Возлюби своих ближних. И дальних.

веранде отчего то стал мокрым. А Джульетта вдруг встала в позу, будто захотела по- большому.
  Он ещё успел шепотом крикнуть: «Надя!», как Джулька начала тужиться.
  Заскочила Надежда, будто за дверью стояла.
  -Началось?
  -Началось, началось… Ошейник с неё сними!  И коробку из комнаты принеси для щенков. И тряпки подавать будешь…
  Сам же встал на четвереньки сбоку от собаки, одной рукой поглаживал по крупу, а другую просунул меж задних ног ладошкой вверх.  И видел, как у Джульки всё вдруг расширилось до неимоверных размеров и наружу, к жизни, пробивается что  то бесформенное, мокрое, будто одетое в целлофановую обёртку.  Это- блестящее, мокрое и неподвижное- он и принял в свои ладошки. И сам не заметил, как его пальцы принялись лихорадочно срывать эту мерзкую липкую плёнку, сквозь которую угадывался силуэт, смахивающий на большую дохлую мышь. Он даже не заметил, что Джульетта уже развернулась к нему и тоже активно помогает и языком, и зубами.
  Он не успел сказать Надежде про ножницы, как собака откусила пуповину, слизнула  остатки пузыря и лизала уже щенка в мордашку.
  -Саш, потряси его! Он не дышит!- раздался откуда то сверху голос забытой всеми Надежды.
  Он осторожно- осторожно пальчиком пошевелил тому ротик и также осторожно дунул в мордочку. Джульетта, в тревоге и волнении, мешала, пытаясь расшевелить того языком.
  -Опусти его. Она его не видит.
  Сашка опустил ладошки к полу. И щенок сказал: «Пи-и!» И зашевелился. А Джулька всё лизала и лизала его.
  Александр стоял на коленях в заляпанной кровью и мокротами одежде. Руки и бедра тоже были заляпаны. В ладонях лежал ребёнок.
  Сашка поднял голову. Дурацкие слёзы катились по лице. И ему не стыдно было за них. Он их просто не замечал. А Надежда смотрела на него- и тоже плакала. И улыбалась счастливо.  И футболка её тоже почему то было забрызгана мокрым и красным. Первородным. Материнским.  


                                  Г Л А В А     6  


  Когда Сашка спросил про время и ему ответили- он не поверил! Было одиннадцать двадцать! Это ж что получается, он спал всего час?! Это ж что получается, три дня бессонницы- коту под хвост?! А как же инструкции, по которым она должна была рожать под утро? Это ж что- у всех дам такой сволочной характер?  Мужикам назло, да?!
  Но об этом быстро забылось: у Джульетты начались новые потуги.
  На четвёртом щенке он уже  с апломбом ветеринара  помогал ей освобождаться от плода и командовал женой: «Тряпку! Ещё тряпку!..» Вся «операционная» была забрызгана послеродовой жидкостью.  Он, обтерев тряпкой ладони, поднимал по-хирургически руки вверх и распоряжался: «Стену вытри! И вон там, у плинтуса! Да выложи ты щенков из коробки! Всё- равно она их повытаскивает! Иди, сполосни тряпки, пока время есть… И стульчик притащи маленький такой, я вам для посадок делал…»
  Джулька действительно вытаскивала детишек из коробки  и складировала на подстилке. Делала она это как то деликатно, осторожно, цепляя зубами  за шкирку. Они, как мормыш в озере, толчками передвигались вдоль неё, с трудом находили сосок и замирали, присосавшись.
 
