По ходу жизни. (Заметки на могильной плите).

холке. Пёс не проявил ни капли эмоций, ему было всё равно, ему было безразлично.

Так началась его новая жизнь. Она была спокойная, сытая, но… совершенно бессмысленная. Да и была ли это жизнь? Теперь он обитал на люке теплотрассы, медленно передвигался между остановкой, магазином и своим люком, а еду ему носили люди сами, да такую еду, о которой раньше тот мог только мечтать. Он ожирел, стал равнодушен ко всему на свете. Он даже перестал замечать тот сладкий, влекущий запах течной суки, который раньше сводил его с ума и заставлял следовать за собой, забывая о еде и отдыхе.

Пёс был ещё не стар, но он был уже “мёртв”. У него не было сил жить, у него не осталось ни смысла, ни воли к жизни. Его обворовали. У него отняли его собачье дело. Ему лицемерно было отказано в главном его законном праве быть животным. Из него самым наиподлейшим образом выдернули его основной, определяющий, сущий стержень. Его сломали. Его уничтожили. Он проиграл эту войну. Он теперь жил машинально, по инерции. У него даже не осталось сил броситься в последний раз на громыхающих неподалёку огромных, чадящих сизым смрадом, неведомых зверей и сгинуть в честной битве с этими монстрами, пролетающими на огромной скорости. Он кончился, он исчез, он перестал быть.

Шёл последний месяц весны. На газоне в тени большого магазина лежал крупный пёс с жёлтой клипсой в левом ухе. Лёгкий, прохладный ветерок трепал его густую шерсть светло-песочной масти. Рядом туда-сюда ходили люди, но ни им, ни собаке не было друг до друга никакого дела. Пёс медленно прикрыл глаза и равнодушно провалился в бессмысленную стерильность забытья.




                    Куда приводят иллюзии.

Вязкое, душное марево ночного забытия мгновенно сдуло стремительным порывом нежданного озарения. Внезапная мысль молнией сверкнула в голове и термоядерной вспышкой обожгла мутное, воспалённое сознание. Человек моментально проснулся и резко сел. Тяжёлый, беспокойный сон бесследно испарился, словно и не бывало. Свесив голые ноги, он сидел на кровати и широко раскрытыми глазами озадачено и удивлённо смотрел в тёмный проём окна.

Своим негаданным открытием человек был ошарашен до крайности. Он вдруг всё понял. В этой ослепительной вспышке мысли он предельно ясно и чётко разглядел ту причину, которая тихо изводила и угнетала его всю жизнь, а особенно в последние годы. Он почти физически осязал её, он ходил вокруг неё, рассматривал с разных сторон и проникал в её суть до самых тёмных глубин и потаённых секретов. Он, наконец то, во всех подробностях смог разглядеть ту занозу, что не давала ему спокойно есть и спать, что исподволь точила его изнутри, вызывая в нём чувство перманентного дискомфорта, что постоянно свербела у него в голове, раскалывая её пополам. Как будто бы пелена спала с глаз. Он вдруг отчётливо осознал, что же вызывало эту вечную междоусобицу, бушевавшую где-то внутри него. Он теперь ясно понимал, чем же являлись эти две неведомые и зловредные стихии.

И имя причины той было “непримиримое противоречие”, и стихии эти звались Жизнь и Смерть. Казалось бы, совершенно разные и противоположные понятия, однако, помимо явной антагонистичности эти явления имели и нечто общее. Общность эта определялась одним словом “противоестественность”. То есть, в таких неблагоприятных и враждебных условиях, что царили в окружающем пространстве, было совершенно противоестественно жить, но и добровольное прерывание мерзости бытия также являлось актом извращённым и противоестественным. Вот такая взрывоопасная, гремучая смесь каким-то невероятным образом проникла внутрь его головы. Её токсичные ингредиенты постоянно вступали в яростные схватки друг с другом, они разъедали его сознание, они ежесекундно взрывали мозг и неумолимо доводили его до состояния когнитивного диссонанса.

Пресловутый вечный выбор человека между добрым и злым началом, так многократно и красочно описанный во всяких там философских и прочих религиозных текстах, но не имеющий к реальности абсолютно никакого отношения. А какой на самом деле выбор всегда стоял перед человеком? Что всегда лежало на чаше весов? Что всегда являлось ставкой в игре? Между чем и чем у него вообще был выбор? Между очень плохим и ещё более худшим? Или жить вопреки, или сдохнуть благодаря – вот единственный выбор, который всегда только и был реально доступен человеку! Только в решении этого вопроса он имел возможность проявить свободу воли! Только здесь он мог реализовать своё законное право на действительно свободное и независимое волеизъявление! С категоричностью прописной истины и с непреодолимой неизбежностью фатума человек предельно чётко и ясно осознал это в данную минуту.

Ссутулившись, уперев локти в колени, он сидел на кровати и монотонно покачивался. Его немигающие стеклянные глаза слепо сверлили чёрную пустоту за окном. Он всё не мог поверить в эту безжалостную и жестокую истину. Эта простая мысль своей одноклеточной, примитивной натуралистичностью ни как не хотела умещаться в его изнеженном сознании, с детства избалованном лукавым, изощрённым, эгоцентрическим воспитанием. Мозг категорически отказывался принимать такую чудовищную реальность, но против фактов спорить было глупо и бесполезно. «То, во что совершенно не желаешь верить, и есть натуральная правда, а то, во что поверить очень хочется, на деле оборачивается стопроцентным обманом», ─ гласило правило, придуманное им когда-то и всегда работающее безотказно. 

