ГДЕ-ТО В ГЛУБИНАХ КОСМОСА

включился бледно голубой свет. Я почувствовал на себе дуновение слабого ветерка в шлюзовой камере. Никакого запаха и следа в виде пара от антибактериальной и возможно еще какой-либо защиты я не заметил. Но понял, что прошел обработку. Через минуту стена впереди разошлась в разные стороны, открыв проход, в коридор, заканчивавшийся, как я понял, подобием космического лифта для перехода с уровня на уровень внутри корабля. В коридоре свет был приглушен и казался серым. Мадлен, взяв меня за руку, подошла к лифту, посмотрела на меня, и тут я обратил внимание на то, что ее светло голубые глаза загорелись пурпурным светом с синим отливом. Как только ее глаза загорелись, лифт открыл свое чрево, и мы вошли в него. При ходьбе пальцы Мадлен рефлекторно нежно сжимали мою ладонь, отчего у меня сладко сжималось сердце, и томная нега волнами пробегала по моим членам. Гибкое как лиана тело моей спутницы было затянуто в переливающуюся серебром плотно прилегающую к телу ткань, показывая ее стройный профиль.
      В лифте, который, казалось, стоял на месте, она молча поднесла свой указательный палец с рисунком спиралевидной галактики на серебристом ногте к своим губам, предупредив меня хранить молчание. Спустя мгновение дверь лифта скрылась в его корпусе, и мы вышли в овальное помещение огромных размеров. Оно тут осветилось равномерно падающим сверху матовым светом. Судя по виду, я понял, что мы находимся в рулевой секции корабля. Вокруг нас открылась панорама бурой пустыни со стоявшим недалеко от звездолета нашим игрушечным вездеходом. Странным было то, что мир Авроры за оптической сферой дисколета ровно расстилался перед глазами, тогда как я помнил, что сам дисколет лежал на левом боку на поверхности планеты. Можно было предположить, что внутри дисколета его ядро подвижно под своей оболочкой. От удивления перед чудесами неземной техники я присел в ближайшее кресло, обтянутое тканью, напоминающей  замшу черного цвета. Только ткань при прикосновении показалась прочнее кожи.  Вокруг мигали и переливались зеленым, синим и желтым цветом многочисленные приборы и приспособления неизвестного мне предназначения. Внезапно я услышал далекий гул и близкий шелест, а следом пошел мелодичный голос на незнакомом мне языке.
      - Слышал? Это твой родной язык, - прокомментировала Мадлен то, что я услышал.
      - Как это родной? Ведь это голос пришельцев, - ответил  удивленно я.
      - А ты и есть пришелец.
      - Для кого?
      - Для нас.
      - А это кто?
      - Как кто? Я же говорю пришельцы.
      - Пришельцы для пришельцев?
      - Да, мы пришельцы для землян.
      - Мадлен, ты так шутишь?
      - Нет, я говорю правду.
      - Как это может быть, ведь я всегда считал себя человеком?
      - Иногда, человек ошибается, принимая себя не за того, кем он является.
      -  А ты, Мадлен, такая же, как и я?
      - Да, такая же.
      - Значит, мы похожи на людей, но ими не являемся?
      - Нет, мы не только похожи на людей, но и являемся ими, ими не являясь, будучи не ими, но отличными от них инопланетянами.
      - Как такое возможно, ведь ты сама противоречишь себе?
      - Не вижу противоречия. Ты думаешь, что являешься человеком. Между тем ты, по существу, не-человек, но лишь являешься человеком.
      - Но тогда, по-твоему, получается, что сущность не является, а явление не сущностно.
      - Нет. Сущность является, но не тем, что она есть. А явление есть явление иного, чем видится.
      - Подожди. Как тебя понять: «сущность является, но не тем, что она есть»? Выходит, сущность не есть то, что она есть, и есть то, что она не есть. Такова сущность человека? Но это чистый Сартр.  Ты помнишь такого старинного философа далекого XX века?
      - Нет, не помню. Впрочем, ты адекватно интерпретировал мои слова. Но уловил ли ты мою мысль?  Правильно ли ты понял смысл моего утверждения?
      - Ты думаешь, что я, как и ты, живу среди людей, но имею иное происхождение, не человеческое?
      - Не совсем так, но где-то рядом. У тебя только наполовину земное происхождение. Хотя и сами люди лишь наполовину земляне. Они далекие потомки тех, кто давным-давно прилетел на Землю и приспособился к ней, скрестившись с местной антропоидной формой, самой близкой из всех остальных земных форм к разумной галактической форме жизни во Вселенной.
        Я слушал Мадлен, затаив дыхание, как слушает ребенок сказку своей бабушки о чудесной стране - «Тридевятом Царстве, Тридесятом Государстве». И тут, даже в детской сказке, речь идет о государстве. Вероятно, в давние времена люди не мыслили себе жизни без государства. Не то, что сейчас: мы вполне способны обойтись вообще без государства, ибо наша жизнь является самоуправляемой ассоциацией свободных разумных существ, поступающих по «закону совести», если только под совестью понимать помышление, чувство и поведение в согласии с разумом как можно большего числа людей.
      Неужели  я всерьез нахожусь на своем месте, в этом сказочном космическом корабле? Почему же у меня нет чувства возвращения в «свою тарелку»? Как бы отвечая моим сомнениям, веселые огоньки на приборных панелях рубки корабля хитро мне подмигивали, намекая на то, что я не должен воспринимать всерьез слова Мадлен.
      Между тем Мадлен, скептически взглянула на меня и, не заметив ожидаемого эффекта, который должен был произвести на меня вид звездолета изнутри, пожала в недоумении плечами, потом схватила меня за руку и буквально потащила в соседнее с рубкой помещение.
