Графиня, почувствовав, что, наконец, на ее прелести обратили внимание, сказала: «Вот видите, кавалер де Лицы, я правильно произнесла ваше имя»?
- Графиня, говорите проще «Александр». А фамилия у меня звучит так: «де Лицын», но можно произносить ее на французский манер, как «де Лиц».
- Хорошо, я буду вас звать Александер де Лиц.
- Графиня, я прошу вас, зовите меня просто «Александр».
- Но для такой простоты нужно знать больше человека. У нас не было времени близко познакомиться.
- Но что нам может помешать оказаться ближе друг другу? Только время, да и то ненадолго. Но именно для этого и нужно сделать шаг навстречу и назвать друг друга по имени, - сказал Александр и сделал шаг навстречу графини.
Графиня последовала его примеру.
- Вы видите, Александер, я пошла вам навстречу.
- Иоланда, это очень хорошо. Но если мы сделали один шаг навстречу друг другу, то получилось уже два шага. А где есть два шага, там есть место и для третьего. Давайте перейдем на дружеское общение.
- А что скажет королева?
- А зачем ей об этом говорить? Это же касается только нас, а не королевы. С королевой у нас могут быть такие же отношения, если она пожелает сделать нам шаг навстречу.
- А вы как я погляжу учитель. Александер, - сказала Иоланда, заглядывая в его глаза, опершись на подставленную им руку, и затем добавила, - ты можешь быть опасен.
На мгновенье, потеряв чувство опоры под волнительной тяжестью тела графини, наш кавалер притронулся своими губами к губам Иоланды, запечатлев на них свой поцелуй. Иоланда, о это нельзя было предвидеть, ответила ему более смело, - открыв свой рот и высунув свой язычок, провела им по губам кавалера так, что тот схватил ее в нежные объятия и прислонил к колонкам балкона. Его рука невольно коснулась колен графини, чтобы приподнять низ юбки, но запуталась в сборках юбки и передника, чем вызвала веселый смех графини.
- Какие вы мужчины неловкие, - прошептала дама на ухо своему кавалеру и прикоснулась своей рукой к мужскому месту Александра, стала его щупать, но не найдя там ничего примечательного, отстранилась и вопросительно посмотрела на него, обиженно спросив - как, я вам безразлична?
- Что вы Иоланда, но у меня от волнения…
- Можете не продолжать, Александер де Лиц. Я на вас обиделась. Но я вас понимаю. Вот что значит поторопиться. Но вы сами виноваты, - ответила она, залившись жемчужным смехом, и, отбежав от него на несколько шагов, сказала, - Прощайте, пылкий друг.
- До завтра, моя милая Иоланда, - только и мог сказать в ответ в смущении кавалер своей даме.
Когда графиня покинула нашего героя, он с облегчением перевел свой дух и окинул взглядом окрестности в поисках любопытных взглядов. Но, не приметив там ничего достойного его опасений, развернулся и направился в ложу. Однако там никого уже не было. Только вдалеке, в галерее, он заметил своего батюшку и пошел скорым шагом к нему.
- Александр, где ты пропадал? – спросил с досадой князь.
- Я был на балконе с графиней и пытался там отдышаться, - стал извиняться княжич.
- Какой ты, право, неловкий. Король и королева о тебе спрашивали и пожелали доброго здоровья. Мария-Антуанетта сказала, что если завтра ты придешь в себя, то можешь пожаловать после обеда, часа в четыре, к ней в Трианон. А король попробовал объяснить проявленную тобою слабость здоровья трудностями переезда из Петербурга в Версаль и высказался, что тебе необходимо время для того, чтобы акклиматизироваться. Да, он так и сказал. Любит король Луи язык энциклопедистов, - сказал князь и потом добавил, - да, и еще: Александр, ты и так строен, так что незачем излишне перетягивать себя. Возможно, из-за этого ты и почувствовал себя дурно.
Сказанное князем напоследок повергло сына в такое нервное состояние, что он с волнением провел дрожащими длинными пальцами своей красивой белоснежной руки по пышным волосам, весь покраснел как неопытная девушка, сделавшая неприличный поступок, и с надеждой посмотрел на отца, ожидая, что тот все еще остается в неведении относительно его намерений. Но у князя было непроницаемое лицо, по которому было трудно судить о его проницательности.
КОНФУЗ В МАЛОМ ТРИАНОНЕ
На следующий день кавалер де Лицын разоделся в самую красивую одежду, чтобы привлечь к себе внимание, как королевы, так и ее фаворитки, которую он уже вчера успел разочаровать. На нем были серые атласные кюлоты или панталоны с белыми носками, голубой жюстокор или кафтан без воротника из хлопка с прилегающим по талии силуэтом с узкой и покатой линией плеч и расширением к бедрам и низу. Жюстокор украшали роскошная вышивка по борту, манжетам рукавов и клапанам прорезанных карманов, металлические и обтянутые основной тканью пуговицы, и краевые фестоны. Костюм дополняли шейный батистовый платок, льняная рубашка, бежевый камзол, расшитый цветным шелком и серебряной нитью, голубая треуголка с серебряным галуном, серые туфли с серебряными пряжками на высоких каблуках и легкий редингот прилегающего силуэта с двубортной застежкой от набежавшего дождя. На боку кавалера висела на поясе шпага с витиеватым эфесом.
