Есть ли основания считать Аммония Саккаса автором «Ареопагитик», т.е. никем иным, а именно Псевдо-Дионисием, но, разумеется, не Ареопагитом? Вероятность подобного рода существует [3]. Конечно, сам Аммоний Саккас не мог ничего опубликовать, поскольку брал клятву от своих учеников не разглашать услышанное ими от него «сокровенное богословие». Но, вполне вероятно, чтобы кто-то из учеников Аммония (возможно и не неоплатоник, но слушавший его) сделал подробные записи сокровенного учения этого христианского проповедника, с тем, чтобы затем учить по ним других. Свидетельством чего являются явные совпадения отдельных мест произведений «Ареопагитик» с сочинениями неоплатоников Плотина и Прокла. Но особенно интересен здесь именно Плотин, правда в редакции Порфирия [4]. Установлено, что под именем таинственного Дионисия примерно в VI веке эти произведения получили уже достаточную огласку и привлекли пристальное внимание христианских философов и богословов.
«Единое не есть сущее, но родитель его, и это – как бы первое рождение, ибо, будучи совершенным, так как ничего не ищет, ничего не имеет и ни в чем не нуждается, Оно как бы перелилось через край [курсив мой – Г.Х., для сравнения см. сноску 4] и, исполненное Собою, создало иное» [Порфирий, 2017: 15-23; Плотин, 2005: 52-53]. Плотин весьма достойно передаёт богословие своего учителя Аммония Саккаса [5]. Здесь нечего исправить и, пожалуй, нельзя сказать лучше: Абсолютное (Единое, Бог), обладает Совершенным Бытием, то есть то, что вмещает в Себя всю полноту бытия, и потому, в переизбытке Своей Полноты, может только излить Самое Себя, родить иное Самое Себя: Сущее в несущем, Единое во многом, Бесконечное в конечном, Вневременное во временном, Совершенное в несовершенном, Бессмертное в смертном утаить – т.е. все то, что отделившись от Него (от Бога), будучи Единым с Ним, отдалилось от Него и утратило свое совершенство, чтобы затем вернуться к Нему. Таков взгляд неоплатоников на Единое очень близкий христианскому вероучению.
Согласно такому пониманию человек, если хочет быть подобным Богу, т.е. совершенным, должен стать тем, кто ничего не имеет, и ничего не ищет в этом мире, потому что он, как Образ и Подобие Божие, все имеет от Отца своего и, будучи преисполненным Его Любви («Бог есть любовь»), изливает Ее от полноты своей щедро, пребывая здесь как странник на чужой земле. Это умонастроение звучит во многих моих стихах.
Странник, где твоя Пустыня,
Посох и сума?
«Грех мой предо мной есть выну», [1]
Успаси меня.
Может здесь мы ненадолго.
Может навсегда.
Может быть… Не знаем толком,
Что здесь и когда.
Может быть к чему-то что-то.
Может ни к чему.
Может нам поможет кто-то.
Может я ему.
Может. Почему – не знаю.
Может – вот и всё.
Правдой веры прозреваю –
Всё здесь не моё.
Странник, где твоя Пустыня
Посох и сума?
«Грех мой предо мной есть выну»[1]
Ты помилуй мя.
[Феофил. «Странник, где твоя Пустыня…», 01.07.2022]
Так и поймем выражаемое здесь правильное понимание места человека на земле: странник не ищет большего у того, кто дал ему на время пищу и кров, по сему, как и учит нравственное богословие христианской веры, будем довольны всем что имеем в этом мире малым, как и многим [Сир.29:26].
«Великое приобретение – быть благочестивым и довольным. Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него. Имея пропитание и одежду, будем довольны тем. А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть, и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу; ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям. Ты же, человек Божий, убегай сего, а преуспевай в правде, благочестии, вере, любви, терпении, кротости. Подвизайся добрым подвигом веры, держись вечной жизни, к которой ты и призван, и исповедал доброе исповедание перед многими свидетелями» [1Тим.6:6-12].
Аммоний Саккас, несомненно, был проповедником этого нравственного учения. То, что нам известно о нём словно сокрыто покрывалом тайны. Да и сам он не хотел, чтобы сокровенное его учения было бы легко доступно всем.
Все великое и благородное в христианском богословии, пришло к нам не от неоплатоников (как полагает Е.П. Блаватская), а, скорее всего, от таких проповедников, как Аммоний Саккас.
То, что мы знаем сегодня о личности Аммония кажется недостаточно определенным. Гегель, как и многие философы, полагают, что ношение мешков было основным занятием Аммония, так сказать источником средств к существованию. Между тем как сей загадочный Аммоний, вероятно, носил грубую одежду – мешковину. И именно поэтому получил своё прозвище Саккас от σακκοφόρος (одетый во вретище). Одежда – привычная для глубоко верующего человека. Со слов Блаватской Е.П. Аммоний был добрейшим человеком: «был наделен такой исключительной, почти божественной добротой, что был назван Теодидактосом (θεοδίδακτος), «Богом обученный»». [Блаватская Е. П., 1994]. Разве можно в этом усомниться? Человек, любящий только самого себя, называется эгоистом. Человек, любящего других как самого себя, называется добрым.
