Тридесятое царство

такая печь, что, когда каша варится, на запах всё лесное зверьё выходит,даже асилки делаются смирными и бредут с пустыми чашами
  Веля засмеялась, а Изь только махнул рукой: ни Яр, ни Светь никогда ещё в семье не рассказывали об опасностях в городьбах. Только старший семьи старый Будислав знал всё, ибо бывал там и потому ратное дело сына и внука, памятуя о гибели Годослава, не одобрял, хотя это занятие способствовало большому уважению к их семье во всём Любомировом селении. «Уважать
                                                        40
надо тех, у кого детей много,- ворчал старик, ещё помнивший мирную жизнь на Островах. – А из моих шестерых только двое при мне: дочери другие семьи множат, двое сынов свои жилища построили…» Его не утешало и то, что на Вещенье рода он мог говорить от полутора десятка семей – своей, детей, внуков. А больше было только у самого Любомира, брата Будислава и родича всего селения.
  Светю подсказали, что Яр доплёл тоню для рыболовства и отправился к кузнецу Видиславу, а оттуда к родичу, у которого остановились приехавшие утром на Вещенье Журавли. Холень выскочил откуда-то из-под раскрытой для ветра хлебни и, как Светь ни махал на него, чтобы остался, пошел следом, вызывая бранчливое тявканье подзабывших его псов.
  Снова улыбки, приветствия и расспросы о своих в городне. Но теперь юноша был рад разговорам: тревога и опасливость, его постоянные спутники, растворились вместе с усталостью. К тому же всякий миг он вспоминал, что ему уже исполнилось два десятка лет и настала пора перехода из состояния юноши в состояние мужчины с правом на свою семью. Казалось, что люди, особенно девушки, глядят на него по-другому. И Светь чувствовал: весь его ратный опыт – малость, пока он не займёт своего места в этом дружном и ладном муравейнике из семи десятков жилищ с двумя тысячами жителей. «Не стать мне «сыном Леса», как шутит Яр. Быть мне человеком Равнины… А вот любопытно, как посмотрят завтра наши юные Соколы на Радиславу?.. Может, она и старик-вещун уже приехали?.. Нет, наверное, прибудут с родичами племени Лебедей».
  … Он отыскал дядю во дворе Любомира. Сам старик, «правитель» селения (это слово юноша впервые услышал от Вербора, ибо люди говорили о главных в семье – старший, а в роде-селении – родич), сам старик куда-то ушёл, а под навесом играли дети да сидели на вынесенных из жилища лавках уже умывшиеся с дороги гости-Журавли.
  Ярослав, как видно, переговорил с ними и стоял теперь в воротах с лет сорока, широкогрудым,в новой, ярко расшитой рубахе с солоником поверх неё Журавлём. Ответно приветствовав Светислава и назвавшись, гость прибавил:
  - … Знать, ты тот самый Сокол, гнавший в Лесном походе в одиночку асилков так, что и Дружина не поспевала?.. Вправду поют: «Ратник тот и ловок, и отважен, Над травой летит, из лука бьёт…»
  - Кто это поёт? – удивились оба – и дядя, и племянник.
  - Певуны наши. Прибавляют к повестям о прошлом, о переселениях. – А что, у вас поют лишь об Островах?
  - Жил среди наших предков один родственник, о котором помнят все рода Соколов, - ответил Светь. – Моего деда дед Силослав. Был он саженного роста, а соху сделал почти в полторы сажени. Вот попросит он у Матери Сырой Земли прощения, возьмётся за рогачики и пашет два дня да две ночи беспрерывно.
  - Не боялся и дыевичей?
                                                        41
- Люди говорят, от Силослава и пошёл обычай отмахиваться от чёрных                                                         
духов ночи правой рукой да от левого плеча. И оберёг у него был особенный, несокрушимый,- юноша вспомнил сотворённый ему Гостомыслом заговор « ото всего худого и злобного». – Вот о чём у нас поют. Я же в походе был дозорным, а бились все пять десятков мужчин и юношей.
  Журавль улыбнулся, будто не поверил.
  - Вот и будешь дозорить, буяр, если боги велят переселяться на Юг.
