Капля крови на банкноте 18+

вопросами пристает. И дернул же меня черт проболтаться ей по пьяне, что я гость из будущего. Поверила или нет, но с вопросами пристает, и спать не собирается.

— А что же там еще есть в вашем будущем, кроме полиции, может, и самого будущего нет, а ты мне все напиздел? — задала она мне очередной вопрос.
— Бля, достала. Смотри внимательно, —  сказал я и, достав свой мобильный телефон, включил режим видео. — Внимание, снимаю. Готово. Смотри на экран.
— Ух ты, так это ведь я, —  ахнула Ирка увидев себя на экране телефона. — И что, так можно все снять и показывать по телику порнушку?
— Можно, — успокоил я ее. — Но твоя наивность меня поражает. Хотя, чего ожидать от чувихи, которая вместо простых стеариновых свечей принесла мне свечи от геморроя. Настоящий праздник. Ты что, никогда не ужинала при свечах?
— Ну, ты же сам попросил купить свечей, я и купила — с красавкой. А ужинаю я на кухне под лампочку. Так что там с тем будущим, кем я в нем буду?
— А кто ты сейчас, где работаешь?
— На заводе числюсь плавильщицей, а работаю табельщицей.
— Понятно, подснежник. Паразит на теле рабочего класса.
— Сам ты паразит. Тебе же говорят русским языком — табельщица я.
— С такими, как у тебя сисяндрами могла бы быть и секретаршей.
— Пробовала — не понравилось.
— А что так, ума много надо? — заинтересовался я.
— Да какой там нахуй ум. Там надо целый день в кабинете сидеть. А я свободу люблю. Работа табельщицы меня устраивает. Пару часов в кабинете пошоркалась, потом начальнику цеха минет сделала и свободна.
— Охуеть можно, ну с вас и труженицы, — не удержался я.
— Так кем же я буду в будущем?
— А я знаю. Видел твою фотку пару раз в интернете с внуками на фоне какой-то крепости. Хозяйка ты той крепости или просто путешествующая, не знаю. Но мужа у тебя точно нет, — опережая её вопрос о муже, ответил я.
— Мужа значит, у меня нет. Вот паскудство. А что такое интернет?
— Глобальная информационная сеть. Паутина. Боюсь, что тебе этого не понять. Давай спать. У меня дел днем за гланды.
— Нет, я к себе домой пойду. А то не дай бог, утром твоя жена приедет.
— Дверь не забудь захлопнуть за собой.
— Захлопну. Отдыхай, гость из будущего, — сквозь дрему услышал я ее голос и отключился.

Поначалу я спал без сновидений, а потом под утро провалился в кошмарный сон. Приснился мне мой первый завод «Запорожсталь», где я ученик бакланки махал кувалдой ремонтируя слябинг, а рядом стоял какой-то мордоворот в грязной, промасленной робе и щеря свой сифилисный рот, рассказывал мне о том, что если я не умею работать головой, то всю жизнь буду работать руками, а вдалеке на втором этаже конторы, опираясь на поручни стояла голая Ирка и глумливо ухмыляясь строила мне глазки.

Вдруг, откуда-то издалека раздался какой-то звон, Ирка исчезла, а я оказался сидящим за каким-то столом. Почему-то я был одет в белую матросскую робу, а рядом сидело еще несколько таких же матросов. Мы ели из алюминиевых мисок макароны по-флотски. Опять, что-то зазвенело, и раздался чей-то голос:

— Встать. Окончить прием пищи. Команде построиться на верхней палубе.

Мы вскочили из-за стола, который назывался на флоте баком и, рассовывая недоеденный хлеб по карманам, побежали на верхнюю палубу. На трапе я споткнулся и упал. Ко мне тут же подбежал какой-то мичман и стал орать на меня, что я ползаю по трапу, как беременный таракан.
— Оставьте меня в покое! Я уже отслужил свое!! — закричал я и врезал тому мичману по зубам.

Опять раздался какой-то звон, и я оказался в затхлом и темном чреве подводной лодки, зажатый в тесном отсеке между рулями. Наверху мой товарищ Серега Ефрем ацетиленовой горелкой нагревал металл, а стоящий рядом с ним  Вася Батюсь бил по нему кувалдой... Бом, бом, бом — звенел раскаленный металл колокольным звоном. «Пиздец», — ужаснулся я... и
открыв глаза, проснулся. За окном уже рассвело, а в комнате настойчиво звонил телефон.

