Он спал и видел эти капли крови,
Густой смолы божественный нектар.
И чуял запах приторный неволи,
И с жадностью его в себя вдыхал.
Он был, он есть, он будет властелином,
Пока рука хозяина тверда.
Безжалостным и страшным господином,
Для всех в ком покалечена судьба.
Его хозяин плотный, дюжий малый,
Привычно зяб на мокром сквозняке.
И собирался изморосью талый,
Туман росистый в рыжей бороде.
Надвинув котелок по самы брови,
Уткнувшись носом в воротник пальто.
Он горевал о тяжкой своей доли,
О том сейчас, что будет и прошло.
Он недоволен был самим собою,
Боялся сильных, слабых презирал.
Его душа была подобно троллю,
Гремучая, как мох прибрежных скал.
Черствее, корки брошенного хлеба,
Покрытой грязью вскормленных обид.
Чернее, штормового ночью неба,
И хуже девки, потерявшей стыд.
Он размышлял, согнув дугою спину,
Вонзив в колени локти грубых рук.
Где выбрать подходящую осину,
Чтоб навсегда избавиться от мук.
Очередной затяг дешёвой трубки,
Выхватывал из сумрака лицо.
Похожее, на забытое в кубке,
Прокисшее пороками винцо.
Картина жизни писанная тонко,
Умелой кистью высшего Творца,
Где каждый штрих струился нитью звонко,
С начала и до самого конца.
Понятная, лишённая обмана,
Картина не прикрытой нищеты.
Абсурдная, без примеси дурмана,
Рутина повседневной суеты.
Как подходил сей экземпляр для Джона,
Как данный соответствовал момент.
Как вобрала первичная основа,
Итога размышлений долгих лет.
Джон подошёл и тронул тростью гостя,
На празднике потерянной души.
Он прикоснулся к точке не возврата,
Что было суждено ему пройти.
Почтенный, экипаж ещё свободен?
Хочу нанять на несколько часов.
Менять маршрут ты как угодно волен,
Я ж выбор твой оплачивать готов.
Сегодня я, изволю, наслаждаться,
Прогулкой бесконечного пути.
Чтоб больше я не смог ступив однажды,
Одну и ту же реку перейти.
Осталась и уже не возвратиться,
Наивная, по глупости своей.
Мораль, с которой нужно распроститься,
И вытолкнуть из сердца поскорей.
Оставить на обочине дороги,
Не нужный скарб устоев и догмат.
И не лепить туда корявы ноги,
Где в место головы обычный зад.
Вези родной, неведомой дорогой,
Вези сквозь пламя новых перемен.
И пусть твоя езда не будет скорой,
Но в тоже время не коснётся тлен.
Пусть гимн поёт сырая мостовая,
Твоей гнедой мелодией подков.
Пусть на сегодня бешеная стая,
Терзать не будет немощных боков.
Освобождён я от своих желаний,
Мне не зачем и не куда спешить.
Мне не нужны плеяды мирозданий,
А нужно просто прошлое забыть.
Забыть, но помнить, бредить и очнуться,
Переживать иль равнодушным стать.
В фантазии безумно окунуться,
Или иллюзию решительно порвать.
Я знаю, что ты всё-таки поможешь,
Мне неизвестный и печальный друг.
Возможно, что и сам когда-то сможешь,
Понять сей неразгаданный недуг.
Ну а пока, он есть для нас загадка,
Так пусть же всё останется как есть.
Пускай забвенье улыбнётся сладко,
Там где Морфей нас пригласит присесть.
Вперёд родимый, ты ещё не знаешь,
Что у тебя сегодня лучший день.
И хоть пока всего не понимаешь,
Но с плеч упала сумрачная тень.
Плащом прилипла к мостовой печали,
Под бременем вонючей нищеты.
Но друг мой, для тебя уже настали,
Безоблачные, радостные дни.
Возьми кисет, он полон звонкой меди,
Он лишь задаток новых перемен.
И пусть твоя заезженная леди,
Доставит к месту, где нас ждёт бармен.
Вот серебро, купи достойный ужин,
Плевать мне на замызганный рассвет.
И будь мне тем, кто мне сегодня нужен,
И я возможно отыщу ответ.
Возьми вина, свечей и сигареты,
И пусть твой экипаж мне станет дом.
Мне нужно обрести на всё ответы,
Чтоб никогда не мучиться потом.
|
Если уж нечего сказать, так и незачем писать комментарии!
Мне лично, очень нравится Ваше произведение, считаю его достойным быть изданным!