  Толю с женой нелёгкая принесла на седьмом щенке.
  Джулька уже изнемогла и отупела от боли и потугов. Последние щенки «шли» с трудом, очень долго и мучительно.
  Сашка, как мог, помогал ей: оглаживал, поджимал осторожно живот, гоня плод к выходу, морщился и гримасничал, будто рожал сам…
  Седьмой щенок был почти на выходе, когда за тонкой верандной стеной раздалось Толино громкогласное:
 -Добрый вечер, дорогие хозяева!!!
  Джулька, тужившаяся из последних сил, со злобным рыком рванулась к двери. Сашка на карачках засеменил следом.
  -Джуля! Джуля, фу! Место, место! Фу!
  Команды были противоречивы, но он ничего не соображал от испуга.
  -Джуля! Джуля! Место!..
  Ухватил собаку за загривок, потащил обратно, на подстилку. Та, вся на нервах, огрызнулась, цапнула его клыками за кисть.
  -Место, место! Тихо, тихо, Джуля!.. Хорошо, хорошо!.. Фу! Тихо!..
  Сашка, не обращая внимания на боль, всё- таки утащил её на «операционный» пол. И всё успокаивал и успокаивал.
  Плод опять втянулся в живот. Джульетта, затравленно оглядываясь на дверь, улеглась, замерла.
  В дверь, впустив со двора приглушенный гомон и смех, заглянула Надежда.
  -Что случилось?-  
  Уставилась испуганно на собаку.
  И тут прорвало Сашку!
  Он кричал громко и зло. И ни одного цензурного слова в его филиппике не было.    Надежда поспешно исчезла. Но пересказывать Анатолию ничего не стала. Да он и так всё прекрасно слышал: и что о нём думают, и кто он такой на самом деле, и где ему сейчас следует находиться. Как, впрочем, слышала и вся улица. А, может, и весь садовый кооператив. У Александра был сильный голос.
  -Всё, Джуля, всё, забудь про дурака. Не зайдёт он,- успокаивал Сашка в это время собаку. –Не зайдёт он, не бойся…
  И успокоил. Через пять минут Джульетта разродилась седьмым щенком.
  Немного погодя, вытирая тряпкой руки, Александр вышел к народу, покурить. Ноги, затекшие на низкой скамейке, хрустели в коленях.
  Сад продолжал жить своей неспешной, трудовой жизнью.
  Надежда кромсала на тряпки очередную простыню. Татьяна варила Джульетте ужин. Сорняки радостно тянулись вверх. Жарило солнышко.
  -Ты смотри- прокусила всё-таки,- восхищенно проговорил «доктор», рассматривая левую руку. Оглянулся по сторонам. –А где этот, дефективный?..
  -А они с Ленкой  сначала за теплицу побежали, там спрятались… А потом сразу уехали: завтра придут… Ты есть будешь?- Татьяна, оказывается, и человеческую пищу сготовила.
  -Буду,- раздосадовано буркнул Сашка. Душа, кроме еды, требовала ещё и продолжения ругачки. –Успели всё-таки… Чего орали то?
  -А когда Толя приходил тихо?! Они же не знали, что ты ещё не ощенился… Думали: Джульетту порадуют… Да вымой ты руки по- человечески! Занесешь себе какую- нибудь заразу!
  -Зараза- это у вас, вон, на дворе… Стол хотя бы протёрли! Пылища!.. И ещё колбасу кладёте,- он взял нож и пристроился было к непочатой палке колбасы.
  -Не трогай!- Надежда закончила наконец то с перевязочным и подтирочным материалом. –Это ребята для Джульетты принесли!
  -Что, целую палку?- изумился Сашка с занесенным над колбасой ножом. –Вот сволочи! За все грехи сразу откупиться хотят, что ли?!
  Вчитался в этикетку. «Колбаса молочная. Телячья». И возмутился!
  -Ну, уж!.. Пока сервелат не припрут- нет им прощенья!- и откромсал себе приличный кусок. –Тем более- мы вдвоём с Джулькой страдали,- добавил он, давясь, набитым ртом.

  А всего щенков оказалось восемь штук. Три девочки и пять мальчиков.
  В девятнадцать- двадцать пять роды закончились.


                              Г Л А В А   7


  Восемь плюшевых игрушек настырно двигались вслед за щеткой пылесоса. Иногда даже бежали. Причём, попки у щенков старались настырно обогнать передние лапы. Это щенкам не нравилось, но попки их не слушались и продолжали торопиться.
  Щетка тоже не поддавалась. Рычала, пихалась, ускользала.
  Но паршивцы отыскали где то под диваном три окаменевших носка и переключились на них.
  Сашка, улыбаясь, передвигался по комнате. Ковёр светлел на глазах. Правда, кое- где оставались темные влажные пятна, но это дело времени. Просохнут.
  В наушниках плеера гремел неистовый Шевчук.


