Глава 1 (Прибытие)

просьбы Геннадий Дмитрич нашли адресата, в то время как множество несчастных и более достойных людей скончались, так и не дождавшись помощи. Что ж, вы абсолютно правы, в случившемся ни капли справедливости или тайного умысла. То, что произошло – чистой воды совпадение.
Видите ли, на другом краю великого и неисчислимого множества миров один очень трудолюбивый и целеустремлённый чародей отчаянно нуждался в душе, о которой бы никто не горевал. Если на всём белом свете когда-либо и жил человек, который не желал бы Геннадий Дмитричу скорейшей смерти и вечных мук, то он уже спустя десять секунду после знакомства с ним раскаялся бы в собственной глупости и ныне всем сердцем ненавидел бы этого подонка, как и все прочие.
Вообще-то, чародей не заслужил такого наказания, но, как уже говорилось, все произошедшее лишь чудовищная случайность и к справедливости не имеет ни малейшего отношения. К слову, если вам интересно имя чародея – а, очевидно, оно вам интересно, коль уж вы дочитали до этих строк, не смотря на мой витиеватый язык повествования и излишне подробное изложение, - то звать его Валерий. Имя это по скромному мнению большинства обывателей мира, в коем живёт чародей, - мира чуждого нам, - считается чудным и подвергается насмешкам, а порой и сочинению обидных песенок.
Сам же Валерий так же считается чудаком в кругу учёного сообщества и часто слышит смех во время своих выступлений перед коллегами, хотя и говорит вещи здравые, взвешенные и обдуманные, но оттого ничуть не менее бредовые и нелепые. Как это часто бывает, всё новое, выбивающееся из общей канвы, столь непривычное и не набившее оскомину, подавляющим большинством считается ересью и подлежит уничижению.
Сейчас же Валерий и вовсе взялся за то, что до сих пор по ряду разумных причин преследовалось по закону и осуждалось вопящей толпой народа, ведомой, как правило, бодрым, гордым и везучим малым, которому после припишут все лавры и прозовут героем. Почему – как правило? Да потому что, несмотря на запрет, то и дело находятся безумцы – и речь сейчас о тех, кто именно что безумен, а не всего лишь глуп, - готовые рискнуть головой, создавая разумных существ. Запрет не лишён смысла, ибо, как бы волшебники не силились, нельзя наделить разумом что-либо неживое по собственному разумению. Иначе обитель любого мало майски уважающего себя чародея уже давно превратилась бы в сумасшедший дом, где без умолку трещит и скачет всюду домашняя утварь.
В определённый момент волшебник, впервые решивший попрактиковаться в подобном, устал биться в бессильных попытках и решил схитрить. А так как он был всего-навсего глуп, а не безумен, то вскоре стал хозяином тумбочки, стремящейся залезть по стене на потолок и свить там паутину. Гордый и довольный собой он представил сиё нелепое творение на суд общественности и уже на следующий день другой чародей, чуть менее глупый и намного более безумный, проделал тот же фортель со своим слугой и мёртвою женой. Данная проделка уже не показалась безобидной шалостью вопящей толпе и одному бодрому, гордому и везучему малому, которого после прозвали героем. Они вломились в башню чародея – ведь всем известно, что любой мало майски уважающий себя волшебник просто обязан жить на верху башни, даже не смотря на преклонный возраст и боли в суставах – и совершили самосуд, который после узаконили королевским эдиктом.
С тех пор создание разумных существ под строгим запретом, пусть даже это всего лишь тявкающий пуфик. Однако ж мысль о подобном не отпускала умы чародеев и многие из них в дальнейшем лишились головы. А жаль, потому как большинство из них не были безумны, лишь самую малость любознательны и, безусловно, глупы. Но, так или иначе, они творили ради науки. Возможно, ради науки им следовало бы заняться чем-то менее запретным и опасным. Ну, скажем, придумать механизм, способный поднять их на вершину башни, чтобы не приходилось шагать по несчётному множеству ступеней. Не исключено, что именно поэтому многие из них к старости становятся безумными злыми затворниками, которые сидят на вершине своей башни и занимаются всякой запретной чепухой.
А самое забавное то, что в вашем мире, лишённом такого невероятного инструмента как магия, подобные примитивные механизмы давно уже появились. Конечно же, немного некорректно утверждать, что в том или ином мире что-либо появилось раньше или позже. Даже если не брать в расчет тот факт, что все миры сотворены в разное время. А брать в расчет подобную нелепицу нет никакого смысла, ведь время исчисления в одном никак не соотносится с другим, не говоря уже о том, что все события в разных мирах происходят не параллельно и протекают с разной скоростью. Иначе говоря, если бы вы из одного мира попали в другой, скажем, из 2017-го года от рождества христова в 9187-ой от сотворения, то ещё не факт, что через год, покинув ваш мир в 2018-ом, вы очутитесь в 9188-ом. Даже если год и там и там длится триста шестьдесят пять дней, а в сутках 86400 секунд. Притом секундная стрелка делает шаг за одинаковый отрезок времени. Возможно, у вас даже получится вернуться в прошлое.
Впрочем, явление это столь редкое и столько необычное – взять хоть случай Геннадий Дмитрича, - что разбирать его нет никакого смысла. Разве что вам охота впустую потратить свою жизнь, ничего так и не достигнув. Видите ли, осознанно переместиться из одного мира в другой из всего неисчислимого множество тех, кто когда-либо жил или будет жить во всех возможных и невозможных мирах, получалось у ничтожно малого числа живых существ. Чаще всего людей, а ещё одной белки и орды злобных зелёных великанов. Но с ними другая история, ещё невероятней и неправдоподобней, чем история Геннадий Дмитрича. Что бы целый народ покинул свой мир и оказался в другом, столь отличающемся обликом народов, его населяющих, но при этом находящихся примерно на том же уровне развития? Бывают совпадения, но это уже перебор.
