Принц поклонился королю и вышел из тронного зала. Вздохнув с сожалением, он пошел в сад, где любил предаваться размышлениям в своем любимом углу кленовой аллеи. Бродя по аллеи в одиночестве, принц стал думать зачем он, вообще, думает, тогда как многие из тех, кого он знал в качестве своих друзей, не знали даже что это такое, - думать, дума, мысль. Он решил, что думать – это то же самое, что делать для других. Поэтому, по его мнению и суждению, думать для него – это делать для других. Его дума, мысль имеет смысл не меньший, чем уловка управления страной. Мышление, сосредоточенность на идеях, их созерцание как созданий красоты, сотворенных духом, естественно и логично привело его к мысли о духе как от творце, творящем, излучающем свет разума, озаряющем, освещающем и просвещающем им интеллект человека.
По мнению принца, люди бросали взгляд на вещи и друг на друга, чтобы представлять вещи и представляться. Для этого им был просто необходим язык, которым и в котором они «варились», то есть, выражали свои чувства и мысли. Слова служили выражениями мыслей, которыми они понимали чувства, находили то, что искали, что считали нужным. Он же искал идеи. Принц желал увековечить себя в живом виде в соответствующей ему идее. Он понимал идеи не в качестве мыслей, а в качестве пределов, определений мыслей, за которые он не мог заскочить в мыслях. Заскок в мыслях заканчивался плачевно, - он либо натыкался на саму мысль, за то, за что он боролся, на то он и напоролся. Либо он доходил до абсурда, терял смысл в полной бессмыслице, или представлял мысль безобразной, без объекта, предмета мысли, или имел дело с немыслимым объектом.
Размышления принца прервало неожиданное появление его товарища по детским играм - Кола, графа де Платан.
Глава пятая. Откровенный разговор
Граф де Платан был типичный повеса. Но он отличался завидным хитроумием и умел задавать парадоксальные вопросы, которые задевали ум принца Светозара.
- Салют, ваше высочество! Как, вы опять в задумчивом расположении духа?
- Кола, тебе не дает покоя мое положение?
- С вами, с царственными особами, не угадаешь, что вам придет в голову в следующий момент времени.
- В дружеском общении, мой друг, титулы излишни.
- Раз так, то оставь свою манию и будь человеком.
- На что ты намекаешь? Неужели я выгляжу со стороны ненормальным?
- Светозар, честно говоря, я тебя не понимаю. Зачем тебе, принцу, предаваться размышлениям, когда перед тобой итак открыты все дороги? Если подумать, то до меня сразу доходит мысль. И я не знаю, как можно так долго предаваться размышлениям.
- О чем же ты так легкомысленно думаешь?
- Ну, о чем я могу думать? Конечно, о женщинах, о чести, о своих долгах. Впрочем, почему бы так же не подумать и о смерти.
- Почему о смерти?
- Хотя бы потому, что в прошлый раз ты думал как раз о ней. Все мы там будем.
- Где мы будет? Что это за «там»? Разве смерть есть место?
- Да, согласен. Смерть не место, но время, момент, последний момент жизни. Смерть, если есть, то в жизни как ее конец. Вместе с жизнью исчезает и смерть. Смерть не противостоит жизни, она включена в жизнь, есть ее часть. Если нет жизни, то нет и смерти. Это трудно понять, но как иначе? Смысл смерти обессмысливается вне связи с жизнью. Поэтому с одной стороны смерть связана с нашей обычной, земной жизнью как ее конец, а с другой стороны, уже потусторонней для этой земной жизни, она связана с иной жизнью. Что это за иная жизнь, трудно сказать с точки зрения земной жизни. Может быть, это небесная жизнь или еще какая, например, не надземная, а подземная, или, вообще, внеземная.
- Интересно, Кола, ты рассуждаешь.
- А то. Знаешь, Клен, давай поговорим о более приятных вещах. Кстати, у меня гостит кузина, Полина де Пух. Она приехала из моих родных мест, из милой Турени. Так она ищет с тобой встречи, и попросила меня представить тебе. Ей нужно что-то тебе сказать. Случайно, ты не знаешь, что именно?
- Кола, ты странный. Как я могу знать то, что хочет сказать мне незнакомый человек? Ну, сам подумай. И все же я уже слышал это имя – Полина. Но не могу вспомнить, где и при каких обстоятельствах, - встревожился принц.
Сообщение друга детства привело принца в состояние странного волнения. Он никогда не страдал забывчивостью. Но тут вдруг осознал, что нечто важное ушло за край сознания и никак не хочет показаться. Так бывает с мыслью, которая осветив все закоулки сознания, вдруг, только на мгновенье отвлечешься от нее на что постороннее, умышленно прячется от нерасторопного ротозея, как если бы обиделась на его невнимательность.
- Я совсем не против знакомства с твоей кузиной. Зови ее сюда, - наконец, решил принц.
Он стал ждать, но друг детства «как в воду канул». Принц стал терять терпение и начал уговаривать себя не злиться. Но тут на пороге появился долгожданный Жюльен со своей кузиной. Как только принц взглянул на кузину, так он стразу обомлел, нет, больше того, - он потерял дар речи и чуть не упал в обморок. Светозар вдруг вспомнил вчерашний сон, который благополучно забыл. И вот теперь он вспомнил его, вспомнил то, что в нем увидел. А увидел он вот эту девушка, что сейчас стояла прямо перед ним. Но во сне она была богиней, музой Уранией. Богиня была в лазоревом плаще с лучезарной короной на голове. В левой руке она держала золотой небесный глобус, а в правой - серебряный циркуль. Поверх плаща на левом боку висела подзорная труба. Лицом гостья из сна была бела и нежна. Ее овальное лицо напоминало наливное яблочко с румяными боками. Принцу даже показалось, что во лбу у нее горит звезда, от ослепительного света которой у него закружилась голова так, что он оступился и чуть не упал. Его вовремя подхватил подбежавший Кола. Обратно в чувство его привели глаза кузины друга детства. Они как два лазурита излучали такую теплоту, что принц почувствовал жар в своем сердце. Эти глаза были необычной формы: большие и в то же время удлиненные к вискам. Они не только светились ровным светом, но и порой сверкали так, что было больно смотреть на них. Только теперь принц заметил, что во лбу Полины де Пух горит не звезда, а фероньерка - бриллиант, на золотой цепочке ловко спускающийся на лоб.