  Тогда, вечером, после родов, приехала «вторая смена»: дочка. И, к счастью, на три дня.
  Надежда с Татьяной как то на удивление быстро собрались, поцеловались на прощание и укатили в город: завтра на работу.
  Сашка затопил баньку. Медленно затапливал, получая кайф и удовольствие от процесса. Попутно поливал огород.
  Дочка в это время развлекалась, названивая матери Надежде по телефону:
  -Мам! Вы только уехали- Джулька ещё двоих родила! Честное слово! Да ты у папы спроси! Девочку и девочку!.. И ещё тужится! Мам, что делать то?!
  Сашка усмехался, перебрасывая шланг на следующую грядку. Ах, какая неподдельная искренность звучала в голосе у дочурки!  Достойная смена подрастала. Было на кого положиться в трудную минуту. Не соскучатся.
  Джульетта обессилено лежала на веранде вместе со щенками и пыталась забыться. Это удавалось. Щенки пока активности не проявляли. Щенки были пока маленькими и глупыми.
  А дочка уже звонила тётушке Татьяне…
  Он думал, что вечером уснёт «без задних ног»… Но пошел двенадцатый час ночи… затем первый… затем второй… затем третий…
  А они лежали со взрослой двадцатилетней дочкой на диванах, голова к голове, и всё говорили, говорили, говорили… И казалось: для огромного счастья им не хватало именно этих 4- 5 часов! Которые тоже пролетят… Но останутся! И без которых жить не стоило…
  Джульетта дремала, обложив себя детьми, на веранде и через открытые нараспашку двери прислушивалась к разговору. И завидовала. И ревновала «старшую сестру» к хозяину.
  Затем приподняла морду. Оглядела спящее плюшевое царство. Облизала ближних. И дальних. И успокоилась. И заснула.


  …Сзади, в ладонь ткнулось что то мокрое и холодное.  Сашка заорал от неожиданности и  в испуге шарахнулся в сторону. Пылесос поспешил вслед за ним и выдернулся из розетки. Наушники выпали из ушей. Щенки рассыпались по углам и испуганно таращились на «деда Сашу».
  Джулька стояла посреди комнаты и виновато помахивала хвостом:
  -Хозяин! Ну, ты чего такой нервный стал, дёрганный?.. Нос любимой собаки тебя пугает…
  -А ты чего, как ниндзя, крадёшься?! А если б я тебе щёткой по мордасам звезданул? Думать надо, а не носы подсовывать! Всё! Пошли все в вольер!
  Он подхватил первую попавшуюся пару щенков и поволок их на двор, в сооруженный меж грушами вольер. Вернулся за следующими. Навстречу плелась Джульетта с любимой дочкой в зубах. Дочка покорно, как марионетка, болталась в воздухе.
  -Да не таскай ты тяжести! Сам перенесу!.. Иди, отдыхай…
  Попробовал захватить сразу трёх щенков. Те не давались, выскальзывали на пол. Один из вредности даже описался на весу.
  -Весь в мамку пошёл… Ничего, сейчас в пруду искупаюсь,- стоически философствовал Сашка.- Всё- равно шорты постирать хотел…
  Вернулся за оставшейся парой.
  Пары не было.
  -Эй, мелочь! Вылезай! Кис- кис! Медвежата, вылезайте!
  Кряхтя, наклонился, посмотрел под диванами и кроватью. Щенков нигде не было.
  Зашла Джульетта.
  -Ну, ты чего так долго? За смертью посылать…
  Прямиком направилась к одежному шкафу, заглянула за приоткрытую створку и вытащила щенка. Второй сам выпал следом и сразу же напал на мамкино ухо. Джульетта, не обращая на того внимания, направилась к выходу. Щенок бежал рядом и балдел от жизни.
  Сашка так же, с кряхтением, поднялся, выпрямился. Оглядел уныло залитую солнцем комнату.
  Валялись брошенные носки, все почему то разного цвета. Валялись обрывки обоев и разорванный сланец. Накидка с кресла полустянута на пол. Как то незаметно было, что здесь проводили уборку. Может, только влажную… На влажную очень похоже было, если судить по количеству тёмных пятен на ковре.









                             Г Л А В А   8


  Она проснулась средь ночи от неясной тревоги.
  Привстала. Внимательно огляделась. Ребятишки мирно спали рядом. Искаженная зеркалом луна вытянула и зачернила предметы в комнате.
  Ни звука.
  Но тревога не уходила.
  Где то далеко, в пролеске, тоскливо проплакала птица. Взбрехнула ответно собака у охранников.