дорогу...
-- Не надо, не тревожь ее... – из темноты появляется Николай, -- Пусть плывет по течению своего разума... он вынесет и ее, и нас на благодатный берег... я в нее верю... я не устану ждать. Но я тоскую. И, пусть моя тоска освещает ей путь.
-- Не забывай свое имя... – вторит им еще один голос, похожий как две капельки воды на Стешкин, -- Ты – одна из нас... ты от нас не отделима... ты из нашей семьи... неси свою карму... неси гордо... это не проклятие... это – твое назначение... ты должна выполнить свою миссию... а я буду тебя охранять.
Стешка плакала... беззвучно... безслезно... Сильный водоворот затягивал. Невозможно было ему сопротивляться. А боль сжимала сердце и камнем тянула на дно. Нет! Надо выплыть... из этой рутины дней... выплыть... не захлебнувшись в ней.
Стешка плакала... Возможно, это и есть ее карма, переданная по наследству... мама... бабушка... Нет, не судьба быть одинокой. Любить. Тайно любить... И нести эту любовь, как факел через пыль всех дорог.
Стешка плакала... На пыльной дороге ей никто не поможет. Нести надо одной. Но кто поверит в ее слезы? Вчерашняя уборщица цеха, сегодня учительница истории старших классов. Побывала в Москве. Выступила на двух передачах. Ей ли тонуть в слезах?
Нет, это не слезы беспомощности. Это река, которая несет ее по жизни. Но кто поверит в эту реку, как не ты сама...
Стешка плакала...
Вошел лечащий врач.
-- Вы опять не спите? Вам хуже? Нужны снотворные?
-- Хочу домой.
-- Вам рано. Приступы могут повториться.
-- Там легче. Там есть покой.
-- Вас кто-то беспокоит?
-- Да. Мои сны.
Глава 16
Стефани не спала. Она всматривалась в темно-синий квадрат окна и в космическую звездную бездну. Оттуда до нее, до ее сознания доносился голос. Не голос тела. Голос души. В темноте она стала различать черты, угадывать родное лицо, которое всегда было с ней, еще до рождения. Его голос говорил с ней.
-- Кто ты? зачем пришел сюда? – спрашивала его Стефани.
-- Я – твоя кармическая половинка, твоя противоположность. Твой полюс.
-- Ты действительно здесь?
-- Да. Я пришел в этот мир только потому, что в нем есть ты.
Стефани верила в это. И вокруг становилось светло. И только темное облачко застилало туманностью их планету:
-- Но я не могу быть с тобой. И ты не можешь. Что нам делать?
-- Держаться... крепче держаться... это не беда, что в реальном измерении мы далеко. Зато, мы можем встречаться в снах. Ко мне никто, никогда не был так близок, как ты.
-- Коля, я могу умереть без тебя.
-- Нет. Я тебе не позволю. Пока я здесь, ты будешь рядом со мной. Мы вместе пришли в этот мир, вместе и уйдем. Ты только верь, я всегда буду рядом.
-- Я верю. Крепко верю.
Стефани отрывается от кровати и подлетает к темному квадрату окна. Она просачивается сквозь раму и стекло, и устремляется в синее бездонное небо прямо к звездам... по Млечному пути... туда, откуда доносится милый ей голос... Она видит родной силуэт, черты лица, волосы, фигуру и знает, что должна лететь только к нему...
Николай отрывается от своей планеты и летит к Стефани. Они встречаются, берутся за руки и летят вместе над Землей. Темное небо постепенно светлеет. На Востоке поднимается Солнце. Оно золотит своими первыми лучами вершины гор.
Николай и Стефани оказываются вместе на подвесной дороге, в одной из кабинок с огромными стеклянными окнами. Вокруг них люди. Разные. И лица у них разные: и веселые, и грустные. Кто-то попусту смеется. У кого-то хмурый усталый вид. Кого-то раздражает каждая мелочь.
И только двое, стоящие рядом, светлы, как ясный солнечный день. Солнце щедро дарит всем свои лучи, но не каждый принимает их. А эти двое способны купаться в их обилии и излучать свой собственный свет для других.
