СВЕТ И ТЕНЬ (Философская сказка)

ответить на чувство принца или отказать ему. Что сделать? Определенно ответить на этот важный для ее судьбы вопрос можно было, только разобравшись в своих чувствах. Девушке нравился принц, но любит ли она его, Полина еще не знала. Вот чем объяснялась ее медлительность и неуверенность. К тому же она не желала стать любовницей принца. Если бы она полюбила его, то пошла бы на связь с ним только при условии, что принц на ней женится. Несмотря на то, что она приехала из провинции, она знала, что принцы имеют обыкновение жениться на принцессах, а не на провинциальных девушках. И как быть? Было бы разумнее всего подождать, чтобы принц полностью привязался именно к ней, а не к идеальной женщине. К тому сроку, может быть, и она привяжется к нему. Но для привязки принца к своей особе ей было нужно умело «крутить динамо», доведя хитрым отказом его до безумного желания, чтобы в самый последний момент попросить его об одолжении, - о  замужестве. В таком размышлении Полины про себя не было ничего необычного, сверхъестественного. Так могла думать и строить планы на замужество любая неглупая и хитрая девушка. Где вы видели, чтобы девушка была одновременно не глупая и не хитрая?! То тоже. Вот как рассуждала про себя Полина, когда принц пылал к ней нежными чувствами.
        Когда граф с кузиной покинули принца, он предался невеселым думам. Необходимость завоевать сердце красавицы его раззадорила. Принц почувствовал себя охотником за девичьим сердцем. Но в глубине души он знал, что это все игра страстей. Соблазн приятный, но легкомысленный, и скоро ему приестся. Что же останется? Горечь в сердце от минутной слабости. И только сон, в котором его муза явилась ему в образе Полины, не давал ему так просто отделаться от хитроумной девушки.
        Принц готов был уступить женскому соблазну и увлечься кузиной друга детства. Он, конечно, прекрасно понимал, что может попасть в паутину любовных желаний, в ловко расставленные сети дворцовых интриг, в которых любовная слабость обязательно сыграет на руку его мнимым друзьям. И все же он шел навстречу желанию, ибо его виновница показалась ему образом его до сих пор неуловимой музы. Полина была так близка и доступна. Наш юный герой вдруг подумал, что если в ее лице он вступит в прямую связь со своим идеалом, к которому он держал свой путь и который до последнего времени был от него так далек.
Глава шестая. Демоны
        На следующий день граф де Платан снова посетил принца. Светозар стал гадать, что ему надо от него. Из состоявшегося разговора с другом детства он понял, что его кузина, если и является крючком, на который тот пробует его поймать, то не в этот раз. Принц стал догадываться о цели визита графа только тогда, когда последний стал расспрашивать о том, чем занят его ум.
        - Кола, ты меня удивляешь. Откуда такой интерес к моим думам? Я не замечал у тебя влечения к размышлениям.
        -  Жизнь не стоит на одном месте. Не только ты пытаешься за ней успеть. Мысль есть некоторым образом шпора, приводящая нас в состояние движения по направлению к поставленной цели – идее.
        - Узнаю в твоем ответе кавалериста. Ты думаешь, в философии уместна кавалерийская атака на идею?
        - Почему нет?  Жизнь в седле предполагает размышление. Представь себе: сидишь в седле и смотришь на мир свысока. Не таков ли взгляд и философа, - смотреть на все с возвышенной точки зрения.
        - Может быть и так, но, по-моему, философский взгляд – это взгляд с точки зрения вечности, то есть, со всех точек сразу.
        - И я о том же. Как можно  схватить все вокруг, оставаясь во всем частью всего? Нет, нужно встать выше всего и с этой позиции охватить все то, что лежит внизу.
        - Знаешь, Кола, ты не учитываешь то, что и свою позицию тоже следует схватить взглядом, как и все прочие позиции. Это можно сделать снизу или, поднявшись еще выше.
        - Слушай, Светозар! Я вот, о чем хотел спросить тебя. Ты часто видишь свои идеи? Они, вообще, на что похожи или не похожи?
        - Кола, ты поставил меня в тупик. Я и не знаю, как тебе ответить. Поймешь ли ты меня.
        - Ну, ты постарайся. Ты сам видишь их? Или слышишь? Как ты чувствуешь их присутствие?
        - Нельзя сказать, что я чувствую их присутствие. У меня нет такого органа чувства, которым можно было бы чувствовать их живое присутствие.
        - Но как же, а сердце или, прости господи, то еще место страха Божьего?
        - Сердце – это средостение чувств, душевных энергий. Оно прямо не контактирует с миром идей.
        - Идеи – так ты называешь духов? 
        - Ну, да.
        - Это ангелы?
        - Они ангелы в том смысле, что служат идеями для мыслей людей, наводят их на знание ради их пользы. Если же они вводят людей в заблуждение, то они не ангелы, а демоны. Так бывает, когда духи составляют не светлое царство духа, а темное царство зла.
        - Светозар, ты точно знаешь, с кем имеешь дело: с ангелом или с демоном?
        - Кола, ты подумай сам, о чем говоришь? Как можно иметь дело с ангелом? Никаких дел с ним не может быть. Можно вдохновиться ангелом, быть очарованным демоном, но иметь с ними дело… Кто я такой? Чем могу привлечь их внимание? Может быть, тем, что способен вдохновиться, вдохнуть в себя ангела. Вот демон – это другое дело. Мое сопротивление может раззадорить демона бороться со мной, с тем, что я никак не поддаюсь соблазну. Все, многие соблазняются, а я нет. Интересно, почему?
        - И почему?
        - Кола, не соблазняй меня признаться. Или ты снюхался с дьяволом?
        - Ты сам подталкиваешь меня занять место адвоката дьявола.
        - А ты знаешь, Светозар, что нет никакой принципиальной, реальной разницы между ангелом и демоном?
        - Это почему же?
        - Да, потому, что различие между ними есть условие нашего двузначного восприятия, которое изначально или врожденно, еще до опыта принимается или не принимается нами как расположенное к нам или не расположенное.
        - Раз так, то, следуя твоей априорной логике, не остается ничего лучше, как признать, что Бог и дьявол есть одно и то же, только многие из нас предпочитают иметь дело с Богом, а не с дьяволом.
        - Я вот подумал, твое высочество, что действие равно противодействию. Все к нам если не сразу, то спустя короткое время возвращается. Сама реальность реагирует на нас так, как мы порой ведем себя сами.
        - Ты прав, тысячу раз прав, Кола. Жизнь нас наказывает так же, как мы наказываем своих близких. Мне даже порой кажется, что мир, сама реальность – это и есть мы.
        - Ты хочешь сказать, что реальность ограничивается  твоей персоной? А как же я, твои близкие, приближенные к трону, наконец, подданные?
        - Есть и другие миры, например, твой. Но мы замкнуты своим миром, самими собой, и только иногда пересекаем границу других миров, забывая о том, что нельзя соваться со своим уставом в чужой монастырь. Всякое доброе дело, будь на то указание свыше и совет ангела, имеет и обратную сторону и вызывает противодействие в лице, точнее, в темном лике противной силы.
        - Может быть, и так статься. Но я о чем говорил?
        - И о чем же?
        - О том, что все едино. Все там будем. Мне вот что кажется: нет, ничего, кроме этого подлого мира. Так лучше пусть ничто, чем что-то, вроде такого же мира, как наш. Ничто тем и привлекательно, что всех ждет один исход.
        - Нельзя же так, Кола. Ты уже поддался искушению. Помни: этот мир есть место испытаний.
        - Люди часто так  относятся друг к другу, что возникает подозрение  в том, что они не видят ничего хорошего в другом. Поэтому он чужой и заслуживает с такой точки зрения как пустое место уничтожения.
        - Ты сегодня чересчур пессимистичен, как какой-то мизантроп.
