ПИСЬМА О РЕФОРМЕ СРЕДНЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

общественно-политический опыт Европы при этом в расчёт почти не принимался.
Именно этим объясняется усиление крепостного гнёта в период проведения реформ. Вот почему, несмотря на то, что Россия действительно добилась существенного развития экономики, реформы Петра I, в конечном счёте, не привели к процветанию России. Причины этого в том, что в нравственном отношении положение российского народа в XVIII веке ухудшилось, а духовный разрыв между европеизированными верхами общества и его низами увеличился, о чём писал тогда князь Щербатов, говоря о повреждении нравов в России.
То есть, народ российский рассматривался как некий инструмент в экономической политике, и его нравственное состояние в расчёт просто не принималось. А производство, основанное на крепостном труде, после небольшого подъёма, вызванного применением новых технологий, перешло к застою и упадку в XIX веке. Если бы крепостное право в России было отменено по нравственным соображениям, как к этому призывал Радищев, стране не пришлось бы полстолетия спустя испытать горечь поражения в Крымской войне из-за нашей технической отсталости, и отменять крепостное
право по соображениям уже экономическим. Таким образом, пренебрежение к вопросам нравственного развития общества стало причиной экономической отсталости России в XIX веке.
Однако в истории России есть и примеры иного рода, показывающие, как нравственные представления положительно влияли на развитие хозяйства. Например, история старообрядцев. Хорошо известны их нравственные взгляды, трудовая этика. Старообрядцы, как правило, более сдержаны в проявлении эмоций, дисциплинированны, серьёзны и работоспособны. Старообрядческие деревни узнавались по добротным домам, ухоженным полям и огородам. И не случайно именно из среды старообрядцев вышло немало российских предпринимателей. Твёрдые нравственные нормы были основой их благосостояния.
Но самый впечатляющий пример положительного воздействия нравственности на развитие экономики даёт история протестантизма. Об этом очень хорошо ещё в начале XX века рассказал Макс Вебер в своей книге «Протестантская этика и дух капитализма». Главный вывод, сделанный Вебером, состоит в том, что относительно быстрое развитие капиталистических и особенно протестантских стран основано на трудовой этике протестантизма.
Это произошло потому, что этика протестантизма воспитывает человека-работника, человека труда. Труд угоден Богу – вот главный тезис этики протестантизма. Чем больше человек работает, чем больше он преуспевает, тем больше благодать Божья распространяется на него. Приобретённое в труде богатство – это свидетельство о Божьей благосклонности. Богатство следует преумножать как можно больше упорным трудом, ограничивая при этом потребление, которое может уменьшить количество богатства.
Сам образ жизни протестантов был направлен на систематический упорный труд: отказ от праздников и увеселений, жизнь для труда, а не для удовольствий, «время – деньги», «лучше заснуть голодным и встать богатым» и так далее. Вот это отношение труду и богатству и способствовало становлению капитализма, более быстрому экономическому развитию тех обществ, где к протестантизму относились терпимее.
И действительно, мы видим, что «протестантские страны», как правило, более экономически развиты, чем иные. Это страны Скандинавии, США, Канада, ФРГ. Это и Япония, где хотя и не было европейского протестантизма, но где трудовая этика общества очень близка к трудовой этике протестантизма, недаром именно японцы заслужили прозвище «трудоголиков». Это и некоторые другие страны, именно те, где трудовая этика, подобная трудовой этике протестантизма, стоит на первом месте в менталитете народа.
Примеры другого рода дают те страны, где в менталитете народа слабо представлена этика производительного труда. Их экономики развиваются очень низкими темпами, не помогают ни инвестиции, ни угрозы. Да и как может успешно развиваться экономика в обществе, где нет привычки к упорному систематическому труду, где люди больше думают об отдыхе, чем о труде, где отсутствует желание работать.
Из всего вышеизложенного можно сделать следующий вывод: темпы развития каждой страны на длительном отрезке времени зависят в основном от того, насколько полно представлена в менталитете народа этика производительного труда.
Если мы построим в двух государствах два одинаковых завода, снабдим их всем необходимым для работы, включая заранее подготовленные рабочие кадры, то с точки зрения технократа, они должны производить продукцию одинакового качества и количества. Фактически же, равенства никогда не бывает. Тот завод будет выдавать больше продукции и лучшего качества, где трудовая этика коллектива больше совпадает с трудовой этикой протестантизма, то есть там, где на первом месте в сознании рабочих стоит уважительное отношение к труду, желание много работать. И здесь не столько играет роль уровень образования населения, сколько моральные качества, нравственные ценности, принятые в данном обществе. Решающую роль играет не просто образование, а образование нравственное.
Воспитанного в духе этики производительного труда человека всегда можно научить (вспомним, с каким упорством учились обыкновенно в СССР китайцы, корейцы и вьетнамцы). А вот из образованного мошенника или лодыря сделать честного или работящего человека почти невозможно.
Значит, чтобы повысить темпы экономического развития, одни технократические меры недостаточны, особенно на протяжении длительного периода. В современном производстве, где качество труда играет главную роль, необходимо обязательно использовать гуманитарные методы, попытаться с помощью воспитания внести ценности этики производительного труда в менталитет народа. Сочетая технократический подход с гуманитарным можно рассчитывать на высокие темпы экономического развития втечение длительного времени.
Чтобы догнать развитые страны по уровню производства на душу населения, России предстоит не короткий рывок в несколько лет, а упорный труд в течение десятилетий. Если бы речь шла о кратковременном усилии, тогда можно было бы ограничиться обычными технократическими мерами. Тем более, что после периода застоя, после кризиса обычно следует период бурного роста экономики. России же, чтобы хотя бы приблизиться к душевому производству развитых стран, нужно работать десятилетия в самом высоком темпе, и здесь технократических методов уже не хватает.
Одно дело, подготовить материальные и финансовые ресурсы для короткого рывка, и другое – поднять общество на упорный, длительный, тяжёлый труд ради своей страны. Эта работа – не для технократов, и она обеспечит успех или неудачу: сможем сформировать менталитет, основанный на этике производительного труда – получим высокопроизводительное общественное производство, не сможем – наше  будущее непредсказуемо.

