«элита» из страха уже тогда активизировала исход на Запад или заболела той самой немочью, которую я назвал «госпожой тюрьмы». Почему? Да потому, что XX век был не только веком страшных войн, когда люди отчуждаются, вымирают, но и веком, когда сама культура становилась шизофренической и приносила соответствующие плоды. Вот что пишет известный культуролог о том, как вживлялась шизофрения в тело цивилизации (Руднев В.П. Полифоническое тело: Реальность и шизофрения в культуре XX века . - М.: Гнозис, 2010. - 400с.):
«Вопрос о том, почему культура XX века «заболела» шизофренией, в определённом смысле можно рассматривать как один из ключевых в исследовании философии безумия. Вообще «философия безумия» и «культура XX века» - это во многом синонимы. Так почему это произошло? Что-то накопилось в истории homo sapiens, и эта болезнь из маргинальной стала центральной. В каком-то смысле можно представить себе творчество Ньютона вне его шизофрении, но творчество Кафки, Лакана, Бунюэля и даже Эйнштейна невозможно рассматривать вне их шизофренических или шизотипических расстройств. Почему так произошло, как будто запрос на шизофрению пришёл одновременно и в культуру, и в психиатрию?..
Первые крупные художественные шизофренические и шизотипические миры – «Улисс» Джойса, «Замок» Кафки, поэзия Хлебникова, обэриуты. Первые фильмы Бунюэля. Всё это в основном приходится на 20-е годы, во всяком случае, расцветает в 20-е годы. Можно объяснить это реакцией на первую мировую войну. Но скорее сама война встраивается в общую картину безумия, охватившего XX столетие.
Однако важно ведь не только то, что появилась и стала актуальной новая болезнь, которая чисто статистически захватила и области культуры. В каком-то смысле в XX веке добились огромных позитивных результатов, небывалых результатов именно благодаря этой шизофреничности. Одновременно, конечно, столь же огромны были и потери, прежде всего, массовое истребление людьми друг друга в двух мировых войнах и тоталитарных режимах».
В.П. Руднев называет мир, показанный в фильме «Город Зеро» Карена Шахназарова, параноидно-парафренным и пишет: «Он был одним из первых и самых удачных перестроечных художественных осмыслений советской эпохи в тогда ещё советском кинематографе…
Герой фильма, инженер, приезжает в командировку в некий город. Первое, что он видит, зайдя в предбанник директора завода, это совершенно голую секретаршу, невозмутимо печатающую на машинке, - намёк на булгаковскую Геллу. Ассоциации с «Мастером и Маргаритой» встречаются в фильме и дальше. Роман Булгакова во многом служит здесь не только смысловой реминисценцией, но скорее технической отсылкой к традиции отечественного шизофренического (в булгаковском стиле скорее шизотипического) письма. Когда, оправившись от шока, герой указывает директору на то, что его секретарша голая, директор нехотя проверив, подтверждает, что это действительно так. При этом выражает не удивление и не возмущение, а легкую озадаченность, которая сменяется равнодушием (атмосфера, которая господствует в диегезисе фильма и в дальнейшем); здесь, конечно, источником является невозмутимость героев Кафки, которую они сохраняют, сталкиваясь с экстраординарными или фантастическими явлениями».
Ходить голыми по сцене сегодня стало привычным на некоторых сценах Москвы, как пишут в Интернете. Вероятно, иным режиссёрам типа Серебренникова это представлялось «культурным», «творческим», но только выставлять на показ свои «прелести» есть ничто иное как клиническая картина шизофрении, когда путают собственную квартиру с общественным пространством…
Жизнь бюрократии, управляющей миром, хорошо описывается законами Паркинсона: «Повышение активности по мере роста бесполезности», «Чем более быстрого решения требует проблема, тем она решается медленней». Но ведь это и есть образец шизофренической жизни. Психика шизофреника прослеживается в названиях книг, кинофильмов. Взять хотя бы для примера такой, как «Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещён», уже более полувека приучающий уживаться с шизофреническим мышлением.
Почитаем Руднева дальше:
«Сам феномен специфического тоталитарного сознания, присущий XX веку, - это шизофренический феномен. Лучше всего это понимал Джордж Оруэлл. Его концепт double-thinking – двоемыслия, - который он выводит в романе «1984», то есть такого положения вещей, когда человек говорит или думает одно, а подразумевает противоположное, есть не что иное, как квинтэссенция схизисного характера, тоталитарного мышления (как выразил это Оруэлл в другом романе «Скотный двор», - « Все звери равны, но одни звери более равны, чем другие»).
Ближе к концу XX века… с приходом постмодернизма, шизофреническая направленность культуры стала себя исчерпывать и на смену культурной шизофрении пришла постшизофрения, то есть, в сущности, актуализация шизотипического начала в культуре. Для постшизофрении как нового переходного постмодернистского культурного проекта не характерна та катастрофичность и болезненность, которой характеризовалось модернистское шизофреническое мышление. Отчаянные поиски границ реальности, отказ от которой знаменует шизофренический психоз, сменился тезисом о том, что все реальности равноправны…
В настоящее время широкое распространение концепта «виртуальной реальности» ещё более усилило тенденцию к нестрашному, а то и увеселительному путешествию в психозоподобные миры. Распространение персональных компьютеров с виртуальными играми окончательно дезавуировало миф об ужасе психотического.
Если в настоящее время считается, что каждый сотый человек на земле – шизофреник, то можно смело предположить, что каждый десятый страдает в той или иной мере шизотипическим расстройством личности, а среди людей, работающих в сфере культуры, пожалуй, каждый третий».
Ну, вот и приехали. Если воспринимать произведения культуры через культуртрегеров, то есть риск, что «госпожа тюрьмы» явится, не задержится, а если человек ещё и одинок, без семьи и детей, дети без родителей, то… снова загляните сюда https://rustarts.ru/SleziMinervi.html
Этого не хотят и не могут понять ни акушерская, ни психиатрическая элиты. Акушерство порождает страх и не хочет с ним бороться при беременности, а психиатрия не умеет и не учит его преодолевать. Поэтому наша популяция продолжает идти по ступенькам вниз.
Напоследок из Руднева:
«Есть поэзия, не только не принимающая мира и не только его отвергающая, но диссоциирующаяся с ним - это шизофреническая поэзия. Это поэзия Хлебникова, Мандельштама (особенно позднего), Хармса, Заболоцкого (раннего), Олейникова, Введенского. Мы говорим, что такая поэзия не просто отвергает реальность, хотя «отказ от реальности» со времён Фрейда – это стандартное обозначение психоза, потому что в ней мира, реальности по сути дела уже нет, она уже была когда-то раз и навсегда отвергнута. Поэтому мы говорим здесь о диссоциации с миром как о состоянии более длительном и адекватно отражающем шизофренический статус субъекта и тем самым текста, если мы занимаемся шизофреническим текстом, как в данном случае. … Вот бредовый мир мы и понимаем как мир, диссоциированный с субъектом…Большая Шизофрения является не просто болезнью XX века, а одним из его культурных символов».
Теперь и элита, скрытая, больная, зажравшаяся станет понятней. Ещё будем чего-нибудь от неё ждать?
Ах, моя Наточка, трудно без тебя! Ведь я так любил класть к твоим стопам свои достижения, не признаваемые всеми, кроме тебя!
А ты, даже понимая всю бесплодность своих попыток внушить элитарной субпопуляции акушеров-гинекологов наше любящее видение мира для проекции его на российских женщин, всегда продолжала делать то, что надо, приговаривая «И один в поле воин»…Конечно, так и есть, но это когда «в поле» враги. А если против тебя «свои»?
Надежда всё-таки нужна. И я продолжаю зондировать умирающую российскую элиту, для которой всегда должен быть незыблемым завет: свечу другим, сгорая сам.
Три года назад, 2 мая 2020 г., я писал в Минздрав РФ:
ПРАКТИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ БЕРЕМЕННЫМ
И ИХ СЕМЬЯМ.
Вот и случилась беда, к которой едва ли было готово цивилизованное человечество.
Медицина всех стран оказалась беспомощной, хотя и не безрукой. Но интенсивная деятельность её служителей, «не щадящих и живота своего», приводит часто к неожиданным и печальным последствиям. Взять хотя бы проблему с искусственной вентиляцией лёгких (ИВЛ). От одного из первых робких сообщений доктора о том, что ИВЛ – вовсе не панацея, до обобщающей мировой статистики непонятных смертей в 80% случаев после ИВЛ среди больных прошло всего несколько дней.
Сообщения средств массовой коммуникации очень противоречивы: когда масок не хватает, толкуется об их бесполезности, когда они появляются - снова о пользе.
Одно, в чём не сомневается сегодня официальная медицина и чего добивается власть – это необходимость изоляции людей друг от друга.
Но не ради увеличения неопределённости, хорошо знакомой науке, появилось это письмо. Наша длительная практика лечения беременных позволит оставить хотя бы часть сомнений в стороне.
Профессор Старцева Н.В. из Перми много лет посвятили изучению роли железа в возникновении инфекционной патологии, прежде всего при беременности и в родах. Успешно защищены две диссертации на эту тему. Когда люди тысячами погибают от вызванных COVID -19 пневмоний и сепсиса на ИВЛ, наши специфические знания вполне могли бы переместиться с книжных полок в больничные палаты. Требуется новое осмысление роли железа в клинике пневмоний и самого факта связи железа с воспалением и сепсисом. Вот на это осмысление представители чистой науки ранее не были готовы. А оно-то и нужнее нужного.
Железо играет важнейшую роль в воспалении. Да, бактерии без железа, переносчика кислорода, просто не могут существовать. А что остаётся ждать хроническим больным с КОВИД на фоне оксигенации (соответственно стимуляции роста аэробных бактерий) при искусственной вентиляции лёгких? Только чуда. Но бедные врачи и родственники умерших не могут понять, почему. Ведь все хотели, как лучше.
Давно пора вспомнить открытие челябинских учёных 40-летней давности о том, что любой стресс вызывает выход бактерий из кишечника в кровь.
В печати сегодня появились работы о том, что увеличение количества ферритина («депо» железа) в крови является указанием на инфекционный процесс, сепсис, в том числе и при COVID-19. Но понимание того, что рост ферритина есть не только показатель, но и способ нейтрализации избытка железа в условиях инфекции, ещё потребует времени (хорошо бы, небольшого). Нормальные показатели уровня железа в крови в состоянии здоровья могут быть опасными при инфекционной патологии. Поэтому лечащим КОВИД врачам следовало бы обратить внимание на другие факторы, способствующие связыванию (инактивации) железа: трансферрин, лактоферрин. Кстати, последний уже давно выпускается на базе исследований профессора И.Я. Коня. Соответственно, больным необходимо введение
А цель этого письма не выражена.
Столько труда вложено, а основная мысль где?