сценарист

посмотрю в окно на наш владивостокский туман, на краешек залива, на клумбу под домом, и снова силы возвращаются. Когда совсем невмоготу – иду в церковь. Батюшка у нас хороший, всегда выслушает… Вон смотри.
  - Куда?
  - Вверх по реке смотри. Видишь, левый склон, скрытый от солнца, весь в хвойных деревцах, камни мшистые, темно там, мрачно…
  - Точняк. Бабы Яги с избушкой не хватает.
  - … А другой склон весёлый, светлый. Вон как красненькие кленовые листики светятся!.. Так и твоя жизнь, Валера. Присмотрись внимательно к обеим склонам. Может, перейдёшь реку?
  Валера не ответил. Только усмехнулся беззлобно, будто оценил свои силы на серьёзный поступок, как очень слабенькие. Он умылся холодной водой, перевёл пожилую женщину на другой берег. Вместе с хмелем от мужчины утекло по реке и желание болтать, поэтому он пошёл впереди Ольги Петровны и вернувшейся назад Лены, иногда помогая им на крутых спусках и подсказывая, где лучше обойти ручеёк или грязное место.
  -… Вы так мило беседовали с Валерой, - весело заговорила Лена. – А вот мне со Светланой Геннадьевной было не очень-то интересно.
  - Наверное, рассказывала о своём прошлом. Это мы, пенсионеры, любим. Нам кажется, что ничего интереснее, чем наша жизнь, на свете нет.
  - Ничего не рассказывала. Она устала и поэтому больше молчит. Самой идти трудно, а вот на меня опираться стесняется. Так что от меня никакой помощи… Ну, а вы? Сумели перевоспитать нашего безалаберного Валеру?
  - Я его не воспитывала. Детей перевоспитать почти невозможно, а взрослого тем более… Да и какой с меня воспитатель… Ну, а ты, Леночка? Вернёшься на свою турбазу и снова к работе? Нравится там?
                                                              136
  - Привыкла – да. Хотя к характеру Валентины Валентиновны привыкнуть трудно. Я ж там, Ольга Петровна, и горничная в гостинице, и прачка, и кухарка. Зверей тоже я кормлю. Пока Михаил не появился, и лошади на мне были. Хозяйка двоих продала старообрядцам, чтобы её туристы могли подъезжать к деревне и фотографировать. Правда, они наотрез отказались пускать чужих к себе и требовали, чтобы женщины были в платках июбках, а мужчины – не в шортах. Так вот, лошадей тоже мне пришлось перегонять.
  - Верхом?
  - Конечно. Алмаза и Белуху. А медвежат наших вы видели?.. Егеря привезли. Тоже такие вот браконьеры мамку убили, а маленьких бросили. Так мы их из бутылочки выкармливали, ездили в ближайшую деревню за молоком.
  - Хорошая ты девушка, Лена. Только ведь на этой базе ты никогда замуж не выйдешь. Разве что какой-нибудь холостой турист попадётся…
  - Не бывает их, холостых… Мужчин средних лет вообще ездит мало, только с семьями, как Дмитриевы. А если зимой приезжают отдохнуть, так эти от жён сбегают на день-два и, извините, девушек с собой привозят.
  - Это как же?.. Погулять?
  - Погулять. И на всю катушку. Валентиновна никаким заработком не брезгует. У неё и полицейское начальство побывает, а следом какие-нибудь братки вроде этого Петровича будут париться и жрать шашлык.
  - Поэтому ты Их особенно не пугалась. Привычная…
  - Привычная, Ольга Петровна.
  - Стоит ли к этому привыкать? Есть ведь другая жизнь… Я помню это сухое дерево: по-моему, нам уже близко.
  - А я помню только, что первый переход через реку был минут через сорок, а мы его уже прошли. Где-то полчаса осталось… Я всё боялась за Светлану Геннадьевну, но смотрю: она идёт.
  - Идёт… Она крепкая… Их поколение покрепче нашего и вашего будет.
  - Да, а мне, видно, так и сгинуть на этой турбазе, без дома, без семьи…
                                                            137
  - Тебе, милая моя, надо выходить за Валеру и уезжать отсюда.
  - За Валеру? Да вы что?.. – Лена возмутилась сильно, но приглушённым голосом: сам предмет разговора шагал уже совершенно твёрдой походкой в каких-то пяти метрах от женщин.
  - За Валеру, Лена, за Валеру. Он тебе нравится. Если захочешь – запросто женишь его на себе. Ему нужна жена-командир. Но – добрая, понимающая…
  Лена помолчала.