Подведём итог. При равных технократических условиях, та страна будет развиваться быстрее, менталитет народа которой больше согласуется с этикой высокопроизводительного труда. Где больше ценят труд, чем удовольствия и развлечения, где больше работают, чем отдыхают, где меньше воруют и больше уважают права человека и его достоинство, там выше темпы экономического развития.


3. Российский менталитет и перспективы его развития.

Российский менталитет будет интересовать нас с точки зрения наличия в нем этики производительного труда. Цель нашего исследования заключается в том, чтобы определить степень нравственной готовности российского общества к производительному труду с высокими темпами развития. От ответа на этот вопрос зависит наше отношение к общественным институтам, способным оказывать влияние на развитие нравственности.
Современный российский менталитет – это результат многовекового развития общественного сознания. Чтобы понять его следует обратить внимание на природные и исторические условия его формирования. Проанализировав эти условия, мы придем к выводу, что российский менталитет представляет собой очень сложное явление, сотканное из множества противоречий. Здесь и общинное сознание, дух коллективизма, взаимопомощи, взаимовыручки, и неприятие индивидуализма.
Чрезвычайная работоспособность, проявляющаяся в ратном деле и труде, и длительная раскачка на дело. Готовность к подвигу и самопожертвованию, и покорное смирение. Удивительное терпение и яростный, всё разрушающий порыв. Любовь к разгульной «красивой» жизни и неуважение к частной собственности. Можно долго перечислять особенности российского общественного сознания, но интереснее проследить, как оно менялось на протяжении последних веков.
Мы уже говорили о том расколе, который произошёл в обществе во времена петровских реформ. С тех пор определяющим явлением в формировании народного менталитета стала растущая крепостная зависимость. Крепостное право – это подобие рабства – стало причиной того, что народная нравственность стала меняться не в лучшую сторону. Изменения, происходившие в российском менталитете в XVIII - XIX веках, поразительно напоминали те, которые отмечали римские рабовладельцы ещё в начале нашей эры в поведении своих рабов.
Крепостное право формировало у человека такие отрицательные моральные качества, как лживость, двуличие, лень, безответственность. Людям прививалось пренебрежение ко всему новому, технически лучшему, бездеятельность, неуважение к частной собственности, ненависть к своим более удачливым собратьям, «чёрная» зависть к чужому богатству. Отсюда следует и соответствующая модель поведения, вошедшая в народную психологию: сорвал куш и быстро прокутил, пока не отобрали – ни  о каком «накоплении капитала» говорить не приходится.
Крепостное право уродовало не только простой народ, но и все слои российского общества. Недаром на вопрос о положении дел в России, Карамзин ответил просто и ёмко: «Воруют!» В государстве, где отсутствует уважение к закону, где правит традиция вместо твёрдого законодательства, воровство и мздоимство – это образ жизни, а не исключение из правила.
Нельзя не сказать, что государство российское пыталось вести борьбу с ворами. Однако одними законодательными мерами с этим злом покончить нельзя. Тем более, что и уважения к законам в России почти не было – «закон, что дышло». Воровство возникает из неуважения к частной собственности, из неуважения к человеку вообще. Корни преступности лежат, скорее всего, в области морали и нравственности, а не в экономике, как думают все технократы, начиная с Карла Маркса.
Изменить положение можно было только с отменой крепостного права, что и было предпринято Александром II. Его реформы могли привести к действительному возрождению России, путём создания условий для деятельности свободного и честного труда. Но рабская психология революционеров-террористов, стремящихся получить все сразу, без труда, стала причиной того, что реформы так и не были доведены до конца. И вплоть до революций XX века российский народ в массе своей так и не избавился от психологии рабства, на чём так