Если вам вдруг интересно, чуть более вероятным было то, что орда злобных зелёных великанов окажется в вашем мире. Врата, по которым обитатели других миров способны попасть в ваш мир, появятся у нас во времена третьей цивилизации на материке, который в ваши дни называют Африкой. Не спрашивайте, откуда мне это известно. Просто примите как факт. Да, вам могут показаться бредом мои слова о третьей цивилизации, порталах, перемещениях между мирами, но знаете что, не вам, представителям второй цивилизации, меня упрекать. Вы слепо игнорируете все факты существования ранних продвинутых народов, населявших вашу планету. Точно так же вы игнорируете угрозы глобального потепления, ядерной войны, падения метеорита, восстания роботов, так что пеняйте на себя.
Что, теперь вам интересно? Хотите знать, что именно вас доконает? Всё сразу в совокупности. Выживут лишь дикие племена Африки. Сперва им, конечно, будет любопытно, куда делись все туристы, но вскоре надоест ждать, а все, отправленные на разведку смельчаки, всё равно не возвращаются. Так что через пять-шесть поколений никто и не вспомнит гостей с фотоаппаратами. А через десять-двадцать поколений от этой устаревшей мифологии откажутся в пользу новой, прогрессивной, по которой на облаке живёт седой старик, за недельку сотворивший мир забавы ради. Жить в нём он  уж точно не собирался. Так что не удивляйтесь, когда через сколько-то тысяч лет новое прогрессивное общество не поверит в ваше существование. Их больше будут заботить тренды современной моды, как например, бриллиантовая кость в носу, кольца на шее всех цветов радуги или диски в губе из лёгких полимеров. Все социальные сети одинаковыми фото заполонят. А ещё, конечно же, производство нового вооружения. Как, скажем, бомба, начинённая бумерангами.
Что-что, про белку вам интересно? Забудьте о ней, не о чем тем рассказывать. В новом мире она недолго протянула. Не смогла найти никакой пригодной к употреблению еды, зато представители местного животного царства нашли её вполне пригодной к употреблению, к тому же весьма вкусной. Даже посвятили жизнь безуспешным поискам второй такой особи.
Но да вернёмся лучше к Геннадию Дмитричу, который впервые открыл свои новые глаза и окинул взглядом мир, в котором ему отныне предстоит жить. Фиолетовые стены, фиолетовый пол. И дело тут не в кислотных дизайнерских предпочтениях Валерия, а в цветопередаче новых глаз Геннадий Дмитрича. На самом деле это самая что ни на есть обычная каменная стена и каменный пол. Если бы Геннадий Дмитрич взглянул на них своими старым глазами, ничего необычного он бы не замел, а так – взгляду Геннадий Дмитрича предстал мир полный ярких красок, который пришёлся бы по нраву какому-нибудь хиппи из семидесятых. Чародей попросту не предусмотрел подобной сложности.
Едва оглядевшись, Геннадий Дмитрич издал и первый звук. Издал его ртом, которым отныне ему предстоит говорить. И был это крик. Мерзкий, отвратительный вопль, если быть точным. Во-первых, Генадий Дмитрич прибывал в том состоянии, в котором в принципе тяжело издавать сколь угодно приятные звуки. На самом деле, вопль – это единственное, на что способен человек в подобном состоянии. А во-вторых, рот, которым наделил его Валерий, мало пригоден для разговоров. О пении я вообще молчу. Боже упаси оттого, чтобы Геннадий Дмитрич однажды запел. Лучше убейте меня сразу, слушать это я не стану. Добровольно уж точно.
- А-А-А-А-А-А-А-А! – вопил Геннадий Дмитрич.
- Да! Он ожил! – заявил торжествующе Валерий.
- Что происходит? Где я? Ты ещё кто такой? Я что, умер? – вопрошал Геннадий Дмитрич. Однако вопросы его остались не поняты, ровно как и речи Валерия звучали диковинно для… Вот ведь чёрт, здесь я вас обманул. Помните, я говорил, что Анатолий… Вы ведь ещё помните Анатолия? В общем, я говорил, что Анатолий, чисто теоретически, имеет возможность донести свои мысли до ушей Геннадий Дмитрича. Так вот, это немного затруднительно в виду того, что ушей, как таковых, у Геннадий Дмитрича нет. А в остальном порядок, услышать вас он сможет и без ушей.
На чём я остановился? Ах да!
Ни Геннадий Дмитрич не понимает Валерия, ни Валерий Геннадий Дмитрича. Один разговаривает на незнакомом языке, а речи другого вообще больше походили на стук камней. Чуть позже Валерий поколдует и сделает доступным общение меж ними, но сейчас он этим ещё не озаботился. Не желая наделять разумом занавеску или трюмо и выступая ярым противником воскрешения мертвецов, Валерий сам слепил тело для своего нового творения. И так как с первой попытки редко получается что-либо путное – однако даже самый прозорливый человек не мог бы и помыслить о том, насколько провальной и катастрофической будет эта попытка, - особо он не утруждался.
Наверное, было бы проще наделить разумом пустой доспех или чучело, но Валерий хотел сотворить нечто совершенно новое и потому сам слепил тело из глины. Наверное, он бы расстроился, узнав, что есть народ, живущий под землёй, который поставил на поток производство големов. Однако в мире Валерия никто ничем подобным ранее не занимался, а кроме того, его процесс оживления глины имеет ряд существенных отличий.
Взять хотя бы его рост. Как знать, возможно, будь Валерий низкорослым человеком, тогда и голем в его