Проклятие любви

сексуальный контакт. И то лишь после стакана-другого спиртного, торопливо влитого в себя перед свиданием. Ведь не даром же появилась эта знаменитая фраза о том, что нет некрасивых женщин, а есть мало выпитой водки.
      Здесь все было иначе. Андрей не мог забыть той ночи. Хотел бы, но не мог. Это было выше его сил. Он прекрасно понимал, что такая, как у Любаши виртуозность в сексе сама собой не появится. За этим скрывается что-то такое в жизни Любаши, через чего переступить будет невозможно и от чего у Андрея волосы уже заранее вставали дыбом и уже заранее не хотелось смотреть людям в глаза. Только мощная практика могла дать подобный результат. Весь вопрос - какая это практика?! И откуда она у этой молоденькой еще девушки, вчерашней школьницы, да еще и золотой медалистки?! Откуда-а-а?! Сколько же мужиков надо было через себя пропустить, чтобы получить подобный результат за такой короткий срок?! Так кто же она, эта самая Любаша, на которой споткнулся вдруг Андрей и без которой он, по существу, жить уже практически не может?! Потому что ему хочется на нее смотреть, хочется говорить с ней, хочется касаться ее тела, хочется вдыхать ее запах, хочется шептать ей самые лучшие в мире слова и постоянно хочется ее трахать, трахать и трахать. Трахать и смотреть ей в лицо, и видеть, как в широко раскрытых ее глазах вспыхивают, сверкают и растут огоньки получаемого от Андрея наслаждения, перерастая в настоящее пламя буйной, все сокрушающей страсти.
      И черт с ним, с этим ее туманным прошлым, с этим ее бесподобным сексуальным опытом! У женщин не бывает прошлого. У женщин есть только настоящее и только будущее. Забудь про ее прошлое. Живи настоящим! Наслаждайся настоящим! Возьми все самое у нее лучшее и сам стань таким же. И все тогда у вас получится. Все…
      Но получится ли? Хватит ли сил, чтобы получилось? Ведь нельзя любить человека, которого не уважаешь. Можно еще полюбить того, кого ненавидишь. Здесь все просто и ясно. От любви до ненависти один лишь шаг. "Люблю тебя и ненавижу!" - сказал поэт. И он - прав. Но того, кого не уважаешь - не полюбишь никогда. И невозможно уважать женщину, с которой может переспать любой. А что, с Любашей спали многие?! Почему ты так решил? Ты что-нибудь знаешь? Нет. Так какого же черта...ты, чудак на букву "м", себе и людям мозги пудришь?!
      Андрей поднапрягся, «подзондировал" там-сям и кое что узнал. Но лучше бы и не знал. Потому что то, что он узнал – было хуже всякого. Ему сказали, что Любаша, когда жила в 7-м "спецкорпусе", путалась с неграми и ее за "аморалку" перевели в обычную общагу. Чуть было даже не исключили из комсомола, а это автоматически привело бы к отчислению из института. Но пожалели, ограничились выговором с занесение в учетную карточку. И - все..
      Андрей был в шоке. Ладно - шлюха, ладно - б..., но с негра-а-ам-и-и – это было уж чересчур! Это было "сверхпозорище"! Срамота жутчайшая! Впору бежать из "общаги", куда глаза глядят. Даже не одеваясь. Как можно быстрее и как можно дальше. Хоть на край самого света. Трахать женщину, которую до тебя во всю трахали негры?! Бр-р-р, аж в дрожь бросает. На рвоту тянет. Так вот откуда у нее этот класс, этот высший пилотаж в сексе - от негров! Кошмар да и только! Во, попал ты, Андрюха! Поп-а-а-л...
      Андрей, в этот день, когда узнал - напился. Но ребятам, надо отдать должное, ничего не рассказал и к Любаше в этот вечер не пошел. Не пошел он к ней и на следующий день. Смотался к вечеру в центр Москвы и несколько часов пробродил по улицам. Вернулся к себе почти ночью и сразу же завалился спать.