Или жить вопреки, или сдохнуть благодаря! Но при таком раскладе у него совершенно не было шансов выиграть, это было просто невозможно. Ему всё время подсовывали какой-то гнилой, фальшивый, ложный, кем-то сфабрикованный выбор, заставляя его играть в такую игру, где он изначально был обречён на поражение. Чтобы выиграть, нужно было изменить саму концепцию и правила игры! Нужно было менять всю игру и ставки в ней! В свои руки надо было брать игру, чтоб самому дёргать за ниточки и управлять всеми процессами! Самому нужно выбирать себе карты! Самому назначать законы и правила, по которым следует играть! А иначе человеку светило только оставаться неисправимым лузером и быть исключительно в вечном, тотальном проигрыше! Необходимо было заменить сдающего в этом казино под названием “жизнь”!

– Ха-ха! – горьким сарказмом скривило человеку губы, – заменить сдающего! Но, как?! На кого?!

«Да на самого себя! – мысленно ответил он на свой же вопрос, – только человек, как разумное существо, имеет на это право! Но как подтвердить это право? Как доказать свою разумность? Да есть только один критерий, подтверждающий разумность какого-то организма. Переступить через себя, через свой инстинкт, вот, что даёт человеку пропуск в разумную жизнь. Любой акт, совершённый человеком вопреки своему животному инстинкту, следует считать проявлением разума. Даже акт суицида, если, конечно, он не совершён в бессознательном состоянии под воздействием каких-то веществ, в состоянии аффекта, временного помешательства и прочих психических расстройств.

Ведь, что есть акт самоубийства в нынешних условиях? А это есть несогласие с окружающей действительностью, это есть понимание того, что невозможно и бессмысленно продолжать жизнь в данных обстоятельствах, это есть бунт против системы, это есть акт разумного поведения в неприемлемой для жизни среде. И вину здесь нельзя перекладывать на самого человека, виноват создатель и управитель системы. Только он виновен в том, что участники добровольно отказываются в ней существовать и соблюдать её правила. Виноват всегда создатель системы! Или жить вопреки, или сдохнуть благодаря! Хорошенький выбор предоставил нам создатель этой системы, не правда ли? Нет, виноват всегда создатель! И только он! Это однозначно и очевидно! Потому как человек, совершивший в здравом уме и твёрдой памяти акт самоликвидации, в качестве доказательства представляет самое дорогое, что у него есть, а именно, свою жизнь. Против этого аргумента ничего не противопоставить, и все оправдания тут будут ничтожны.

Добровольно сбрасывая карты, выданные ему жуликоватым крупье, человек делает первый шаг к свободной жизни. Этим актом он подрывает систему и аннулирует её людоедские правила и законы! Но готов ли человек к свободе? Желает ли он вести честную игру? Хочет ли держать в своих руках собственную судьбу и создавать приемлемые для нормальной жизни системы? Осмелится ли он подтвердить свою разумность? Не испугается ли бросить вызов той дикой, животной стихии, что сейчас безжалостным, слепым катком давит всё вокруг? Достанет ли ему отваги и мужества, чтобы скинуть с себя это ненавистное ярмо небес и вступить в своё законное право созидателя высшего замысла? Сумеет ли он реализовать своё предназначение? Сможет ли он подняться с колен, или так и останется низкой, лицемерной гнидой, трусливо ползающей на брюхе перед своим глухим и беспощадным поработителем? Возьмёт ли он когда-нибудь власть в свои руки, или так и будет расшибать себе лоб в пустых, бесполезных молитвах, тщетно пытаясь умилостивить тот бездушный и безжалостный тесак, коим его и зарежут?»

Человек неподвижно застыл в согбенной позе. Его невидящие, мёртвые глаза мутным стеклом пронзали пространство и время. Оцепенение продолжалось какое-то время. Затем он очнулся и нехотя пошевелился. Выходить из приятного тепла гипнотической, анестезирующей задумчивости на лютый холод реальности совершенно не хотелось. Но от своего ужасного прозрения уже было не скрыться. В открытое окно залетела муха. С резким жужжанием она с пол минуты хаотично металась по комнате, но, видимо, не найдя для себя ничего интересного,  напоследок пару раз тяжело шлёпнула о стекло и вылетела вон. Человек с ледяным, равнодушным презрением наблюдал за этой истерикой жизни.

– Или жить вопреки, или сдохнуть благодаря! – словно мантру, тихо повторил он несколько раз.

Презрительная, брезгливая ухмылка скользнула по его сухим, треснувшим губам. Человек тяжело поднялся и медленно направился на кухню. Достал из холодильника початую бутылку водки, налил полный стакан и, словно воду, залпом выпил. Вернулся в спальню, взял лист бумаги и что-то недолго писал. Затем достал пистолет из верхнего ящика письменного стола.

– Или жить вопреки, или сдохнуть благодаря! – пристально и заворожённо глядя в чёрную, мертвенную бездну пустого отверстия ствола, снова повторил он. Затем быстро приставил холодную сталь к груди и нажал на спусковой крючок.

Оперативные службы, прибывшие на место происшествия по вызову бдительных соседей, обнаружили в квартире мёртвое тело в луже крови и короткую записку на столе. «А не шли бы вы все лесом!» ─ таково было последнее послание человека миру и всем его обитателям.




                      О шпионах и бурбонах.

(Политически-утопическая фантасмагория, подозрительно сильно смахивающая на реальность).

Предыстория. В распрекрасном королевстве Многоврутании, славящемся