  … Ярослав предложил переговорить наедине, и они вдвоём мимо жилища Летислава вышли в луга. В полуверсте паслась скотина, там же кто-то возвращался с рыбалки, а в невысокой ещё траве короткими трелями сладкозвучно пересвистывались полужени. Солнце прошло над селением и уже повернуло к вечеру.
  - Скоро праздник, - щурясь на светило, сказал Яр. – А завтра наступит новое время – Лады. Нам с тобой выпало жить в переход между месяцами Сварога. А такое бывает один раз в две тысячи лет…
  - Две тысяча да ещё сто, да ещё  шесть десятков.
  - Да. И тебе известно: в такое тревожное время я против того, чтоб начинать новое и большое дело.
  - Ты о переселении?
  - О нём. Мы с тобой хорошо знаем Лес Велеса и потому понимаем, что можно, уйдя с Равнины, потерять больше, чем приобрести. Асилки люты и многочисленны. А мы слабо вооружены, ратное дело известно лишь берёже… Я давал свой меч этим Журавлям, среди которых половина выступает за переселение. Никто из них не смог перерубить и осиновую ветку.
  - Ты ходил к Видиславу…
  - Да, с Любомиром говорили мы об оружии. И Видь, если будут у него помощники, может ковать три меча в день. Но тут другая трудность: наши рудокопни истощены, меди мало. Её хватало для мирной жизни, но не для такого ратного похода: всем народом, в десять десятков тысяч, среди которых больше детей и подростков… А с гмурами, как в старину, обмениваться нечем.
  - В предгорье есть старые рудокопни, и род Вышемира собирается снова их копать…
  - Да, мне известно это. Но, Светь, у нас только по одному кузнецу в каждом селении. Семь селений – семь кузнецов. То же и в других племенах. Лишь у Воронов немногим больше. А такому делу быстро не обучаются…
  Они помолчали.
  - Завтра – Вещенье, и наши родичи призвали меня, чтобы высказал свои мысли о переселении.
  - И ты скажешь против?
  - Думаю, об этом меня не станут спрашивать Только о ратной готовности.
  - Но утром Белые боги возвестят в Светилище свою волю, и никто не

42
осмелится ослушаться их.
  - То на Островах, Светь, Сыны Богов жили среди людей, а в начальные времена, как говорят древние повести, и сами боги сходили с Алатыря к нашим предкам – аркаидам. Теперь же боги не говорят с нами прямо. Они дают лишь советы и не покушаются на волю людей. Так что выбор за нами. Да и кто будет передавать изволение богов? Люди. Хотя и мудрейшие, но верно ли они всё поймут?
  - Да, Сварог хранит нас, но почему-то не спускается на небесной повозке и не ведёт  в другие блаженные места, где будет много травы для скота и где поля будут кормить нас вдоволь, - Светислав печально вздохнул.
  - Теперь у нас некоторые, даже из стариков и старух, говорят, что боги скованы на севере Чёрным Змеем и его сыновьями. Потому нам неоткуда ожидать помощи. Вспомни, сколько раз перед тем как идти в Лес, мы приносили жертвования и Перуну, и Сварогу…
  - И они были милостивы к нам.
  - А ты не думал, что, если бы твоё ратное обучение было плохим, глаз не зорок, жила на луке не туга, асилки не выпустили бы тебя живым?
  - Но, Яр, бывало и так: стрелы, пущенные наугад, попадали. Не отвергай заботу богов. Они вернутся к нам. Если бы их сковали, Смерть-Мара унесла бы все наши племена в одну ночь, и утром Хорсу довелось бы светить в пустые жилища.
  - И я так думал, пока не было этой трудности – переселения.
  - Так ты за уход на Юг? 
  -Здесь Холод убьёт нас.
- Вот и скажи это на Вещенье.
  - Ты, как и наши родичи, желаешь, чтобы я один держал ответ за всё худое, что будет в походе?
  - Разве я о том?
  - И они не то думали, призывая меня. Но потом любой из Соколов скажет: родичи ведают пахотой, сеянием, припасами, скотиной, а ты, Ярослав, один ведал о Лесе и его опасностях.