      А на следующий день Любаша вечером пришла сама. Лицо ее было совершенно спокойно, но глаза - встревоженные. Она поняла, что что-то случилось нехорошее, но что именно – не догадывалась. А терять Андрея ей все-таки не хотелось. Почему? Да просто потому, что она начала привязываться к Андрею. Все сильнее и сильнее. Он начал становиться ей нужным. Нужным именно таким, каким он был в жизни, глупым, наивным, кап-ризным, обидчивым, но абсолютно неравнодушным ко всему, что могло идти от нее... то есть,...любящим ее. И она чувствовала, понимала, что начинает любить его. Любить имен-но той любовью, которой только может полюбить женщина самого дорогого для нее на свете человека.
      В этот вечер они ушли вместе и сразу же легли в постель. Любаша в постели была очень тихая, очень нежная и очень ласковая. Совсем не такой, какой ее знал Андрей. А Андрей просто изнывал от желания. Но... После всего узнанного о Любаше, он вдруг по-чему-то занервничал, засуетился, заспешил и тут же кончил, не успев начать. Такого с ним не было бог знает с каких времен. Контролировать он себя мог довольно прилично, но только не с Любашей. И только не сейчас.. И он впал в настоящую прострацию. Но Люба-ша не подала никакого вида на его неудачу. Она продолжала его ласкать, осторожно касаясь губами его губ, его щек, его шеи, его груди и ниже, вплоть до интимных мест. Она да-же не целовала его, она слегка пощипывала его губами, словно осязала и познавала его за-ново, прямо через кожу, вдыхая в него свою силу, свою энергию и свои желания. И Анд-рей ожил. И у них опять все было прекрасно. Только огонь их был уже не жаркий, бурный и пляшущий от нетерпения, а теплый, ровный, по хорошему спокойный. И вновь в посте-ли властвовала она, задавая и тон, и сами правила игры, и время их окончания. Она опять победила. А он, побежденный, вновь чувствовал себя счастливейшим на свете.
      Но счастье никогда не бывает долгим. Оно проходит, и проходит порой слишком уж быстро. А вместо него появляются мысли, одна черней другой. И мысли тянут за собой жутчайшие сомнения, полностью разрушающие вокруг. Откуда, откуда она все это знает, откуда у нее такое понимание всех этих премудростей секса и основ физической любви между мужчиной и женщиной. Ведь ей всего лишь 18-ть лет!! Откуда-а-а-а?!
      В своих отношениях с женщинами Андрей привык всегда инициативу оставлять за собой. Это касалось всех аспектов отношений с противоположным полом: и деловых, и дружеских, и конечно же - любовных. Здесь закон был один - я устанавливаю планку дозволенности и я диктую правила игры. Если же девушка попадалась с характером и не желала подлаживаться под стиль и образ жизни Андрея, потакать его капризам и выполнять его требования, он спокойно рвал с ней. Такие женщины ему были не нужны, с такими женщинами он знаться не желал. Зачем самому себе создавать лишние хлопоты и лишние заботы? Зачем? Он ведь не мазохист какой-нибудь. И испытывать удовольствие от самому себе нанесенной боли – отнюдь не желал. Тем более, если эту боль наносят другие. Парню он за подобные действия просто-напросто по физиономии бы врезал. Но поднять руку на женщину - он не в силах. Поэтому, лучше уж быть от греха подальше и не иметь с подобными женщинами никаких "амурных" дел. Для этой цели всегда найдутся другие женщины. Попроще и попокладистей. Поэтому бери от жизни только то, что тебе приятно, что тебе доставляет радость и удовольствие. Будь "сибаритом". И он старался им быть. И у него все прекрасно получалось. До недавних пор. До встречи с Любашей.