Вдруг, рядом сидящий пожилой мужчина берет сигналящую трубку телефона и говорит в нее:
-- Что? Конец? Почему? Какая опасность? Радиатор взорвется... уже скоро...
И все вокруг понимают, над ними нависла неминуемая гибель.
Стефани смотрит Николаю в лицо. Его глаза полны печали, но не страх в них. Они, словно говорят:
«Я так долго тебя искал... Я шел к тебе всю свою жизнь... Только для того, чтобы умереть вместе с тобой...»
Стефани чувствует отчаяние. Она больше не боится смерти. Она боится, что эти руки никогда уже больше не смогут коснуться ее. Никогда больше их губы не сольются в поцелуе... И это единственный выход. В этом их спасение. Она прижимается к нему:
-- Поцелуй меня... – жарко требует и смотрит ему в глаза.
Люди с отчаявшимися лицами с непониманием оглядываются на них. Внезапно Стефани начинает говорить стихами.
Поцелуй меня... здесь и сейчас... не смотря на молчанье...
Не взирая на лица, метающих искры людей.
Поцелуй... я, ведь, целую вечность его ожидала...
Этот миг... и слияние призрачно мягких теней...
Поцелуй меня, слышишь!
Я мчалась как ветер навстречу...
Я же знала, с тобой просыпается вместе заря.
Если ты мне не веришь, я кану в бездонную Лету...
Но как прежде желать буду огненных губ и тебя...
Поцелуй меня так, чтобы время стонало от боли,
Что не сможет отныне оно нас с тобой разлучить.
И ладони сожми, чтоб дорог развернулось раздолье,
По которым еще предстоит нам с тобою пройти.
Поцелуй меня... тихо...
Не жди, не молчи в размышленьях...
Будь уверен, приблизить к нам гибель нельзя...
Я ждала... очень долго... так долго... судьбы искупленья...
Что сейчас и сама замираю... целуя тебя...
Стефани проснулась от того, что колючие слезы обжигали лицо. Она уткнулась в подушку. При малейшем ее всхлипе, неправильном вздохе, могла войти медсестра и снова отравить ее всевозможными таблетками. И тогда, прощай все... прощайте видения... прощай, Коля...
Так жить дальше было невозможно. Жутко хотелось домой.
Глава 17
Стефани штудировала издание по истории 19-20 веков, когда к ней заглянул человек в полицейской форме. Он представился и протянул ей удостоверение лейтенанта полиции.
-- Чем могу быть полезна? – поинтересовалась Стефания.
-- Я должен взять с вас подписку о невыезде. На определенное время.
-- Но я никуда не собиралась выезжать.
-- Это нас не интересует. Я должен сделать то, что приказало мое руководство.
-- А, по какой такой причине, простите, я не имею права покидать свой город? И какое время эта подписка будет действовать?
-- По той причине, Стефания Георгиевна, что вас подозревают в соучастии распространения и торговли наркотиками. А, еще в том, что вы сами их употребляете. Именно поэтому находитесь сейчас на лечении.
-- Это полная ерунда. Реабилитация наркозависимых проходит в наркологическом отделении. А это – обычная больница, терапевтическое отделение.
-- Подписывайте.
-- Нет. Не стану.
-- Хорошо. Тогда вас переведут в подследственный изолятор. А там условия уж не такие.
-- Я имею право на адвоката.
-- Вот когда приведете сюда адвоката, тогда и будете предъявлять свои права. А пока вы должны подписать вот эту бумагу. На время ведения следствия. Если ваша персона не замешана в деле распространения наркотиков, вас отпустят.
Стефани размышляла ровно минуту. Она понимала, что противиться властям бесполезно и опасно. Взяла ручку.
-- С родными я хоть смогу повидаться?
-- Где?
-- В соседнем городе?
-- А, это можно. Главное, чтобы зарубеж не выезжали. Ни в какую страну.
-- Что? Зарубеж?
Стефани поняла, что тут что-то не так. Возможно, это все блеф со стороны ее противников.
-- Давайте, я подпишу. Лишние неприятности мне не нужны.
-- Вот и отлично.
-- Но, по закону, вы должны копию подписки оставить лично мне.
-- Что? По какому закону?
Лейтенант быстро закрыл папку и вышел. А Стефани задумалась. Надо было что-то делать.
