59.МОЯ ЖИЗНЬ. ЧАСТЬ 25(4). В БОГЕ.

юбки и кофты были бесценны в храме, где одежду приходилось менять куда чаще, чем в миру, в зависимости от рода службы, посещений ванны и туалета, в зависимости от мероприятий и праздников религиозных, рассчитанные на поездки и времяпровождение в храме. Я также кормила прасадом приходящих к нам матаджам, в сердце радуясь их визитам и поражаясь великой неприхотливости, принимающих все подряд, как истинные святые, даже имея за плечами отнюдь не большой срок служения.

Но Бог знал, кого вести в храм; уроки Тунги Падры были восхитительны, ибо, не ослушиваясь ни в чем Бога, доверяя Богу в себе, она, будучи брахманом и старшей матаджей в храме, учила практике истинной йоги через аскетизм, будучи  при этом чрезвычайно заботливой, требуя, чтобы матаджи посещали врачей, ели фрукты, чеснок, молоко и другие продукты, которые находила полезными. И все же, во имя преданного служения учила и претерпевать, претерпевая со всеми и сама, когда наступали бессонные ночи накануне экадашей (религиозного поста) или по приезду духовных учителей. Все было в великом ее старании и на уровне немалой духовной нравственности, как она ее понимала.

Надо сказать, что пожертвование на нужды храма есть прежде Всего Воля и Милость Бога. Именно Бог дает мысль, дает то, что можно отдать, дает желание, саму радость от даяния, дает понимание, в чем заключаются нужды храма, дает и великое наслаждение, как и умиротворение. Эти энергии Бога я считывала в себе часто, с пониманием, согласием, обозревая Волею Бога, на сколько это возможно и не ущербно для всех других членов семьи, с мыслью о Милости Бога взамен моим детям, абсолютно точно зная, что Бог видит, знает, направляет и благословляет. Что дать… приходило, как озарение, как нечаянная мысль, которая восторгала, ибо сама в такое понимание войти не могла. Так, озаренная, обрадованная откровением Бога изнутри, я с великим удовлетворением отдала в храм все ваучеры, которые не знала к чему приложить, на которые Саша не претендовал, ибо забрал свой ваучер и, как бы жаден и скрупулезен в деньгах ни был, но Бог давал ему понимание и о неприкосновенности к чужому, что выполнял он с великим благородством, за что я и отдаю ему здесь должное; были отданы  три ваучера, мой и детей, также я отдавала премиальные, третью зарплату, отдавала то, что просили, что матаджам было необходимо, на нужды храма. Это были мои наручные часы, зимние вязанные шапки, несколько, которые я специально купила по их просьбе, ибо в стужу ходили едва накинув капюшон легкого пальто или куртки, отдавала все, что привозила мама, которая работала на тот период в продуктовом ларьке на территории центрального рынка. Это был сахар, конфеты, крупы, пряники; также я подрабатывала репетиторством, и эти деньги также направляла на пожертвования, что было очень легко, ибо просто шла к Татьяне, где поселились матаджи, и передавала, становясь их  другом, которому они были рады;  и Таня в связи с этим значительно потеплела ко мне, первая приветствовала, но все же была в некоем внутреннем сосредоточении и нелегко шла на общение даже очень умеренное.

Это был период некоего с моей стороны долгого жертвенного бума, как бы Бог помогал мне набирать бонусы перед предстоящей Великой Милостью. Было и так, что я покупала для семьи килограмма два масла с зарплаты. Бог останавливал меня и через мысль, которая проносилась настолько четко, что абсолютно понималась, как Воля Бога, и в этой мысли Бог категорически указывал, кому это масло или другой продукт предназначался. Я останавливалась, как вкопанная, переспрашивала Бога, утверждалась и сворачивала к дому Татьяны, поднимаясь на этаж и звонила в дверь. Оказывалось, что матаджи сидели впроголодь, что помощь из храма не подоспела, и моя еда была как нельзя кстати. Это окрыляло, давало доверие к Богу, Который еще говорил не словами, но энергетическими импульсами, и была рада, что легко воспринимаю, считываю Божественную Волю, и с радостью, без сожаления передаю и тотчас, не муссируя даяние, забываю. Так я покупала и посуду, и кастрюли, и полотенца, и сковородки… и целыми сумками тащила все к матаджам, так употребляя премиальные. Так что обо мне могло сложиться мнение, как о достаточно обеспеченной женщине, хотя очень и очень часто после этого приходилось с детьми  питаться весьма скромно и во многом себя ограничивать, что, к счастью, не мог контролировать или как-то видеть Саша, ибо, ослепленный  своим наследством, уже пропадал там днями и ночами, прикладывая в новом хозяйстве свои силы и здесь лелея свои планы.





Бог хранил меня всегда, не выдавал на суд других, ибо мое поведение было Божественно ведомым, но могло казаться не разумным с точки зрения человека, не знающего Бога. Но мне было уже доподлинно известно, что Мнение Бога в себе слышать и следовать ему очень и очень благоприятно, какие бы жертвы Бог не требовал. Все окупается сторицей, все открывает многие врата, и счастлив тот, кому Бог дает дать Лично.

Когда Бог требует, идут энергии непреодолимые, сладостные, твердые, соединенные с любовью к Богу и Бога к тебе. Невозможно противиться, невозможно не довериться, невозможно и проигнорировать. Иногда Мнение Бога и настоятельное требование  кажутся невозможными, катастрофическими. Но оборачиваются… Великолепием мысли, знаний, пониманий, постижением Бога и мира материальных отношений, ибо добываешь из него тот опыт, цены которому нет.

