. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . …Птиц не видать, но они слышны́. Снайпер, томясь от духовной жажды, то ли приказ, то ль письмо жены, сидя на ветке, читает дважды, и берёт от скуки художник наш пушку на карандаш… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
(Иосиф Бродский. Письмо генералу Z.)
удалось...
Вам УДАЛОСЬ бесстыдство, господа,— сграбастать мир за хрупкие запястья! ...Так просто жить, не делая вреда... Да! ПОСТАРАЙТЕСЬ, — ощутите СЧАСТЬЕ! Испробуйте приветливость на вкус, почувствуйте, как восполняет щедрость, – как хлынут изнутри в отве́рстый шлюз бурливой радости хмельные кубоме́тры! И на мальчишеский дурашливый манер взвихри́т вас бесшабашное веселье, – напыщенность припрячьте в шифоньер, чтоб не хохмить в дешёвом ожерелье... Сумейте сладить с озлобленьем бытово́! И стать при этом потрясённым очевидцем того, как по́лнится ЛЮБОВЬЮ естество и светом радужным сверкает и лучи́тся! Глухая ярость раздирает вам гортань. Шипит распла́вом! — набирая обороты. Прислушайтесь, — торжественный орга́н звучит с НЕБЕС...Сердечные часто́ты настроены звучать с ним в унисо́н биеньем просветляющим, ментальным! Случается конфуз — не слы́шим он... и жарит пульс, как молот в наковальне… Вы можете, восславив данный ритм, в шалма́нном прозябать диапазоне, но Провиде́нием реванш необратим! О чём доходчиво изложено в ЗАКОНЕ... Придётся возвращаться вновь и вновь к той нотке, где был срезан оберто́н, где предпочли не помнить про любовь, рассудочность расплющив под бетон... Наш алгоритм отстукан миокардом, – для познавания обширны все пути! Усвойте то, что в мире нас — миллиарды! Их всех запястий вам не загрести! Пусть ваш брандспойт харка́ется струёй, а дикость стуж пуржи́т вовсю снегами, – надеетесь нас приструнить клешнёй храмо́вной братии? Не и́хними руками! Тех, что по пле́чи в человеческой крови́, в пропитанных слезами потных рясах — угодных тре́бищу отступников ЛЮБВИ?? Свирепых ло́вчих "бесов" на лаба́зах?? Готовых души рвать на мелкие клочки, их оскверняя без суда и трибунала??... Нее-е.… вы, пожалуй, подзабы́ли, "земляки", что СО-ВЕСТЬ никогда не продавалась!
Послесловие:
СОВЕСТЬ — морфемное сочленение этимологической приставки "со" и слова "весть", заимствовано из древнеславянского слова, которое звучало как "се весть" («это весть», «это знание»). То есть, состояние, когда человек находится в гармонии с высшим («божественным», «благим») знанием ("вестью"). В толковом словаре В.И. Даля, датируемым 1882 годом, слову даётся следующее объяснение: «совесть — нравственное сознание, нравственное чутьё или чувство в человеке; внутреннее сознание добра и зла; тайник души, в котором отзывается одобрение или осуждение каждого поступка; способность распознавать качество поступка; чувство, побуждающее к истине и добру, отвращающее ото лжи и зла; невольная любовь к добру и к истине; прирожденная правда, в различной степени развития... От человека утаишь, от совести (от Бога) не утаишь... У кого совесть чиста, у того подушка под головой не вертится... Глаза — мера, душа — вера, совесть — пору́ка...»
Стихи Иосифа Бродского — Письмо генералу Z. (1968 год); видео 2011 года
«...Сам он в глубине души ни во что не верил и находил такое состояние очень удобным и приятным, но боялся, как бы народ не пришёл в такое же состояние, и считал, как он говорил, священной своей обязанностью спасать от этого народ. Так же как в одной поваренной книге говорится, что раки любят, чтоб их варили живыми, он вполне был убеждён, и не в переносном смысле, как это выражение понималось в поваренной книге, а в прямом, — думал и говорил, что народ любит быть суеверным. Он относился к поддерживаемой им религии так, как относится куровод к падали, которою он кормит своих кур: падаль очень неприятна, но куры любят и едят её, и потому их надо кормить падалью...» (Лев Толстой. Воскресение; часть 2, глава XXVII)
Андрей Вознесенский. Стихи про стыд Нам, как аппендицит,
поудаляли стыд. Бесстыдство — наш удел.
Мы попираем смерть.
Ну, кто из нас краснел?
Забыли, как краснеть! Сквозь ставни наших щёк
не просочится свет.
Но по ночам — как шов,
заноет — спа́су нет! Я думаю, что Бог
в замену глаз и уш
нам дал мембраны щёк,
как осязанье душ. Горит моя беда,
два органа стыда —
не только для бритья,
не только для битья. Спускаюсь в чей-то быт,
смутя́сь, гляжу кругом —
мне гладит щеки стыд
с изнанки утюгом. Как стыдно, мы молчим.
Как минимум — схохмим.
Мне стыдно писанин,
написанных самим! Далекий ангел мой,
стыжусь твоей любви
ави́азаказной…
Мне стыдно за твои солёные, что льёшь.
Но тыщи раз стыдней,
что не отыщешь слёз
на дне души моей. Смешон мужчина мне
с напухшей тучей глаз.
Постыднее вдвойне,
что это в первый раз. И чёрный ручеёк
бежит на телефон
за всё, за всё, что он
имел и не сберёг. За всё, за всё, за всё,
что было и ушло,
что сбудется ужо́,
и всё ещё — не всё… В больнице режиссёр
чернеет с простынёй.
Ладони распростёр.
Но тыщи раз стыдней, что нам глядит в глаза,
как бы чужие мы,
стыдливая краса
хрустальнейшей страны. Застенчивый укор
застенчивых лугов,
застенчивая дрожь
застенчивейших рощ… Обязанность стиха быть о́рганом стыда.