Аммоний, был не только проповедником, но и носителем той благородной и богоугодной нравственной дисциплины, духу которой учил своих учеников. Ведь он был из христианской семьи. Он сердцем принял призыв Спасителя к своим ученикам об оставлении всего, что имеешь [Мф.19:21; Лк.18:22]. Сегодня большинство исследователей «склоняется к тому, что автор «Ареопагитик» был монахом сирийского происхождения». Своим суровым аскетизмом Аммоний Саккас являет нам образ жизни монаха. Это было характерно и для некоторых его учеников. Ориген, как христианин, во многом был похож на своего учителя. О нем известно, что он, как и его отец, умер мученической смертью за исповедание Христа. В своей жизни он, как христианин, довольствовался малым: спал «на голой земле, ел мало, ходил босым». По-видимому, эта святая простата и бедность, была настолько вопиющей, что «его ученики не раз выражали готовность поделиться с ним своим имуществом, но Ориген отвечал категорическим отказом». Он «подверг себя добровольному оскоплению» [Ориген, 2023: 1]. Вряд ли Ориген воспитанный в традициях александрийской школы аллегорической экзекгезы, будучи сам наиболее ревностным последователем идей аллегоризма в экзегетике», буквально воспринял слова Искупителя о скопцах [Ориген, 2023: 1] [Мф.19:12]. Скорее всего, причиной оскопления было желание отвести от себя распространившуюся вокруг его учительства клевету в отношении неподобающего интереса к женскому полу, поскольку у него учились и женщины.
Из всех учеников Аммония его больше всего знал Плотин, так как был в постоянном общении с ним (учился у него) одиннадцать лет, но сам Плотин так ничего и не оставил нам в память о своём учителе, о его образе жизни и качествах, характеризующих этого удивительного человека.
Исходя из того, что нам известно о личности Аммония Саккаса и его философии, можно утверждать, что он не является неоплатоником или даже основоположникам неоплатонизма, скорее всего, он представитель ранней христианской философии и христианского богословия. Его учение о Боге как Едином, расходится с язычеством. И, если основываться на том, как передаёт это учение его ученик Плотин, учение Аммония Саккаса содержало некое философское толкование Бога-Отца как Абсолютного, Совершенного, Единого, Творца всех, Сущего в несущем и Несущего во всем сущем. Поэтому вряд ли такой человек как Аммоний Саккас отступил от христианства, хотя то, чему он учил, было рассчитано на понимание немногих.
Говорят, он проповедовал для мудрых необходимость мистического созерцания (самопознания). В греческом языке это предается словом греч. Θεωρία имеющее основное значение «смотрение умом», т.е. теоретическое рассмотрение, понимаемое как «умозрение» или взгляд, не довольствующиеся видимостью и потому обращенный внутрь предмета. В собственно религиозном смысле это, согласно преп. Исааку Сирину, – «сосредоточение души на над-умных тайнах», т.е. буквально – рассмотрение или, точнее, созерцание того, что выше человеческого ума [Исаак Сирский, 2009: 335, 339], когда человеком движет желание «увидеть» невидимое, некие «дальние края», находящиеся за пределом возможного для обычного зрения. «В философии Святых Отцов слово «созерцание» – θεωρία – имеет онтологический и гносеологический смысл. Оно означает: молитвенно-благодатное сосредоточение души на НАД-умных тайнах, которыми изобилует не только Троическое Божество, но и сама человеческая личность, как и сущность Богом созданной твари». [Преподобный Иустин (Попович), 2003: 36]. Еще и сегодня наука, и особенно научная теория, понимается как способ «видения», т.е. теоретического рассмотрения и выражения невидимого.
В христианском понимании подобное смотрение чаще всего понимается как Откровение Бога человеку [экстазис (ἔκστασις) у неоплатоников], когда душа озаряется Божественным Светом. При этом сама душа должна быть чистой, отрешенной от плотских привязанностей и страстей [6], ибо только «чистые сердцем» Бога узрят [Матф.5:8].
Оставив внешнее, и чувства, и слова,
И шепот мыслей, вожделеющих земного…
В Себе Самом, вдруг разлучась с собою вся,
Взойдем во Мрак иного бытия,
Войдем во Свет, Который был нам Тьмою.
В переполняющейся Полноте
Неиссякаемый Источник Дарований,
Объединяет сущих [1] исхождением во вне [2]...
Сияет Свет в кромешной Тьме
Неуменьшающихся преподаний.
О Благость Божия! Премудрость, Свет и Святость.
Создатель всех для Бытия. [3]
Предвечно Сущий, Безначальный,
Покой Премудрый, Беспечальный [4]
Для тех, кто здесь взыскал Тебя.
Оставив внешнее, и чувства, и слова,
И мысль оставив, место дав Покою.
В Себе Самом, вдруг разлучась с собою,
Взойдем во Мрак иного
