Чем пристальнее Вера взглядывалась в них, тем чётче и яснее они становились, как будто Вера силой своей воли придавала им жизненную форму. Чем дальше, тем больше высокая и костлявая фигура стала напоминать Вере её покойного отца. На нём была выцветшая гимнастёрка с георгиевским солдатским крестом на груди, галифе и стоптанные валенки с подшитым кожей задником. Худое бледное лицо его было не бритым, давно не стриженные седые волосы дыбом торчали во все стороны, падали завитками за воротник. На носу очки. Одно стекло треснуло, а другого и вовсе не было. Костлявые руки спокойно лежали на столе.
Напротив него сидела Верина Мать. На измученном неизлечимой болезнью лице её лежала жалкая, виноватая улыбка. Тщательно расчёсанные седые волосы прикрывала аккуратно повязанная косынка. Глаза были плотно закрыты. На шее горели ярко-красные коралловые бусы-свадебный подарок отца. Казалось, что они жили своей собственной жизнью: сверкали, пульсировали, двигались. В них как будто была заключена какая-то живая душа или дух.
А третья фигура? Хоть Вера никогда и не видела свою Бабушку, но она сразу поняла, что это была именно она. Крошечное горбатенькое тело тихо сидело на краешке табуретки и что-то пережёвывало беззубым ртом.
Тут раздался глухой протяжный звук. Это начали бить старинные настенные часы в резном футляре. Отец страшно гордился этими часами фирмы Павелъ Буре. Никому он не доверял заводить их. Раз в две недели он доставал из ящика стола медный заводный ключ причудливой формы. Протирал его, продувал его носик, а потом осторожно вставлял в заводное отверстие. Медленно заводил пружину и маятник начинал свой равномерный бег на месте.
Вере в детстве казалось, что её отец был Главным Хранителем Времени, что без его регулярного завода Время остановится, что случится что-то непоправимое и ужасное.
Вера невольно стала считать удары. Раз, два, три...ДВЕНАДЦАТЬ! С двенадцатым ударом в часах что-то звонко лопнуло, часы перестали бить и в комнате установилась мёртвая тишина.
-Вера, доченька, иди к нам!-неожиданно услышала Вера слова Отца.-Не бойся, мы же знаем, что ты здесь.
-Иди к нам, милая, иди, ведь я твоя Мама!-ласково прошептала фигура, столь похожая на её покойную мать.-Я обниму тебя!
-Внученька, я не смогла обнять и поцеловать тебя. Я слишком рано умерла от тяжёлого труда и болезней, но я люблю тебя и хочу прижать к своей груди!-прошамкала старушка и открыла свои мёртвые глаза.
И все открыли свои глаза и посмотрели вокруг себя. Они смотрели и вверх, на чёрный потолок, весь увитый паутиной, и на пол, по которому скользили чёрные тени, извиваясь как змеи.
Они смотрели, но не видели Веры. Она сжалась в комочек, сидя на диване. Она и дышать боялась, не то, что говорить.
Лик Луны стал бледнеть и истончаться. Фигуры за столом становились всё беспокойнее. Они привставали со своих мест, заглядывали под стол, шевелили ногами и даже стали клацать зубами от злости.
Неожиданно их руки стали расти и Вера поняла, что скоро они её нащупают. У неё страшно забилось сердце, перехватило дыхание и она тихонько простонала от ужаса.
-Вот она!-закричали Отец и Мать, радостно ощерив свои чёрные провалившиеся рты.
-Да, да, это она! Хватайте её, держите её!-воскликнула Бабушка и радостно захихикала, так запрокинув назад голову, что стала видна её морщинистая шея в тёмно-синих трупных пятнах.
Костлявые холодные руки наконец схватили Веру и потащили к столу. Вера пыталась сопротивляться, но у неё ничего не получалось.
-Что Вам от меня надо?! Немедленно отпустите меня!-закричала Вера, пытаясь лягнуть ногой кого-нибудь.
-Что нам от тебя надо, доченька? Да одного-нам нужна твоя горячая, девственная кровь! Только она снова даст нам счастье жить!-засмеялся Отец.-Неужели ты пожалеешь своим родным, что дали тебе жизнь, такую малость?!.
Через мгновение она очутилась на столе. С неё сорвали одежду и три рта жадно впились в Верино тело. Отец разорвал зубами горло-алая струя крови ударила ему в лицо и в потолок. Он закатил глаза и судорожно зачмокал, наслаждаясь дымящейся влагой.
Мать вспорола Верин живот, погружая в него свои костлявые руки, вытаскивая наружу кишки и трепещущее сердце.
Бабушка схватила и стала сосать Верину грудь, пытаясь откусить беззубым ртом сосок. Наконец ей это удалось и она радостно загугулькала, как младенец, который, наконец, получил мамкину сиську, и в рот ему ударила струйка сладкого материнского молока.
Самое странное, но Вера совсем не чувствовала боли. Ей просто казалось, что из неё вытекает сама Жизнь, что она засыпает, что умирают её мысли и чувства.
Однако через минуту все остановились. Отец первым схватил себя за горло и испустил ужасный звериный вой, за ним закричали Мать и Бабушка.
-Верка, что ты наделала, мерзавка!-хрипел он, раздирая своё горло когтями. Ты не девственница!
Ты же нас всех убила, блеать ты этакая!