      Любаша сама удивлялась своему отношению к Андрею, к этому наивному, зеленому мальчику, так решительно вторгшемуся в ее жизнь, в ее судьбу. После неожиданного и сокрушительного краха ее первой любви, этим первым, романтически-возвышенном опыте общения с представителем противоположного пола, ее одноклассником и обожателем, вечным ее провожатым и вечным носителем ее портфеля, парнем, с которым она собиралась связать свою жизнь навеки и навсегда, и которому она позволяла себя только лишь целовать и почти ничего другого, и который оказался в итоге негодяем, подлецом и предателем, в ее душе осталась лишь черно провальная яма пустоты, заполненная едкой го-речью разочарований и отвращения ко всему, что может быть или могло бы быть связано с мужчинами.
      Эта пустота вроде бы затянулась за прошедшее время, во всяком случае, снаружи, внешне, но боль внутри осталась, а горечь постоянно сочилась, отравляя недоброжелательностью любые попытки институтских парней на углубление их дружески-товарищеских, чисто студенческих отношений. Может потому-то ее и потянуло к Андрею, что в нем не было этого грубого, «животно-нерассуждающего» мужского начала. А если и было, ( А как же иначе, ведь он – мужчина! ), то оно казалось ей очеловеченным и даже одухотворенным, стоило лишь вспомнить его глаза, смотрящие на нее и наполненные таким восторгом и радостью, что она сама начинала невольно смотреть на него точно также...
      Таких глаз не было у ее прежних друзей-негров, Тома, Марко, Зары, Даже не друзей, потому что друзьями они не были и не могли быть. Слишком уж мало что их вместе связывало: только общая комната, да секс и, пожалуй,...больше ничего. Они были просто-напросто сексуальными партнерами. В их глазах было все, кроме человечности. Там были страсть, похоть, неистовые, перехлестывающие через край сексуальные желания и бурные взрывы животного, чисто физиологического, сладострастного наслаждения.
      Но тогда Любаше этого было вполне достаточно. Другого ей тогда ничего и не было надо. Потому что душа ее тогда не жила. Зато тело купалось в наслаждении. И требовало этого наслаждения, дикого, первобытного, нечеловеческого, все больше и больше. Как требует наркотика заядлый наркоман.
      И может даже это и хорошо, что все так кончилось. Потому что неизвестно, куда бы могла завести в дальнейшем Любашу эта скользкая от мужской спермы и далеко не прямая дорожка. Как говорится в "Писании" --: все к лучшему в этом худшем из миров. Но, может быть, не в писании, а где-то еще было так написано. Но какая нам разница...
     
     
      * * *
     
     
      Кто сказал, что Любовь - это счастье, что Любовь – это радость, что Любовь - это высшая ценность человеческого бытия? Глупцы! Ой, какие же мы порой бываем глупцами в нашей, не слишком простой и праведной жизни. Выдумаем себе сказочку со сладеньким концом и носимся потом с ней, как с писанной торбой, все пытаемся жизнь подогнать к сюжету нашей сказочки. Ан-нет, не получается ничего. Не выходит. Не вписывается жизнь в эту сказочку. Не желает. И приходится потом виноватых искать по всем углам своей жизненной судьбы, как будто есть в твоей истории хоть кто-то виноватый, кроме себя самого.
      Андрей измучился совсем. Психика его работала на разрыв. Душа и тело Андрея отчаянно тянулись к Любаше, требовали встреч с ней, ежедневно и ежечасно. А разум решительно восставал против и тоже требовал, но уже разрыва с ней, как с представительницей порочного сословия женской половины человечества. Мораль современного молодого, да и не только молодого, мужчины: ты можешь спокойно пользоваться сексуальными услугами проститутки или женщины легкого поведения, но любить ее - увольте! Не имеете ни-какого права! Это - стыдно! Это - позорно! Это - невозможно!
      Ребята, соседи и товарищи Андрея по комнате, сначала подсмеивались, подшучивали над Андреем, но потом притихли, поняли, что здесь уже не до шуток, что здесь - дело серьезное, а, может быть, даже слишком уж и чересчур уж серьезное. Парень - влип, парень - пропал. Не мешало бы и