ГДЕ-ТО В ГЛУБИНАХ КОСМОСА

постороннего взгляда?
      Когда я садился на свободное место в аэролете, то поймал на себе заинтересованный взгляд Милы. И только теперь я увидел, какой обаятельной может быть наш экзобиолог. На самом деле, Мила выглядела весьма экзотично. Она не была чужда иронии. И эта ирония сквозила в уголках ее красивых губ. По ее взгляду мне стало ясно, что она редко бывает критична к своей особе. Такое отношение к себе характерно для непосредственных натур. Ростом она была не выше меня. Стройная фигура Милы не могла не вызвать восхищение у темпераментных мужчин. У стройных женщин прелестей никогда не бывает больше того, что нужно для соблазна. Мила была шатенка с большими серо-голубыми глазами миндалевидной формы. Нос был удлиненный и большой. Но он не бросался в глаза и не портил впечатление от лица. Имя соответствовало ее внешности. Африканское происхождение Милы выдавала откровенная манера разговора. Я заинтересовался тем, чем вызван ее интерес к моей особе: симпатией Лары ко мне или собственным отношением Милы. Чтобы не откладывать в долгий ящик вопрос о личных симпатиях, я пересел поближе к Миле, обратившись к ней с просьбой рассказать мне о том, какие животные водятся на Гее, и относится ли к их числу человек. В это же время я подумал о том, какой будет реакция Лары на мою беседу с ее подругой.
      -  По вопросу о том, относится ли человек к животным, лучше обратиться за разъяснением к вашему оппоненту Равану. Вы так пристрастно спорите, что невольно привлекаете внимание всей аудитории к предмету спора. На первый же вопрос я постараюсь ответить. Как вам, Иван, известно, животных на Гее хватает, как своих, так и привезенных людьми еще больше века тому назад.
      - Мила я попросил бы вас обращаться ко мне по имени. Ваня лучше сочетается с Милой, чем Иван.
        - Ну, тогда будет естественнее обращаться друг к другу уже не на «вы», а на «ты». Вы к этому готовы?
      - Конечно, да. Ты внушаешь мне доверие, ведь у нас много общего. Как сказал один старинный поэт: «Давай заменим пустое «вы» сердечным «ты»».
      - Его случайно не Валерием Брюсовым звали?
      - Вот видишь: и книжки со стихами мы читали и читаем одни и те же.
      - Ну, прямо идиллия. Только меня зовут не Мария, а Мила.
      - Правильно. Зачем нам повторяться?
      - Какой ты быстрый, Ваня. А как же Лара?
      - А что Лара? Она вон мило щебечет с Раваном.
      - Как и мы с тобой. И в чем разница?
      - Разница в том, что между нами много общего, чего я не могу сказать о Ларе и Раване.
      - Знаешь, в чем разница? В том, что Лара была холодна с тобой, а ты по-прежнему горяч. Но я не гожусь в утешительницы разбитых сердец.
      - Мила, я нахожу в тебе не утешительницу, а друга, у которого много со мной общего. Кстати, и с Ларой у меня много общего.
      - А, теперь мне все ясно, - ты предлагаешь мне платоническую дружбу, которой тебя кормит Лара. Я правильно тебя поняла?
      - А почему бы и нет?
      - Ваня, ты веришь в дружбу между мужчиной и женщиной?
      - Естественно, что мешает двум хорошим людям быть друзьями?
      - Ты считаешь нас хорошими?
      - Да, мы хорошие и отношения между нами могут быть прекрасными. И почему нужно выбирать между друзьями. Разве они друг другу мешают?
      - Хорошо, представь себе двух джентльменов влюблены в одну леди, а она говорит им о том, что они ее хорошие друзья. Как после этого джентльмены должны относиться к леди?
      - Естественно, сделать все необходимое, чтобы она выбрала именно его, а не соперника, в качестве уже не просто друга, а своего джентльмена.
      - Как все оказывается просто с точки зрения мужчины.
      - А с точки зрения женщины это сложная ситуация?
      - Конечно. Ведь в такой ситуации приходится выбирать между другом и любимой.
      - Ты хочешь сказать  «между подругой и любимым».
      - Нет, я хочу сказать то, что сказала, а не то, что ты навыдумывал. И вообще, зачем ты ко мне подсел?
      - Я присел рядом с тобой для того, чтобы ты как специалист по иноземной фауне объяснила мне, пожалуйста, почему при условиях, сходных с земными, местный животный мир не эволюционировал в разумный мир социальных существ.
      - Ах, вот так значит. Оказывается, ты заинтересовался не мною, а животным миром Геи. Вынуждена тебя разочаровать я не специалистка по животному миру Геи. Если бы это было так, то я жила бы на Гее, а не на Амаралле. Тебе лучше обратиться с этим вопросам к местным зоологам. А еще лучше к антропологам, как например, к Равану.
      - Амаралла. Это где? 
      - А это там, где Сириус.
      - И как у вас там, на Амаралле? Я слышал, это райский тропический уголок.
      - У нас и холодно бывает, - ответила с грустью Мила, вероятно, вспоминая о своей родине.
      Я решил сменить тему, чтобы вернуться к цели нашей экспедиции.
      - И, все же, как ты думаешь, почему на Гее не развилась жизнь до разумной формы, как на Земле? Кстати, на Амаралле, тоже, вроде, похожие условия на земные и тоже была проблема с превращением живого мира в разумный до вторжения наших поселенцев. Ты в каком поколении поселенка Амараллы?
