Я входил вместо дикого зверя в клетку, выжигал свой срок и кликуху гвоздём в бараке, жил у моря, играл в рулетку, обедал чёрт знает с кем во фраке. С высоты ледника я озирал полмира, трижды тонул, дважды бывал распорот. Бросил страну, что меня вскормила. Из забывших меня можно составить город…
(Иосиф Бродский)
Было время...
Мы были честными
и воспевали справедливость —
смыкались тесно лейтмотивом миротворцев.
Учились жить немудрено́,
неприхотливо,
умели ссадины лечить росистым го́рцем...
Мы и представить не могли с тобой когда-то:
процесс кривляния закончится нелепо.
И мы, —
вскормлённые патетикой ребята,
погрязнем в тине непролазного совде́па…
Но что неудержимым баррикады?
Поломаем!
Как спрятать КОСМОС
за фальшивкою картонной?
Дух прозелита не смутить шалта́й-болта́ям —
мы мир трёхмерный умещали на ладонях!
С упорством сто́иков сносили все невзгоды,
любить стремились так проникновенно!
Мы не боялись омерзительной погоды
и развивали
древний культ прикосновений…
Ты помнишь,
как хлестал осенний дождь,
чеканил мелкой дробью в крышу дома,
а мы бродили, прихватив наш зонтик-трость,
и было нам "до фонаря", что неуёмный…
А тот ремонт в квартире, длящийся три года!
Мы — в треуголках из газеты "СПИД-Инфо",
наш перекур с тобой у мусоропровода
под бит фристайла "ра́ка м́ака фо́"…
Ты был достойным мужем,
я — простушкой,
нас не стесняли смехотворные зарплаты
и нашумевший (в записи) "Часы с кукушкой", –
спектакль "вида́лый",
но ведь там — Филатов!
Под Фила Коллинза мы предавались страсти, –
во всей вселенной не было желанней
влекущего
на чувственном контрасте
в ЛЮБВИ скользящего, телесного касанья…
…Те параллели чувств, орбит пересеченье —
в "таблицу судеб" вписанные На́бу, –
нас увлекало времяпровожденье
без всяких смыслов путаных и фа́бул.
Заси́м, — когда
расслаблена мускулатура тела,
(так классно — паралич не приключится!)
глядели в те́лек равнодушно, будто мелом
там кто-то заштриховывал все лица...
И было по фиг нам
о чём там "власть" гуто́рит,
куда ведут процессы сумасбродства —
о нас не помнил многолюдный город…
и даже стран
с полсотни наберётся.
Послесловие:
Phil Collins — I Wish It Would Rain Down (Я Хочу Чтобы Пошёл Дождь)
Нам стали говорить друзья,
что им бывать у нас нельзя.
Что ж, не тошне́й, чем пить сивуху,
прощаться с братьями по духу,
что валят прямо и тайком
на времена и на райком, –
окончат шуткой неудачной
и вниз — по лестнице чердачной.
А мы с тобой глядим им вслед
и на площадке тушим свет….
(Борис Чичибабин. 1963 год)
* горе́ц (перечный; то же, что водяной перец) — травянистое растение с острым перечным вкусом, применяется в медицинских целях как кровоостанавливающее средство ** шалта́й-болта́й (прост.) — вздорный, пустой человек *** рака мака фо — конкретно фраза "ракамакафо" ничего не значит. Это просто так нашему славянскому уху звучит строчка из знаменитой песни конца 90-х Bobfunk MC's — Freestyler: Yeah straight from the top of my dome As I rock the, rock the, rock the, rock the, rock the microphone.
Йе ... стрейт фром зе тап о ма дом эза рака, рака, рака, рака макафон — А переводится это приблизительно: я сотрясаю микрофон. **** На́бу — в аккадской мифологии бог мудрости, покровитель писцового искусства, писцов и каллиграфов. Сын Марду́ка — в шумеро-аккадской мифологии верховного божества пантеона Вавилонии, бога-покровителя города Вавилона после 2024 г. до н. э. Марду́к — «царь богов», бог воздуха, владыка планеты Юпитер, которому был посвящён Дракон; верховный бог в Древней Месопотамии. Письменные источники сообщают о мудрости Мардука, о его искусстве врачевания и заклинательной силе; бога называют «судьёй богов», «владыкой богов» и даже «отцом богов». Он был наделён способностью воскрешать мёртвых. Бог Набу был писцом Мардука и писал для него «таблицы судеб», благодаря чему пользовался большим влиянием. Его символ — палочки для письма. Входил в список 12 основных богов города Вавилона. Его храм — семиступенчастый зиккурат Э-зида («Дом вечности»). Богу Набу в Вавилоне была посвящена планета Меркурий.
