Когда мы умирали ночами,
И по запястьям растекались имена,
Свечи остроконечно молчали,
Молчала беспомощно луна.
Голос все нес одиноких,
Записывая в подкорке наизусть.
Прыгали на бумаге строки,
Преумножая синевато грусть.
После дороги, устало
Садилась на чей-то диван.
Безвозвратно что-то пропало,
А в зеркале стоял одинокий женский стан. |