  -… Вам врать не буду: он мне нравится, и с ним я бы могла жить… Да и пьёт он больше от скуки и от ссор с мамой. Наверное, мог бы бросить.
  - Вот такой у нас, русских женщин, крест: терпеть пьянство мужей, мириться с их ранней смертью, самим воспитывать детей, потом внуков.
  Лена поняла, что Ольга Петровна говорит о себе, но уточнять не стала.
  - Ты знаешь, я иногда думаю, что нашим мужикам не хватает войны. Страшное дело говорю, конечно… У нас было несколько военных или околовоенных спектаклей… Да ты и сама фильмы про войну видела… Я всегда поражаюсь, как они легко погибали… Не за Сталина, не за Родину, а за тех, кто остался дома…
  - Была у наших мужиков война. Я имею в виду браконьеров. Был даже заграничный враг – этот китаец Чёрт. Хотя, наверное, он давно уже свой, русский… Ну, и что? Где их подвиги?.. Только Слава способен был заступиться за нас.
  - Слава, конечно, заступился бы. Трусости в нём нет… И Валера бы заступился.
  - Скорее, наломал бы дров…
  - Возможно. Потому что выпил. А вообще, по характеру он – обычный русский мужик, который скорее помрёт, чем отступится от своего. Просто, Леночка, ему некого сегодня защищать. У него ж ничего нет за плечами: ни родины, ни семьи. То-то и беда, что у наших мужчин теперь ничего нет: веру обрубили, родина превратилась в злое государство, от прошлого два раза за сто лет отказались. Что им защищать?.. Они несут бандитские мешки, а сами не знают, кто прав. Ведь эту – бандитскую – правду каждый день по
                                                          138
телевизору пропагандируют. Любой тут потеряется…
  - Да мы все потерялись, Ольга Петровна… Только не в тайге, а в жизни. А так хочется уверенного в себе человека, чтоб знал, чего хочет, чтоб был, как стена…
  - Конечно, хорошо бы такого, но можно и всю жизнь промечтать. Уверенные – они все в бизнесе да в преступниках. Им не до простого человеческого счастья. Дай Валере опору, он и станет уверенным. И пить перестанет, и работать будет на семью, и тебе будет благодарен за то, что дала смысл.
  - Вы так уверенно говорите. Вы же не психолог, вдруг ошибётесь?
  - Конечно. Может, и ошибусь. За два дня человека не изучишь. Человек и сам себя иногда не узнаёт. Думает, что он такой, а вдруг какие-то новые обстоятельства, и такое из него поднимается, что…
  - Это когда выпьет. Вот Валера пьяный – он мирный, только на жизнь жалуется. Да брата ругает. А я такие концерты видела, когда у нас кто-то перебирал лишнего. Расскажу вам один случай. Позапрошлой зимой было. Приехали какие-то важные милицейские начальники, парились, парились в бане, водки выпили не меряно и вдруг из-за чего-то разругались. И нет, чтобы набить друг другу физиономии, так оделись, достали из машин пистолеты и устроили дуэль. Прямо там, где сейчас автостоянка. Валентиновна – вроде бы бойкая женщина, а как услышала, что происходит, даже побоялась из гостиницы выйти. Побелела от страха, ноги у неё отнялись…  Михаил тогда ещё у нас не жил, а Виктор был во Владивостоке. Да он и не вмешался бы. И вот Валера говорит – он как раз уголь занёс – «Сейчас я успокою этих говнюков». Он на улицу, я за ним. От нас же ни милиции не вызвать, ни Скорой помощи. Да они и сами милиция. Идёт Валера прямо к этим дуэлянтам. А я на крыльце стою, дальше боюсь… Идёт, становится между ними и громко командует: «Огонь!» - Они ему: «Ты чего?» -А он опять: «Стреляйте, сказал!» - «Да мы, мол, не хотим в тебя стрелять.» - « Пока в меня не стрельнете, я буду стоять между вами. У вас семьи, дети, а у меня никого, меня не жалко. А как меня убьёте, так, может, передумаете друг друга убивать. За меня-то вас, гадов, отмажут, а я маленький человек». Так и сказал. Представляете? Не боялся, что стрельнут.
  - Ужас, Лена, что у вас творится. Чем же это закончилось?
                                                          139
  - Они ему отдали пистолеты, сказали, чтоб завтра вернул. И пошли дальше пить. Валеру с собой не взяли. Это я уже  потом принесла ему полбутылки… Вот такие теперь подвиги…
                                                                                Март – июль 2012





















                                                          140