      Следующее помещение мне показалось то ли библиотекой, то ли исследовательской лабораторией. Мадлен, шутливо изображая мою повелительницу, царственным жестом  указала мне на стоявшее в его углу кресло, и я послушно сел на него, покорно подставив голову под наведенный на меня неведомый черный прибор. Я не понимал, как мог потерять свою обычную манеру скептически относиться к тому, что мне было не по нраву.
      - Это ментально-импульсный генератор, проявляющий в сознании скрытый в твоем бессознательном архив знаний, умений, чувствований и привычных алгоритмов поведения пришельцев, - пояснила мне Мадлен.
      - Ты хочешь его надеть на мою голову?
      - Это необязательно делать. Достаточно приблизить его к твоей голове. Ты готов?
      - Готов.
      Я готов был услышать мерное жужжание генератора памяти пришельцев, но ничего не услышал. Прошло несколько минут, и вдруг прибор, направленный на меня, точнее, на мою голову, весь побелел, затем покраснел. Одновременно с этим я буквально физически почувствовал в своей голове громкий щелчок и в следующее мгновение за ним отключился, просто-напросто потерял сознание.
      Когда я пришел в себя, то изумился тому, что увиденное мною во сне, как мне показалось, было более реалистично и живописно, чем то, что я теперь представлял себе, во всяком случае, у меня было такое впечатление от случившегося. И в самом деле, как могла Мадлен, даже если она жива, оказаться на Авроре, если, правда, не брать в расчет то, что она могла зафрахтовать космическое судно на Гее для полета к Авроре. И все же сама мысль о том, что я не вполне человек, а какой-то инопланетянин была слишком экстравагантной для правды. Какое все же у меня буйное воображение. Но было что-то такое в том, что со мной случилось, что не давало мне никак успокоиться и отнестись к нему, как оно того заслуживало, - как к чему-то несерьезному, вроде сумеречного наваждения.
      Я решил что-то сделать, естественно, не столько для того, чтобы установить истину, которая, разумеется, от меня скрывалась и не желала открываться, сколько для успокоения своей совести.
      В полночь по земному времени я вышел из лагеря и не спеша пошел пешком по направлению к дисколету пришельцев. На месте уже никого не было, - работы были свернуты до утра следующего дня. Я встал на то место, на котором стоял во сне и представил, как от центра диска отделяется гибкий рукав входа на корабль.
      Я не поверил своим глазам: рукав действительно опустился к моим ногам, молча предлагая им воспользоваться. Я встал на ступеньку винтовой лестницы, которая показалась из посадочного рукава и понесла меня вверх ко входу на корабль. У меня в голове пронеслась мысль о том, что будет, когда дежурный по наблюдению за артефактами пришельцев увидит, как я взбираюсь на дисколет. Всего скорее, он откроет рот от удивления, а потом поднимет шум на звездолете. И действительно, находясь внутри посадочного рукава, я увидел аварийные огни исследовательских лесов вокруг дисколета и услышал вой аварийных сирен, предупреждающих земных астролетчиков об экстренном случае на исследовательском полигоне. Но не это сейчас занимало мое внимание. Происходящее уже не во сне, а наяву, произвело на меня такое сильное впечатление, что я был вынужден справиться с естественно возникшим волнением, глубоко вздохнув и закрыв на мгновение глаза. Затем я медленно выдохнул воздух и открыл глаза. Сначала у меня все поплыло перед глазами, и закружилась голова от высоты положения у входа в корабль. Но я взял себя в руки, и не смотря на ту пропасть, что лежала у меня под ногами, шагнул навстречу шлюзовому отверстию дисколета и своему будущему.
        Двери шлюза за мною закрылись, и после воя сирен я оказался в полной тишине. В камере входного шлюза я пробыл несколько минут, обдуваемый невидимыми струями, вероятно, корабельной дезбактеризации. Когда двери шлюза открылись на сам корабль, я вошел в знакомый уже  коридор, ведущий к шахте лифта, курсирующего между уровнями корабля. Я встал перед панелью управления лифтом справа от входа. На панели были изображены геометрические символы. Один из них мне показался знакомым. Это был знак двух параллельных линий, перпендикулярно пересекающихся с двумя другими параллельными линиями. Параллельные линии были распределены  по сторонам света. В середине они образовывали квадрат. Я нажал на этот символ. Через минуту двери лифта открылись, предлагая мне совершить прогулку в рубку корабля. Я вошел в рубку. Все, что было в ней во сне, находилось там же. Тогда, может быть, это был не сон?  Я подошел  к центральной приборной доске, разделенной в определенном порядке на сегменты с плоскими клавишами, индикаторами и прочими приспособлениями, и нажал на черную и белую клавиши, к которым были неравнодушны мои пальцы. Я рисковал, понимая, что если нажму не на ту клавишу, то могу навредить себе или моим спутникам снаружи. И все же я почувствовал шестым чувством, что моим рефлекторным движениям стоит доверять, - видно, не зря Мадлен подключила меня к генератору памяти пришельцев.  Я увидел в засветившихся мониторах, как к полигону уже подлетел аэоролет, из которого десантировались исследователи и стали мне махать руками и кричать, чтобы я открыл врата звездолета пришельцев. Но я не спешил выполнять их просьбу, уже предполагая, какую клавишу на панели мне для этого необходимо нажать.
      Первым делом необходимо было разузнать, действительно ли я имею отношение к пришельцам, а потом уже подключать к осмотру прочих исследователей, при условии, что я полноценный землянин. Если же я на самом деле один из потомков пришельцев, то буду принимать решение о допуске остальных астронавтов к