбить лагерь внутри крепости, не заходя в жилые помещения, и готовить еду для всех.
Бактрийцы расседлав и накормив коней, устроились в нескольких домах внутри крепости. Они с удивлением наблюдали за странными юнанами, которые расположились лагерем в центре крепости и выставили часовых, как по периметру лагеря, так и на стенах крепости. Однако их внимание быстро переключилось на пару туш освежеванных диких козлов, которых подстрелили разведчики в окрестностях, пока обследовали близлежащую местность. Юнаны также закололи быка, которого вели из Эсхаты и окропили жертвенной кровью и вином алтарь крепости, который оказался в центре их лагеря. Разведя большой костер, они бросили туда лучшие куски мяса, произнеся что-то на своем языке. Впрочем, дальнейшее бактрийцев не интересовало, так как сок от двух упитанных туш горных козлов уже капал на угли, разнося по округе аппетитный запах жареного мяса.
После вечерней трапезы Арис подошел к Румину, стоявшего около костра, вокруг которого сидели и беседовали знатные бактрийцы.
– Надо осмотреть дом коменданта крепости, – почти шепотом сказал македонец. – Но так, чтобы это было незаметно.
– Зачем я тебе тогда? – удивился Румин. – Ты же знаешь, где находится дом.
– Ты хорошо осведомлен про местные обычаи, – ответил Арис. – А у меня предчувствие, что без местных здесь не обошлось.
Бактриец кивнул в ответ и отошел вместе с Арисом в сторону незаметно для окружающих.
Дом коменданта находился в цитадели крепости, которая представляла собой стену из сырцового кирпича, внутри которой было несколько домов. Вернее дом коменданта и был основой цитадели. Сама цитадель находилась в стороне от центра и примыкала к холму внутри крепости.
Зайдя внутрь цитадели, Арис факелом зажег масляные светильники, которые были вмурованы в стены. К дому коменданта вела узкая дорожка, выложенная из местного камня. Внутри дома, Арис факелом осветил пустое помещение.
– Как думаешь, что здесь могло произойти? – задал вопрос Арис, осматривая углы. – Куда они все делись?
– Местные напали? – предположил Румин.
– Если бы было нападение, то были бы следы, хоть какой-то борьбы, следы крови, стрелы, в конце концов. А здесь ничего. Будто гарнизон только что собрал все свои пожитки и ушел из крепости.
Румин ничего не ответил, стоя поодаль, пока македонец осматривал помещение.
– Что ты ищешь? – спросил бактриец.
– Комендант должен вести записи всех событий, которые происходят в крепости, – ответил Арис. – С их помощью я хочу узнать, что происходило накануне их исчезновения. Однако…ничего нет... Хотя, постой…
Македонец поднял глиняной черепок, лежащий в углу. На черепке были нацарапаны то ли символы, то ли буквы
– Что это? – удивленно спросил Арис, передавая бактрийцу черепок.
– Не знаю, но похоже на рисунки первых.
– Кто такие первые?
– Те, кто начали волшебство по всему миру.
– Кто начал колдовать? – удивлено переспросил македонец.
– Да, похожие знаки можно увидеть в далеких пещерах на стороне восхода солнца. Пещеры их храмы были. Но эти знаки нарисованы наоборот, как в зеркале.
– Их сюда подбросили?
– Да. Кто-то внутри крепости это сделал.
– Но зачем?
–  Эти знаки показывают дэвам, духам лжи и смерти, что это место теперь их.
Арис задумчиво повертел в руках черепок и после недолгого молчания произнес:
– А что ты расскажешь про Железные пещеры?
– Говорят, что там хранятся большие сокровища царя Афросиаба. Он их туда положил, чтобы откупиться от смерти. Но дэвы выкуп не приняли, но и сокровища не отдали обратно. Теперь каждый, кто войдет в пещеры, и начнет искать сокровища Афросиаба пропадает в них навсегда.
– Не знаю насчет дэвов и вашего Афросияба, – нахмурился Арис. – Но в тех краях пропали два эллинских отряда в прошлую весну.
– Я не знаю про это, – невозмутимо ответил Румин.
– Это почти никому неизвестно, – усмехнулся Арис. – Их послал диадох из самой Мараканды. Когда они проходили мимо Эсхаты, мои люди патрулировали окрестности и столкнулись с ними. Грамоту, подписанную диадохом, я лично видел сам. Там был приказ не чинить препятствий отряду вплоть до Железных пещер. Мы, правда, им честно признались, что до пещер никто из наших не ходил. Командир отряда тогда рассмеялся и сказал, что это он и собирается сделать, а заодно и отчистить местность от враждебных скифов. Спустя несколько лун, комендант Эсхаты получил приказ из Мараканды снарядить людей на поиски того самого отряда. Наши люди тоже пропали, уйдя на поиски.
Румин в ответ ничего не сказал
– Ладно, пойдем, проверим стражу и спать, –  прервал тягостное молчание Арис. –  Завтра разберемся.
Обойдя стражу и проверив, устроились ли его люди на ночь, Арис завернувшись в плащ, лег рядом с костром, предварительно окружив место ночлега веревкой из конского волоса, как это делают обычно местные. От дэвов и духов, конечно, веревка вряд ли спасет, а вот всякого рода ядовитые гады будут обходить это место стороной. Особенно, «черная вдова», которая, согласно поверьям, боится запах конского волоса. Правда это, или нет  - не важно. Главное, что эти пауки его не беспокоили. Заснул он почти сразу. Сказалась сильная усталость от дневного перехода. Закрыв глаза, он словно рухнул во тьму, из которой он даже не пытался выбраться, расслабившись и погружаясь, словно в морские пучины царства Посейдона. Или Аида…Веки отяжелели так, что Арис не заметил бы даже своей собственной смерти во сне.
«Детский смех? Откуда дети в крепости?». Уставший мозг во сне, похоже, решил сыграть злую шутку с сознанием Ариса. Македонец открыл глаза. Костер почти догорел, оставив после себя ярко мерцающие в ночной темноте угли. Слава богам Олимпа, это был сон. Македонец сейчас многое бы отдал, чтобы оказаться в презираемой и изнеженной Элладе -  в мире, где всё понятно и логично. И даже греческие боги с их абсурдом сейчас выглядели глотком цивилизации на фоне неизвестности диких мест Азии.
Арис снова закрыл глаза, пытаясь уснуть.
Тихий детский смех послышался опять.
Но… он же не спит.
Арис открыл глаза. В этот момент он почувствовал движение воздуха, словно кто-то прошел мимо него. Хотя шагов слышно не было. И… тихий шепот откуда-то из темноты.
Арис сунул сухую ветку в горячие угли потухшего костра. Спустя некоторое время ветка загорелась, осветив место, где он только что спал.  Тени заплясали от колыхания пламени. Рядом должны были лежать его люди, но никого не было видно, словно он оказался в другом месте. Или это действительно другое место? Арис, насколько позволял свет от горящей ветки, осмотрелся вокруг. Местность та же самая. Однако чувство, что  что-то не так не покинуло его. Немного успокоившись и выровняв дыхание, которое сбилось от… испуга? Неужели он, бывалый участник походов самого Александра, испугался детский смех? Тем не менее, Арис нутром понимал, что это был именно страх. Липкий, холодный страх перед непонятным, сковывающий душу первобытным ужасом,