Много страданий на этом пути, но неисчерпаемы и возможности, сами дары Бога уникальны, освобождающие от пут материи, мнений, условности, возвышают над пресловутыми извечными играми и ролями, в результате чего и играя, вовлекаясь в эти игры, ты уже в стороне, не зависишь, знаешь  исход, предвидишь лицо каждого, ни к кому не привязываешься, ни от кого не зависишь, ни с кем материальными узами и не связан, ибо становишься на путь совершенных знаний и качеств, естественных для души, как дыхание. А все начинается именно с даяния, с этой Милости Бога к тебе, с умения оторвать от себя, детей, быть готовым здесь претерпеть, искать, просить, молиться, взывать и с радостью получать из рук Бога помощь, этим врастая в Бога, начиная Ему доверять, видеть Божественные качества, понимать Бога, как живую Личность, как друга, защитника, всегда правого, дающего страдания и выручающего из них, ибо и так оборачивается даяние.

Великой Божественной мудростью мое общение с матаджами Бог сделал наглядным для детей, привлекая их интерес как-то независимо от меня, но событиями, имеющими место. Матаджи были немногим старше Светы, а потому она потянулась к ним, привлеклась их речью, преданным служением, оставила друзей и стала уходить с матаджами распространять книги Шрилы Прабхупады, впитывая в себя проповеди, пытаясь служить сама, зачастила к Татьяне, обласканная вниманием, интересным общением, находя  свою радость, свой смысл и утешение, ибо в школе была часто обижаема и учителями за не прилежание и одноклассниками за то, что была не русской внешности (Саша – мариец), была унижаема и часто горько плакала,  тяжело перенося свои  школьные проблемы. Ей уже шел четырнадцатый год, она была достаточно характерной и настойчивой и не сказать, что не разумной, ибо многие ее качества были прекрасны, добродетельны, высоконравственны. Она не по-детски была рассудительна и самостоятельна. Постепенно религиозные принципы, Бог Кришна стали утверждаться в ее сердце, она завибрировала джапу, и преданные подарили ей прекрасное сари, украсив тилакой и украшениями, которые матаджи одевают на торжественные события в храме.

Глубокой осенью 1992 года, как-то вернувшись от матаджей, Света категорически объявила мне, что уходит жить в храм, пока к Татьяне, а потом к Тунге Падре на Братский, и стала собирать свои вещи. Посреди учебного года…  Это событие потрясло, было вне условностей материального мира, ставило меня в положение непростое, ибо… ну, кто мог это понять, разделить, как это можно было объяснить. Многие вопросы могли ожидаться от моей мамы, от Лены, от Саши, от соседей, из школы… Одно дело – я, но здесь… Я обратилась к Богу в себе… Много было событий, когда я не знала, как поступить, но теперь Бог однозначно и неоднократно указал именно на этот путь, и это Слово Бога было Законом, где я могла и должна была положиться на Бога.

И не раз была в таких ситуациях, где Мнение Бога шло вразрез с мнением людей в своем большинстве, но Бог в итоге оказывался прав, поддерживал, даже если мне приходилось немало претерпевать, и непременно выводил с новым сознанием. И не всегда мне следовало или обязывала судьба в чем-то отчитываться перед людьми другими, ибо их ступень понимания не позволяла со мной согласиться, но и противостоять мне они не смели, Бог не давал никак, но открывал уста мои, и я говорила то, что было достаточно, чтобы согласиться или поверить, ибо я могла, ведомая Богом Лично, не отчитываться материальному миру, имела право говорить и неправду, чтобы не усложнять себе жизнь, не наращивать против себя мнения неподготовленных, не знающих силу Божественной Воли, перед которой другие мирские мнения не должны возникать.

Воистину, всем близким было сказано, что Света будет учиться в гурукуле, духовной школе при храме, хотя такая школа не существовала еще и, кажется, не могла открыться, ибо городская администрация такого разрешения Ростовскому Исккону не дала. Школа просто была оставлена. На самом деле, Бог начинал претворять Свои Планы на меня и моих детей и напомнил мне о моей очень давней к Богу просьбе о том, чтобы дети жили в храме, дабы приблизиться к Богу и получить благословение и защиту на всю дальнейшую жизнь. Свой час ждал и младшую дочь, которая пока благополучно ходила в детский сад и которой шел пятый год.

Вот так, посредством Тани, на которую Бог обратил мое внимание и ни раз, через поселившихся у нее матаджей Бог решил вопрос и о моем окружении, о духовном росте моих родных, пока частично, но так, что это стало моей опорой и существенной помощью в отношениях с детьми на всю оставшуюся жизнь.

Очень скоро, когда эта функция Таниной квартиры благополучно реализовала План Бога на Свету, необходимость в таком переселении матаджей отпала, и Света с матаджами благополучно перебралась в храм на Братском под руководство, непосредственное воспитание самой Тунги Падры, из уст которой она и получила квалифицированные наставления брахмана, вошедшие в нее силой веры, убежденностью и личным путем и пониманием, и прошла здесь убедительную практику преданного служения.

Отчего же гостеприимство, благосклонность Татьяны оставила матаджей? Бог дал немалые и весьма весомые причины, ибо главная функция была исполнена, а дальше все развивалось по карме и качествам всех участников тех событий. Бог более заинтересован не в том, чтобы преданные решали вопрос, связанный с крышей над головой и здесь удобствами, но с тем, чтобы ими управлял опытный преданный, коей была Тунга Падра, поэтому стал давать Татьяне обеспокоенность тем, что арати (служение Богу) проходили достаточно шумно, беспокоя соседей, что матаджи не убирают после себя, что стало тесно, стала проявлять нетерпимость, делать замечания на правах