В послеобеденное время, когда солнце уже стало клониться к закату, наш герой подъехал к Малому Трианону. Только почему то он отправился в гости к королеве в карете не из дома своего отца, а из Отеля Le Meurice на улице Риволи. Он нашел королеву в Театре Королевы, где она играла на чембало в окружении своих доверенных фрейлин. Королева была рада появлению Александра. Она взяла его за руку и присела за инструмент. То, что Мария-Антуанетта обрадовалась кавалеру, привело его в неописуемое волнение. И в этом волнении он был на седьмом небе от счастья не столько от того, что к нему проявила интерес сама королева, сколько от того, что им заинтересовалась красивая женщина, которая ему нравилась. Тем более она взяла его за руку, передав ему свое влечение. Королева указала ему место рядом с собой, чтобы он переворачивал ноты. И вот когда она, казалось, невзначай прикоснулась к его коленям своим левым округлым коленом, прикрытым шелковой бледно-голубой юбкой, наигрывая на клавесине короткие чарующие мелодии прошлого под бубен, в который стучала графиня Иоланда де Полиньяк, наш герой потерял голову и чуть не упал от томительного головокружения.
Королева разожгла в теле молодого человека жгучий огонь любовного желания. Однако сама музыка и невозможность затушить костер страсти ответными прикосновениями к телу королевы ввиду присутствия дам придали его любовному пылу задушевную интонацию. Когда королева перестала играть, то Александр, сказал, что музыка и ее исполнение королевой поразили его в самое сердце. Но из сыгранных мелодий он знает только одну и это песня Гаспаро Занетти “La Mantovana”.
- Шевалье, может быть, вы нам споете? - спросила графиня.
- Жижи, не настаивай. Видишь, как наш кавалер побледнел, - перебила свою фаворитку королева и участливо посмотрела на гостя из Московии, добавив, - вы что-то похудели, Александр. Вам опять нездоровится?
- Нездоровится? Нет, что вы, ваше величество. Но у меня сел голос. Лучше я вам сыграю что-нибудь на лютне.
- Хорошо, Александр, сыграйте нам на лютне что хотите, - слегка разочарованно сказала королева.
Александр де Лицын взял в руки поданную младшей фрейлиной басовую лютню, называвшуюся теорбом, и легким мановением руки проверил, как она настроена. Затем он задумался и, наконец, что-то вспомнив, заиграл на этом задушевном инструменте. Это была печальная сюита Робера де Визи. Когда он закончил игру на теорбе, королева еще долго задумчиво смотрела в окно на майские яблони, покрытые белыми цветами. В оперном зале царила полная тишина.
- Милый Александр, зачем вы нам сыграли такую печальную мелодию. Мне хочется плакать. Вы меня расстроили.
- Хорошо, но что мне делать? А, давайте, я вам станцую. Если графиня мне подыграет, например, вы знаете в «Атис» Люлли есть сцена сна Атиса, я могу вас развеселить.
- Странный у вас способ, Александр, развеселить меня сном Атиса, который не менее, если не более, печален. Ну, да, ладно, делайте, что хотите. Жижи, ты помнишь тему?
- Я помню, - вызвалась одна из старших фрейлин. Это была хорошенькая брюнетка.
- Хорошо, Мари. Напомни мелодию графине.
Мария-Терезия, принцесса де Ламбаль, стала играть на лютне, а Иоланда, графиня де Полиньяк, через некоторое время ей стала вторить на гобое. Через минуту Александр, встав в позицию, стал исполнять грациозный танец, так любимый покойным королем Людовиком XIV. Все слышали о пристрастии «короля-солнца» к танцам, но прошло уже около ста лет, и поэтому каждый танцор что-то добавлял в рисунок танца и от себя, и от той эпохи, чьим дитем он был. И все же наш герой попробовал следовать установившейся традиции классического исполнения танца, принятого в лирической трагедии.
Он так хорошо танцевал, выразительно исполняя всем своим телом условные па, передающие тончайшие душевные движения, как уже никто не делал, чем вызвал неподдельный интерес к своей персоне у придворных дам.
- Что ж, шевалье де Лицын, вы понравились моим дамам, - с улыбкой сказала королева, поднимая руку для того, чтобы унять беглые разговоры и смешки своих фрейлин. – Мы вам приготовили сюрприз. Вы его вполне заслужили, - сделала свой вывод королева под сладострастный смех своих фрейлин.
- Шевалье, вы любите сюрпризы? – спросила загадочно фаворитка королевы.
- Да, если они приятные, - с заминкой ответил де Лицын, гадая о том, что за сюрприз его ожидает.
- Этот сюрприз заключается в пожаловании избранным права вступления в наше тайное общество любителей удовольствий. Смею вас заверить, Александр де Лицын, не все наши знакомые и друзья удостаиваются такого права. Но если принимают такое право, то неукоснительно следуют его уставу. В противном случае они навсегда отлучаются от удовольствий.
- И как производится это отлучение?
- Вы хотите отказаться от такого права? – с удивлением спросила Александра графиня.
- Ни в коем случае. Просто если ты принимаешь сюрприз, то невольно задумываешься о том, какой сюрприз тебя ожидает. Какие последствия для тебя вытекают от подобного сюрприза?
- Вы уклоняетесь от ответа, заговаривая нам зубы своим сюрпризом от сюрприза, - с раздражением повела свою речь графиня де Полиньяк.
- Иоланда, не пугайте так шевалье, а то он невесть что подумает о наших невинных забавах, - со смехом предупредила свою фрейлину королева.
- Ваше величество, я польщен предоставленным мне правом вступления в ваше славное общество. Это право я с благодарностью принимаю.
- Хорошо, я так и думала. Что ж, а теперь мадам де Ламбаль вам объяснит, что необходимо делать. Мы же на время удаляемся, - с этими словами королева в сопровождении своих фрейлин покинула пределы своей оперы, оставив шевалье наедине с принцессой.
- Шевалье, если вы согласны, то по уставу нашего