Все трое кричали, раздирая себе горло и животы от нестерпимой боли. Из них широким потоком лилась чёрная мёртвая кровь. Она шипела и пенилась, выжигая всё вокруг, как кислота. От их тел отваливались куски гниющей плоти, из пустых глазниц посыпались трупные черви. Они извиваясь в параксизме боли и отчаяния.
Бабушка стукнулась головой об стену, шея лопнула, как сгнившая верёвка, с противным жирным звуком. И её голова, сверкая голым черепом, покатилась по полу, подпрыгивая, когда касалась пола носом или ушами.
В этот момент раздался крик петуха и над лесом показался первый солнечный луч...
***
Вера очнулась на полу у самой печки. Она сидела и молча смотрела на неё. Огонь давно погас, можно было бы и трубу закрыть, но она медлила. Сколько раз она слышала страшные истории про то, что целые семьи гибли от невидимого врага(угарного газа), и она страшно боялась закрыть трубу раньше времени и умереть.
Потом взяла кочергу, поскребла в золе. Не было видно ни одного уголька. Тогда она закрыла задвижку на трубе и успокоилась.
Бельё высохло. Вера сняла его и повесила на спинку кровати. Пока её мучили странные сны, наступил вечер.
Луна выплыла из-за облаков. Прояснело. Дождь перестал стучать по крыше. Свеча почти догорела, ещё минута и огонёк вспыхнет в последний раз, вспыхнет и погаснет. Вспыхнет ярко, как и положено в это мгновение.
-Я где-то читала, что перед концом Жизнь ярко вспыхивает во всём. Даже смертельно больные, умирающие люди получают передышку. Или, скорее последнее утешение, перед последним путешествием. Но куда? Куда мы все отправимся после смерти?-думала Вера, сидя за столом.-Тьфу, ну что мысли мне сегодня в голову-то лезут!
Вдруг до неё донёсся какой-то странный металлический звук, как будто где-то вдали работает какой-то механизм.
Вера выглянула в окно. На небе сияла полная Луна. От её беспощадного света казалось, что все тени куда-то попрятались. Видно всё было, как днём. Озеро сверкало, блестели после дождя крыши изб. Только в окне бабы Зои горел слабый огонёк.
-Не спит старая,-подумала Вера,-а почему не спит? Время позднее, можно было бы уже и на боковую, а она бодрствует. Читает что ли что-то. На неё это не похоже. Скорее молится. Может и правильно делает. Может и мне спать лечь? Всё ровно электричество не дадут. Как пить дать!
Тут стрёкот усилился и Вере показалось даже, что по дороге, ведущей от города, что-то движется. Что-то совсем невиданное, как будто чёрное стадо баранов широким потоком выливается на простор, растекаясь по лугам и весям, захватывая дома и огороды.
Вера пригляделась и обмерла. На деревню надвигалась целая армия, ярко блестевших под Луной шаров, или скорее, сфер с ножками. Они толкались, отскакивали друг от друга, но всё катились и катились вперёд неудержимым потоком. Временами они останавливались, набрасывались кучей на что-то, а потом снова пускались в путь.
Вот они достигли избы бабы Зои. Раздался истеричный лай Шарика, потом он взвизгнул и умолк. На лай собаки в окне появилось испуганное лицо старушки.
Вот она перекрестилась, а сферы задвигались ещё энергичнее, как будто поняли, или учуяли, что перед ними есть кто-то живой. Они забурлили и вскоре домик её скрылся под бурлящей массой сверкающих сфер. Послышался какой-то треск, донёсся слабый крик бабы Зои и всё стихло.
Вера всё смотрела и смотрела, не отрывая глаз на эту картину, и её сердце всё сильнее билось в груди.
-Я поняла теперь, что это такое!-подумала Вера.-Это же коронавирус, о котором говорила баба Зоя сегодня. Значит и город уже им захвачен. Теперь бессмысленно ждать помощи, и автолавка не приедет, и электричество не дадут. Что же мне теперь делать-то ?!
Она закрыла окно поплотнее, задёрнула занавески. Вера понимала, что это всё ерунда, что это её не спасёт от мучительной смерти, но продолжала это делать по привычке. Потом пошла в сени и закрыла на ключ входную дверь. Ключ повесила на гвоздик, на положенное ему место.
За окнами стали быстро расти тени. Сферы приближались. Вот они уже были у стен Вериного домика. Зашуршали по стенам, забегали по крыше. С потолочных щелей стала сыпаться пыль и труха.
-Вера, собирайся, у нас не так много времени осталось!-вдруг услышала она знакомый хриплый голос.
Вера посмотрела и увидела Ворона. Он сидел за столом, положив нога на ногу. И делал вид, что читает старую газету "Правда", нацепив на нос огромные очки в черепаховой оправе. Ноги его, худые и длинные, отливали под лунным светом расплавленным серебром.
-Ты ещё кто такой?-спросила Вера.-И куда ты меня зовёшь? И почему я ДОЛЖНА идти с тобой?
[justify] -Ну ты, конечно, можешь и не пойти, но знай, что через пять минут волна короновируса затопит твой дома. От него не спасут ни двери, ни замки с засовами. Нет от него спасения человекам! Ибо так решил тот, кто создал этот Мир! Может быть кто-нибудь где-нибудь и спасётся, как уже бывало в истории. Пути Создателя неисповедимы! Вспомни историю про потоп, Ноя и гору Арарат. Так что всё ещё может измениться, но ты этого уже не