        - Ты не понял меня, Светозар. Напротив, я ни на кого не обижаюсь. Просто я не жду ни от кого ничего хорошего. Вот поэтому и спокоен.
        - Да, ты философ, Кола.
        - Разве? Я думаю, ничто нельзя изменить и сделать лучше, чем есть.
        - Но если нельзя сделать лучше, то будет хуже.
        - Да, будет хуже тому, кто думает, что он способен на лучшее.
        - Кола, ты просто фаталист. Оно и понятно, так легче жить – плыть по течению.
        - Ты думаешь? Легче, если того не знаешь, не сознаешь. Но сознание фатальности всего того, что случается и не случается убийственно. Нет, лучше смерть.
        - Не говори так, мой друг.  Есть то, что выше этого, и оно в тебе, во мне, во всем и в каждом, - уверенно сказал принц и тут же перешел на другую тему, - кстати, как поживает твоя кузина?
        - Честно?
        - Как же иначе, мы ведь друзья.
        - Она не в настроении.
        - Что так? Что с ней случилось?
        - Обычное дело. С ней случилось несчастье, - она влюбилась.
        - Неужели? – спросил принц, обрадованный этим «печальным» известием.
        - Ну, да. Она уверена, что ее не любят.
        - Но я люблю ее.
        - В том то и дело, что она не любит вас. Она любит другого. Но тот не любит ее.
        - И кто он? – спросил принц упавшим голосом так, что на него было жалко смотреть.
        - Кола.
        - Ты? Какой сюрприз, - удивлению принца не было предела. – Как тебя понять, ты знакомишь меня со своей кузиной, влюбленной в тебя. Для чего? Чтобы, используя меня, твоего друга, избавиться от нее? Какой ты друг после этого? Как я могу доверять тебе? Ты ведешь себя как часть той силы, которая ищет свое, подставляя другое, как чужое себе. Значит, у нас нет ничего общего.
        - Нет, почему. У нас есть общее, - это моя кузина. Я честен перед тобой. У меня есть свой интерес, - пристроить свою кузину, обеспечить ей будущее.
        - За мой счет?
        - Нет. Я думаю, что познакомив ее с тобой, мой принц, отважу от несчастной любви. Ты знаешь, что я не люблю ее в силу известных причин. У нее будет шанс полюбить тебя. Ведь она нравится тебе. Ты даже нашел в ней воплощение своего идеала женщины – музы твоего гения.
        - Интересно ты, Кола, выражаешься, - муза твоего гения. Ты полагаешь моего гения в лице Аполлона?
        - Ну, да. Ты же служитель светлого гения.
        - На что ты намекаешь, когда утверждаешь, что не можешь любить свою кузину? Ты ошибаешься, уверяя меня в том, что я это знаю.
        - Ну, у меня необычное увлечение. Но ты можешь не беспокоиться, - ты не в моем вкусе.
        - Ах, вот ты о чем, - догадался принц, с удивлением взглянув на своего друга детства. – Бывает же.
        - Оказывается, бывает. Я и сам поначалу сильно удивился, но потом понял преимущество такого наслаждения по сравнению с вульгарным удовольствием.
        - Постой, ты сказал «вульгарным удовольствием». Естественное удовольствие для тебя вульгарно?
        - Конечно, - убежденно заявил граф. – Я поклонник чистого таланта. Я испытываю удовольствие от самого удовольствия без привходящих условий и ненужных последствий.
        - Ненужным последствием ты называешь рождение жизни, зачатие детей?
        - Ну, да. Какое в этом удовольствие? Для того, чтобы продолжить род я когда-нибудь женюсь и рожу ребенка вместе с женой. Но не сейчас. Я еще получаю удовольствие от удовольствия. Вот когда я не буду получать оного, я женюсь.
        - Ты, вообще, не испытываешь влечение к женщине?
        - Испытываю, если представляю женщину в самом себе.
        - Это как?
        - Я испытываю влечение к женскому