Дай Бог нам — верную тропу,
и синь небес — до дрожи,
сухие спички и табак,
и флягу — пополней!
А если снежную крупу – – то лучше, чтоб не в рожу, (но если даже в рожу – так
и черт бы с ней!) Дай Бог нам — выйти дотемна,
да у костра согреться, и уцелеть на тонком льду,
и — пережить врагов!
Дай Бог нам — близких имена хранить в корзине сердца, оставив прежнюю беду у старых очагов... (Григорий Кардыш. Молитва)
живите дружно
Весьма непросто в наше время быть людьми и оставаться ими в сложных передрягах, – своим старанием огульно всех клеймить вы уподобитесь бездушным вурдалакам. Сосед вас бесит: он воспитанный не так, – ведёт (по-вашему) беспутный образ жизни. В его квартирке вечно склоки и бардак, готов бузи́ть он без конца — ты только свистни. В животной панике: «Вот-вот случится трэш!» – без всякой хитрости вы втянуты в разборки…. Пива́сика возьми! – к нему леща подрежь, потом с беседой брудерша́фте под икорку... К чему ругаться, препираться без конца?! Никто из нас не удостоится двух жизней. Рабом рождён ты иль под сводами дворца — любой, поймите, в домови́ну будет втиснут... Всех беспокоит участь близких и родных, мы не желаем им ни тягот, ни несчастий, – зато к другим — безоговорочно глухи́! И получается, что к их слезам причастны… Мы обвиняем в праздной лености коллег, спешим третировать и воду баламутим, не дознаваясь: чем озлоблен человек? Не нам судить его — нет истин в самосуде. Исправно молим всех святых нас защитить и просим бла́га, уповая на богатство, но если чёрен ты душою, как шунгит, не миновать тебе тщеславного мытарства. Чтобы достойно нам мученья претерпеть, сберечь порядочность перед лицом потомков, и чтоб не слали нам проклятия вослед, реконструируйте свободу — из обломков!
Николай Рубцов. Философские стихи За годом год уносится навек,
покоем веют старческие нравы, —
на смертном ложе гаснет человек
в лучах довольства полного и славы!
К тому и шёл! Страстей своей души
боялся он, как буйного похмелья.
— Мои дела ужасно хороши! —
хвалился с видом гордого веселья.
Последний день уносится навек…
Он слёзы льёт, он требует участья,
но поздно понял ВАЖНЫЙ человек,
что со́здал в жизни ложный облик счастья!
Значенье слез, которым поздно течь,
не передать — близка его могила, и тем острее мстительная речь,
которою душа заговорила… Когда над ним, угаснувшим навек,
хвалы и скорби голос раздавался, —
«Он умирал, как жалкий человек!» —
подумал я, и вдруг заволновался:
«Мы по одной дороге ходим все. —
Так думал я. — Одно у нас начало,
один конец. Одной земной красе
в нас поклоненье свято прозвучало!
Зачем же кто-то, ловок и остёр, —
простите мне — как зверь в часы охоты,
так устремлен в одни свои заботы,
что он толкает братьев и сестёр?!» Пускай всю жизнь душа меня ведёт!
— Чтоб нас вести, на то рассудок нужен!
— Чтоб мы не стали холодны как лёд, живой душе пускай рассудок служит!
В душе огонь — и воля, и любовь! —
и жалок тот, кто гонит эти страсти,
чтоб гордо жить, нахмуривая бровь,
в лучах довольства полного и власти!
— Как в трёх сосна́х, блуждая и кружа,
ты не сказал о разуме ни разу!
— Соединясь, рассудок и душа
даруют нам — светильник жизни — разум! Когда-нибудь ужасной будет ночь.
И мне навстречу злобно и обидно
такой буран засвищет, что невмочь,
что станет свету белого не видно!
Но я пойду! Я знаю наперёд,
что счастлив тот, хоть с ног его сбивает,
кто всё пройдет, когда душа ведёт,
и выше счастья в жизни не бывает! Чтоб снова силы чуждые, дрожа,
все полегли и долго не очнулись,
чтоб в смертный час рассудок и душа,
как в этот раз, друг другу улыбнулись… (1964 год)