Через несколько дней в палату Стефани опять явился человек из полиции. Он так же представился и предъявил корочку.
-- Я должен взять у вас показания по делу Елены Карой. Ведь она вас похитила, не так ли?
-- Какие показания? Я ничего давать не буду.
Стефани, не успев одуматься после первого визита полицейского, совершенно ничего не могла понять, что происходит. Сначала ее зачисляют в подозреваемые. Теперь ее просят дать показания против ее похитителей.
-- Почему? Ведь это в ваших интересах.
-- А с подозрения меня уже сняли?
-- С какого подозрения? Ведь это вы недавно подали иск в суд о том, что вас похитили. Вам был нанесен ущерб моральный и физический. Ведь это после того, как вы побывали в сыром подвале под воздействием наркотических веществ, которые вам ввели насильно, вы до сих пор не можете вылечиться? У вас была пневмония, синдром астении, теперь нервное расстройство. И, чтобы привести себя в норму, необходимы средства. Мы хотим вам помочь. Вам должны выплатить денежную компенсацию.
-- И кто же ее выплатит?
-- Ваши похитители. Это в ваших интересах.
-- Послушайте, я никакого иска не подавала. А, совершенно недавно, сюда пришел человек ниже вашего чина, из полиции и объявил меня соучастницей. Он сказал, что я среди подозреваемых, и взял подписку о невыезде. Копию, кстати, мне не оставил.
-- Вот видите. И это тоже входит в список показаний против подозреваемых нами лиц. Вы просто должны помочь следствию.
-- А, если нет. Я не стану делать это, пока не узнаю кто вы, и с какой стороны. Может, завтра ко мне заявится убийца...
-- Очень жаль, что вы не доверяете нам. Хотя, мы полностью на вашей стороне. На счет убийцы. Если вы сейчас вступите с нами в сотрудничество, мы сделаем все, чтобы вас обезопасить. В противном случае, будем вынуждены поместить вас в подследственный одиночный изолятор. Там-то уж до вас убийца не дотянется.
Стефани показалось, что ее хотят свести сума.
-- Хорошо, я согласна рассказать следствию все, -- бессильно ответила она.
Глава 18
Кратковременный «отдых» Стефани подошел к концу. Сегодня – на выписку. Лечащий врач вручил ей больничный и рекомендовал ничего не делать еще пару недель:
-- Я могу продлить больничный, если надо.
-- Нет, спасибо. У меня спокойная работа. Дети – просто золото.
-- И много их у вас?
-- Восемьдесят.
-- Что? Вам опять нехорошо?
-- Мне – отлично. Просто я веду два выпускных класса. Скоро экзамены.
-- Ах, вот вы о чем. А говорите, работа спокойная.
-- Она меня успокаивает. Я отвлекаюсь от своих проблем. А, если дома сидеть буду, опять затоскую.
-- Хорошо. Но, все равно, мы вас поставили на учет. Если будут ухудшения, сразу же к нам. Не тяните до последнего. В бюлетне все написано.
-- Хорошо. До свидания.
-- Желаю успехов.
Не теряя ни секунды, сразу же после больницы, оставила вещи в комнате общежития, где жила и сразу – на работу. Что там? Как ребята? Готовы ли сдавать экзамены? Она чувствовала себя немного виноватой перед ними. Вот, если бы не ее заминка, не пришлось бы им так много пропускать. Ничего, время есть, успеем наверстать. Если бы этот приступ случился с ней дома, никто бы не узнал...
Стефани, волнуясь, отворила дверь учительской. За столом, рядом с выходом сидела Дарья Федоровна. Она увидела свежее моложавое лицо Стефании и метнула недобрую искру в ее сторону:
-- А-а... явилась, не запылилась!
-- Что значит, явилась? Я только что выписалась из больницы. Врачи хотели продлить больничный. Мне еще вредна умственная нагрузка. Но скоро экзамены. Я должна подготовить выпускников.
-- А, вот, этого, милочка, вам уже делать не придется. Можете дальше ошиваться по своим больничным. Вы же так больны. Себя надо беречь, нервные клетки не восстанавливаются. А экзамены, подождут.
-- То есть, как подождут?! Я так торопилась. Даже в больнице о