      - В третьем. Если ты меня спрашиваешь не как специалиста, у которого недостаточно фактических данных для определенного заключения, а как обычного человека, то я думаю, что создается впечатление искусственной задержки развития. Не вызвано ли этим фактором присутствие в прошлом пришельцев на Авроре. У нас их следы так и не были найдены. Как, впрочем, и на Гее. Поэтому эта гипотеза является не научной, а вне научной.
      - Так, значит, ты не находишь строгой логической связи между присутствием пришельцев в звездной системе  HD 10180 и отсутствием разумной жизни на Гее?
      - Что ты имеешь в виду?
      -  Как же? Твою собственную гипотезу об искусственной задержке эволюционного скачка от животной жизни к жизни разумной. Точнее сказать, эволюционного сдвига, могущего открыть возможности для развития разумной жизни на этой планете. Если это не так, тогда почему присутствие инопланетных разумных существ, разумеется, сведущих в области генной селекции не оказало никакого благотворного воздействия на формирование местного гуманоида?
      - Возможно, инопланетяне придерживались разумного принципа невмешательства в чужие дела и только наблюдали за ними со стороны.
      - Наблюдения за чем? За тем, чего нет и не будет? В чем смысл?
      - Смысл в том, чтобы установить при каких условиях, которые нами еще не выделены, невозможно превращение животной жизни в разумную жизнь.
      - Я считаю, что оно возможно как раз при активном вмешательстве уже разумных существ в жизнь неразумных. Логично? Тогда почему мы не наблюдаем на планете плодов такого превращения, за исключением нашей разумной активности, занесенной извне? Напрашивается простой вывод: инопланетяне специально тормозили такое развитие событий.
      - А может быть была другая причина их появления в этой звездной системе, - неожиданно вмешалась в наш разговор Лара.
      Мы так были увлечены беседой, что не заметили того, как Лара подошла к нам и внимательно слушает нас. В это время Раван удивленно нас разглядывал как заправский антрополог, наблюдающий за процессом развития умственной деятельности человекообразных обезьян. Это прямо было написано на его смешливой физиономии.
      Но тут нас отвлекло звуковое сообщение о том, что мы уже подлетаем к местной столице. Когда я заглянул в большой иллюминатор аэролета, то увидел великолепную картину райской тропической жизни на Гее, невольно предполагая, что именно Мила будет чувствовать себя здесь «в своей тарелке».
        Под нами в овальной долине, окруженной с северо-запада остроконечными горами и омываемой на юго-востоке теплым морем, искрящимся переливающимися волнами, лежал красочный Парадисвиль. Сделав круг над городом, мы удачно приземлились на его северо-восточный край, где располагался миниатюрный аэропорт.  Как всегда в таких случаях уже на взлетной площадке аэропорта состоялась церемония встречи представителей местной общественности с прибывшими гостями-исследователями. Правда, сама церемония носила чисто символический характер и не заняла много времени.
      Дело в том, что важные церемонии в наше время проводятся только на далеких окраинах человеческого мира, где люди в отрыве от своей родной колыбели – Земли, - мучились ностальгией по своевременно ушедшему детству человечества. Вот тогда, в далеком прошлом, эти церемонии имели хоть какой-то позитивный смысл, хотя бы в качестве хранилища человеческих состояний. Но по мере интеллектуального и душевного развития в последние 400 лет люди научились быть людьми без всяких отживших и «канувших в Лету» (так говорили в древности, имея ввиду «реку Забвения») традиций времен так называемой «социальной животности», когда человек еще находился на пути от своего животного состояния к собственно человеческому состоянию, если под последним понимать разумное состояние. Только сравнительно недавно, каких-то пятьсот лет назад, в XXI в., он находился в состоянии не только варварски неразумном, но и доразумно диком, когда существовали еще религиозные предрассудки и дикие суеверия, и вообще царила атмосфера не человеческой солидарности, а животной конкуренции между людьми, в качестве социальных атомов отчужденных друг от друга и от самих себя. 
      На саму церемонию  я не обращал внимания, ибо в ней не только не участвовал, отойдя в сторону, но и еще потому, что наблюдал за более важным для меня действом – поведением двух объектов моего желания: Ларой и Милой. Мила занимала выжидательную позицию, ожидая от меня действия. Если я ничего не сделаю в ближайшее время, то она либо потеряет ко мне всякий интерес, либо сама перейдет в наступление.
      Лара же  колебалась между сердечным влечением к моей особе и дружеской привязанностью к Миле. Такое двойственное состояние души было не характерно для Милы и, как я подозревал, ей не понятно. Так размышляя о поведении моих возлюбленных, к которым еще относилась Мадлен, я залюбовался внешностью самой Лары. У нее были льняные волосы, завязанные в тугой узел, красиво уложенный справа на затылке. Глаза Лары сияли северной бледно-голубой синевой. Над глазами возвышались в форме стрельчатых арок брови. Губы и нос составляли стройный ансамбль прямых и округлых линий. Шея была тонкая, стан стройный,  в меру округлые женские формы груди и таза. От любования фигурой Лары меня отвлекла Мадлен с пониманием посмотревшая сначала на меня, а потом на Лару.
      - Ваня, Лара тебя прямо заворожила. Что будешь делать, если она не станет отвечать взаимностью?
      Взгляд третьего («лишнего») лица, как утверждал философ XX в. Сартр, «снимает» чары любования желанным объектом. В моем случае так и случилось, и я невольно смутился. Состояние смущения недвусмысленно отразилось на моем покрасневшем лице. Но Мадлен была добрая девушка и не стала развивать свой юмористический дар, переведя разговор на общую для нас тему критического отношения к человеческим предрассудкам. Мы с ней поговорили о том, как скоро мы встретимся с первооткрывателями артефактов инопланетной цивилизации и сами воочию их изучим на Авроре.
      - Однако от нашего путешествия