улыбка мальчишки доверчива ничем не омрачена
он знает лишь тень соломенной шляпы тень сосны тень дома
а если зарево то зарево заката
мой мальчик мой Исаак наклони шею
всего лишь мгновенье боли а потом будешь
чем только хочешь — ласточкой лилией полевою
я должен пролить твою кровь мой мальчик
чтоб ты остался невинным в молнийном свете
уже навек спасен как муха в янтаре
прекрасен как в угле папоротник уцелевший
ПУГОВИЦЫ
Памяти капитана
Эдварда Херберта
Лишь пуговицы уцелели
и вот выходят на поверхность
свидетелями преступленья
которое не опровергнуть
число тех жертв Ты знаешь Боже
и смилуешься Ты над ними
но как их плоть воскреснуть может
коль стала глиной в липкой глине
то облако летит то птица
вновь из земли побег полез
и в вышних тихо тихо тихо
и мглой дымит смоленский лес
лишь пуговицы уцелели
голос умолкших что истлели
лишь пуговицы уцелели
от их мундиров и шинелей.
ПОСЛАНИЕ ГОСПОДИНА КОГИТО
Иди до темной границы как те что шли до тебя
за своей последней наградой золотым руном небытия
иди не склонив головы средь тех что на коленях
средь повернувшихся спиной и повергнутых во прах
ты уцелел не для того чтобы жить
времени мало нужно дать пример
будь мужествен когда подводит разум
будь мужествен ведь только это в счет
а Гнев твой бессильный пусть будет как море
каждый раз как услышишь голос униженных и битых
пусть ведают всю меру твоего презренья
стукач палач и трус — но выиграют они
и на твою могилу бросят ком земли
а короед напишет жизнеописанье
и не прощай ты воистину не имеешь права
прощать от имени тех кого предали на рассвете
бойся однако ж гордости ненужной
и в зеркале вглядись в свое лицо шута
тверди: я призван — разве не было лучших
бойся черствости сердца люби ручей журчащий
птицу с неведомым тебе именем зимний дуб
свет на стене великолепие неба
они не нуждаются в тепле твоего дыханья
они существуют чтоб знал ты: никто тебя не утешит
бодрствуй — когда же свет на горах даст знак — встань и иди
покуда кровь вращает в груди темную твою звезду
тверди заклятья сказки легенды что создали люди
ибо так ты добудешь благо которого не добудешь
тверди великие слова упрямо их тверди
как те что шли через пустыню и гибли в песках
а наградят тебя тем что есть под рукой
хлыстом издевки убийством на мусорной куче
иди только так будешь принят в чреду черепов
в чреду твоих предков: Гильгамеша Гектора Роланда
защитников царства без границ и города пепелищ
Будь верен Иди
РЫШАРДУ КРЫНИЦКОМУ
Немного останется Рышард очень немного
из поэзии этого безумного века наверное Рильке Элиот
несколько других достойных шаманов
знавших тайну заклинания слов
тайну формы устойчивой против действия времени а без этого
нет фразы заслуживающей запоминания речь как песок
школьные наши тетрадки с их честной болью
со следами пота слез и крови
для вечной корректорши будут как песня без нот
текст благородно правдивый слишком уж очевидный
слишком легко мы поверили что красота не спасает
ведет легкомысленных от сна до сна на смерть
никто из нас не сумел в тополе пробудить дриаду
читать письменность туч
а потому не пройдет по следам нашим единорог
не воскресим корабль в заливе павлина розу
осталась нам нагота и стоим нагие
по правой лучшей стороне
триптиха Страшный Суд
на худые плечи мы взвалили дела гражданские
борьбу с тиранией с ложью запись страданий
но наши противники — ты согласен — были ничтожны
так стоит ли принижать священную речь
до бормотанья с трибуны до черной пены газет
слишком мало гостила радость — дочь богов
в стихах наших Рышард
слишком мало сияющих сумерек зеркал венцов воспарений
ничего только темные псалмодии стенанья психеи
урны с пеплом в сожженном саду
каких же нужно сил чтоб вопреки судьбе
суду истории неправости людской
в ночи предательства шептать — тихая ночь
каких же нужно сил духовных чтоб во тьме
бия отчаяньем в отчаянье вслепую
искорку света высечь символ примиренья
чтоб вечно длился танец на густой траве
праздник рождения и каждое начало
дары земли воды воздуха и огня
я этого не знаю — Дорогой — не знаю
шлю тебе ночью эти совиные загадки
мое рукопожатье
поклон моей тени