Увидев какой эффект произвело ее появление, девушка, изящно поклонившись принцу, попросила извинения за свой визит.
- Что вы, какие могут быть извинения! Это вы меня простите, что я, честно говоря, потерял голову от восхищения, что ко мне явилась сама муза Астрономии! – спохватился принц, медленно приходя в себя.
- Что вы, ваше высочество! Какая я муза неба?! Я простая сельская девушка Полина, - лукаво ответила она и мило присела в поклоне.
- Принц, позвольте представить вам мою кузину виконтессу Полину де Пух, - вставил свое слово граф, почувствовав, что он здесь лишний.
- Благодарю, Кола. Знаешь, твоя кузина, да-да, вы, мадмуазель, напомнили мне вчерашний сон, в котором я видел именно вас в образе той самой музы, с которой только что вас сравнил. Признайтесь, Полина, что вы и есть та самая Урания!
- Ваше высочество, я могу признаться лишь в том, что я есть Полина де Пух. Больше мне не в чем признаваться, за исключением только того, что мне вчера явился ангел во сне и просил передать вам такие слова: «Помни о том, что иллюзия реальна».
- Как выглядел ваш ангел? – тут же отреагировал принц, вспомнив об Йя.
- Он был прозрачен.
- Это был старик?
- Ваше высочество, разве бывает старые ангелы? – искренне удивилась Полина.
- Да, вы правы. Ангелы вечно юные. Кстати, Полина, вы знаете, что сердит принца?
- …
- Его сердит то, что к нему обращаются так официально такие прекрасные девушки, как вы, Полина. Прошу вас, зовите меня по имени Светозаром или просто Кленом (таким было его второе имя).
- Хорошо.
- Полина, Кола, вы не находите, что эти сны удивительным образом похожи. О чем это может говорить? – заинтригованно спросил принц своих собеседников.
- Что вас посещало во сне одно и тоже существо, - предположил Кола.
- И кто оно? – одновременно спросили Светозар и Полина и неожиданно рассмеялись.
- Это вам лучше знать, чем мне, - резонно ответил, улыбнувшись, друг детства принца.
- Я думаю, это было не существо, а дух, который явился мне в образе Полины, - сказал неуверенно принц.
- Что ты не уверен, мой друг, - заметил Кола.
- Зачем духу принимать мой образ? – спросила недоуменно Полина.
- Как ты не понимаешь этого, кузина? Затем, чтобы лучше морочить голову его высочеству, - подсказал граф.
- Уймись, Кола. Это не шутка. Действительно в этих сновидениях есть нечто важное, - недаром они совпадают, вернее, дополняют друг друга. В них действует одна и та же высшая сила, только в разных обличиях. Для ее откровения необходимы именно мы с Полиной.
- Так значит мы избранные? – с сомнением спросила Полина.
- Принц избран уже по факту своего рождения, а ты станешь избранной, если останешься при дворе в качестве фрейлины, - уточнил граф.
- Кола, не пытайся казаться хуже, чем есть, - не обращай все в шутку. Ты же понимаешь, что я говорю не о наличном положении вещей, а о нашем предназначении.
- Принц, вы неисправимый романтик. Я же твердый реалист, что предохраняет меня от самообмана.
- Итак, Полина, я постараюсь устроить вас у своей матери – королевы в качестве фрейлины.
- Что вы, ваше высочество. Не стоит трудов. Я не ищу места при дворе.
- Послушай меня, пожалуйста, Светозар. Полина – сирота. Я ее опекун. Я постараюсь сам устроить Полину во дворце. Если ты возьмешься за это дело, то только навредишь Полине. Подумай сам о том, что подумает о твоей просьбе королева? И это накануне смотрин твоей принцессы.
- Но мне не нужна принцесса, которую я не люблю.
- Стерпится – слюбится. И потом, кто тебя будет спрашивать о любви к будущей королеве? Это необходимо государству. Наконец, это нужно тебе самому как будущему королю. Нужно иметь такую королеву, за которой стоит надежный союзник. Причем тут любовь? Здесь не личная любовь, а государственный интерес.
- Кузен, я вижу, что за меня уже все решили, - как мне жить и с кем. Где же сама я, моя воля, мой выбор?
- Как раз о твоем выборе, о лучшей партии для тебя при дворе я и пекусь, - возразил граф де Платан.
- Как же нежные чувства? И замужество? Я не собираюсь быть чьей-то любовницей при дворе. Вот так, - резко ответила Полина.
- Как вы могли подумать такое обо мне?! Я не такой человек и предпочитаю не прибегать к насилию. Ведь насильно мил не будешь. Если я совсем не нравлюсь вам, то прошу меня извинить за мое восхищение вашей особой, - сказал принц, стараясь не показать своей обиды.
Но юную девушку трудно было сбить с толку такими наивными попытками скрыть свой неподдельный интерес. У нее хватило ума понять, что она нравится принцу, но он любит не ее, а тот идеал, идеальную женщину, которую напомнила ему. И тут перед ней встала дилемма: