ставящими человека в ту ситуацию и понуждающую те действия и реакции, которые в итоге и спасительны для души, но что также бывает и не без потерь материальных.
Но никогда не бывает так, чтобы помощь Бога была не заслуженной, нет ничего, что бы не было кармически оправданным и строго в свое время. Также, то, что есть помощь, иногда человек понимает или трактует, как наказание. Вова действительно заслуживал того, чтобы с ним поступить круто. Он обижал свою маму, инвалида второй группы, он не считался с людьми, когда горланил по ночам, он также не очень-то и старался работать, хотя разговоры на эту тему были почти постоянными. Он все рвался выучиться на лоцмана, он все порывался уйти в плавание, он все грезил о том, чтобы плавать заграницу… Но Бог ему помог так, как было можно согласно Божественному на него Плану. Ни больше и ни меньше и в свое время.
Странно. Я немало удивлялась, почему в коммуналке не найдется хоть один человек, кто бы его приструнил. Поскольку он орал за стенкой и включал музыку на всю катушку, то больше всего приходилось терпеть от этой семьи нам. Как-то в одной из таких очередных ситуаций я встала и прямиком пошла в их комнату, молча подошла к магнитофону и выключила его, уселась на кресло, сказав: «Ты в своем уме? Ты разве не видишь, что уже ночь, люди отдыхают, многим завтра на работу. Я выключила эту твою цацку, и ты не посмеешь включить. И я буду здесь сидеть, сколько понадобится, пока ты не угомонишься. Я имею на это право.». Он изумился: «Это почему?». «Потому что ты каждый раз приводишь к себе любимую и маму отправляешь ко мне, и она сидит у меня часами. Или ты думаешь, что это не понятно? Потому я также буду у тебя сидеть, пока ты не прекратишь буйствовать. И буду постоянно к тебе в гости приходить, как только ты будешь устраивать подобные мероприятия, плюя, по сути, на всех.».
Он ничего не посмел сказать в ответ. Но более, до самого момента продажи комнаты, это уже не повторялось. И думалось мне. Ну, почему другие не пожелали усмирить этого наглеца, который измывался и плевал на всех, который есть юнец по сравнению с любым, кто здесь живет. Как вообще мыслят люди? Как вообще они понимают жизнь в таких условиях… что это? Трусость, страх за себя, нежелание себя побеспокоить? Но ведь этот вопрос касается нормальной человеческой жизни. Ведь, в коммуналке надо уметь отстаивать и свои права… Непонятно. Как случилось так, что в коммуналке собрались люди, в некоторых вопросах мыслящие абсолютно одинаково? Как замерли там, за дверьми… Чего ждут? Ни в помощь себе, ни в помощь другим…
Напротив моей комнаты жила уже далеко не молодая пара, Владимир и Вера, примерно одного возраста, в районе шестидесяти лет или немногим более. Все, что происходило в их комнате, было равнозначно, как если бы происходило в нашей комнате; слышимость была столь велика, что можно было повторить слово в слово, кто кому и что и когда сказал. Это был постоянный мат, это были и постоянные запои, кричала в основном она, обругивая как своего старика, так и все общежитие, включая и меня. Почему то она приревновала своего сожителя ко мне и поносила меня так, как я еще никогда и никем не была обругана.
Вот, со всех сторон вокруг моей комнаты были очень непростые отношения людей и между собой и в некоторой мере и относительно меня. Никогда не полагала, что так можно обо мне думать, говорить, обвинять. Откуда люди берут такие слова, откуда в них берется такой мыслительный процесс? От Бога. По ступени материального и духовного развития каждого. А мне для того, чтобы понимала, какие бывают люди, как они живут, что ценят, чем успокаиваются, как строят отношения, как они вообще между собой общаются… Это живые люди, все и каждый имеет свою боль, свое понимание, свои надежды… И Вера тоже была со мной более уважительной, и в комнаты нашу приходила, и чай пили вместе, и говорили о жизни, и она спрашивала, какова у нее фигура и можно ли ее любить… А вот выпила… и все. Понесло ее против меня, и монашкой назвала и стервой, и сукой, и прочими нелицеприятными словами, где она почему-то пыталась донести своему Владимиру, что она меня лучше, достойней, а я не работаю, дочь не учится, я непонятно кто и непонятно откуда…
И что ей объяснять. Надо было услышать, проглотить и закрыть в ее сторону дверь. Но Бог распорядился по-другому. Забегая вперед, могу сказать, что Вера заболела раком, умерла. А следом за ней умер и Володя, через два года. Но умер не в коммуналке, ибо дочь Веры ее отсудила. А умер у своей сестры, которая частенько к ним приходила. Потом эта комнатка была куплена Натальей с сыном. О которой есть также, что рассказать. Но позже.