  - Прости, я только теперь понял тебя. Ты согласен вести племена на Юг, но не желаешь, чтобы переселение несло гибель людям. И в городьбах, у границы, ты всегда берёг юношей и девушек, особенно подростков- буяров.
  - Кроме себя и тебя, Светь… Ибо ты всех превзошёл в ратном обучении и можешь уцелеть там, где другому не по силам.
  - Я и теперь готов идти впереди. Только дай мне побольше стрел.
  Яр улыбнулся и положил Светиславу руку на плечо.
  - Это я и желал услышать!.. Ибо в таком трудном деле – походе на Юг – мне нужна сильная и верная опора. Но чтобы уверенно идти, надо хорошо  приготовиться. Слушай же дальше. Твой новый знакомец Лебедь Гостомысл много раз проникал мыслью сквозь владения Велеса. Туда, на Юг, по эту сторону Пояса Рода сутки Сварога назад ушли с Островов племена наших

43
братьев: Бобры, Выдры, Олени, Лоси…
  - И что? – Светь, хотя и сидел рядом с дядей, но весь подался к нему.
  - Ничего не получалось. Ты знаешь, как наши вещуны умеют переговариваться один с другим через многие вёрсты. Но Лес – будто стена для мыслей Лебедя… Однако он может по-другому узнать о тех людях.
  - Как же?
  - Поначалу он приедет сюда и введёт в Навь одного из вещунов, чтобы тот услышал изволение богов.
  - А что же не сам?
  - Себе труднее. И разум его заполнен мыслями о переселении ещё более моего… И вот, выслушав богов, он попытается исполнить другой свой замысел, о котором я тебе умолчу. Будет ему удача – мы узнаем о том, куда идти, ещё до начало пути… Теперь о Вышемире.
  Светь вздрогнул: вспомнилось ночное приключение.
  - Может, тебе известно,- Яр пытливо посмотрел на племянника, - что с Вышемиром неожиданно встретились гмуры, которые обитают в пещерах под Кетманью и Березанью. Они готовы дать металл и оружие в обмен на Каменное взгорье. Вышемир выступает за переселенье, и он просил гмуров разрешения пройти на Юг по предгорью, вдоль Пояса Рода.
  - Не по Лесу?! – изумился Светимир.
  -Понимаешь, сколь много сторонников он приобретёт, когда родичи племён узнают, что можно идти не по лютой и губительной Земле Велеса, а по редколесью, где всегда можно закрыть спину скалами и укрепиться от асилков на ночь?
  - Но для чего гмурам Взгорье?
  - Верно, нашли там что-то важное. Не древние же Камни им понадобились…
  - Что же? Меди там нет.
  - Однако они в нетерпении. Да и Вышемир тоже. Ожидают решения Вещенья. И родичи, я думаю, отдадут то гиблое место маленьким рудокопам.
  Светь вспомнил ямы в Каменном взгорье, кули с травами, настойчивые наказы Гостомысла и, хотя после слов Яра, появилось много новых мыслей, всё же смекнул: дядя знает, что именно разыскивают гмуры. Знает, но это непригодно людям, потому он так спокоен и даже, как видно, рад замыслу старого Вышемира. «Весегор… Палагор…» - вспомнилось ему. – Может, гмуры наткнулись в той длинной пещере, уходящей к холмам, на свои любимые камни?»
  - … и без тебя мне не обучить стольких ратников, - продолжал Ярослав. – Если не надумаешь жениться этой весной. Тебе ведь уже два десятка лет…
  - Я же сказал: готов идти с тобой в поход и впереди.
  - Значит, нашему кузнецу пока не готовить для тебя метку Лады?
  - Успеет ещё. Дело недолгое… - Светиславу показалось, что за насмешливыми словами дяди промелькнула скрытая радость. «Верно,

44
доволен, что я остаюсь ему помощником», - решил он.
- Но почему ты говоришь только об обучении и подготовке юношей и девушек из Соколов?
  - Думаю, сначала надо идти только одному племени. Как разведчику. Другие дадут нам припасы в дорогу, а сами уберут наши поля. И если поход удастся, к концу лета тронутся и они. Мы же укрепимся на новом месте. Никто не ведаёт, какие народы заселяют Юг и есть ли там вольные места…