— Алло, — сняв трубку, сонно сказал я и сплюнул горькую слюну.
— Алло. Это ты, Леха? — отозвалась незнакомым голосом телефонная трубка.
— Кому Леха, а кому и коммерческий директор Алексей Владимирович, — не проснувшись до конца, ответил я собеседнику.
— Это Славик, кум Кости. Мы с тобой Леха знакомы...
— Ну и что? Мало ли я с кем знаком. Чего тебе? — не мог понять я, что надо от меня моему собеседнику.
— Костика мусора сегодня утром повязали. Он сейчас сидит в СИЗО.
— За что? — настороженно спросил я.
— Это не телефонный разговор, но думаю, что за те деньги, что были у него...
— Ничего об этом не знаю... И чем ему помочь ума не приложу. Может ты, что-то можешь посоветовать?
— Могу. Нам надо  встретиться у вас в мастерской.
— Буду там, через пару часов. Жди.

Положив трубку, я капнул в стакан пару капель недопитого портвейна, выпил его, закурил и задумался. Ехать на стрелку с Костиным кумом вертухаем мне было в лом, но и сидеть просто так не имело никакого смысла. Взвесив все за и против, я сполоснул лицо, оделся и вышел на улицу. По проспекту Маяковского я поднялся к проспекту Ленина и, поймав такси, поехал на Космос в химчистку. И только забрав с покраски крашеные майки и футболки, я поехал в мастерскую на Шевчик.

Трикотажем, вернее нанесением рисунков на изделия я занимался вполне легально. Как у инвалида армии у меня был патент и утвержденные худсоветом рисунки. Председатель того худсовета долго не хотел ставить печать, пока мы ему на ом не привезли два мешка гречки (большой по тем временам дефицит), ледяное сердце чиновника растаяло и он снизошел к нашим просьбам, поставил на эскизах печать худсовета. Каждый обремененный властью чиновник в стране Советов, помимо зарплаты отел еще иметь дополнительный доход. Так что, заплатив минимальный налог в казну государства, я еще больше выделял денег на подмазывание контролирующих органов, налоговой, милиции и особенно ОБХССу, который контролировал все нетрудовые доходы населения.

Если человек думал, что он самый умный и, заработав своим каторжным трудом на крайнем Севере деньги на машину, выйдя на пенсию и вернувшись на материк, принялся таксовать, он автоматически подпадает под статью о нетрудовых доходах и им уже занимается ОБХСС. А это — уголовная статья с конфискацией всего имущества, ну и, конечно же, машины. Еще хуже дела обстояли у того человека, который в горбыткомбинате решил не выбрасывать меховые обрезки, а шить из них шапки — тоже статья с конфискацией. Майки перешиваешь — статья. Обувь шьешь — статья. Переплавляешь зубные щетки на бижутерию — статья. Из боксерских перчаток шьешь куртки — статья. А за ювелирку лучше вообще было не браться — вплоть до высшей меры. Никакой частнособственнической предпринимательской инициативы, только честная работа на заводах и фабриках. Социалистический феодализм с человеческим лицом. Мрак.

Отвык я уже от совдепии, как и от промышленного, загазованного Запорожья, отвык. Хотя я к нему никогда, по большому счету, и не привыкал. Как можно было привыкнуть к газовой камере, в которой зимой шел черный снег, а летом выпадали красные дожди? И это еще были цветочки.

Когда-то у моих родителей была дача на поселке Скворцово в районе Магниевого завода, так мы урожая на ней никогда не видели. Выбросы хлора регулярно начисто сжигали всю зелень на деревьях. Мою маму это очень огорчало. А отец вообще старался туда не ездить, проводя свободное время от работы на том Магниевом заводе в столовой «Под грибами», где даже было вино на разлив. Заводчане бухали, как и работали — с остервенением.

Мужчины редко, когда доживали в Запорожье до пенсионного возраста. Город молодых, так его называли сами запорожцы. Не очень сильно он изменился и в будущем. Как не хотели отцы города развивать туризм в советское время, так не развивали его и в будущем. Грабить и воровать просто стали больше. А работяги-заводчане, как ходили гнуть шею на заводы, так и ходят. Просто они раньше работали на советских феодалов, а потом, после развала империи, стали работать на олигархов. Ничего не поменялось. В лихие 90-е им годами не платили зарплату, а они все так же продолжали ходить на завод.

Один олигарх жаловался своему собрату по капиталу:

— Я этих работяг не понимаю, я уже вырезал и продал все оборудование, зарплату им не плачу, а они продолжают ходить на завод. Что делать?
— Попробуй сделать им платный вход...
— Уже пробовал, домой не ходят — спят на заводе...

Анекдот из жизни — зарплату работяги не получали, а продолжали ходить на завод. А когда он снова стал работать, они с удвоенной энергией принялись наверстывать упущенное время. Тогда им стали уже платить выпускаемой заводом продукцией или тем, что удавалось на неё выменять. Бартер. Работяги с автомобильного завода «Коммунар» даже стали собирать в гаражах машины «Таврии».

В будущем этот приватизированный (украденный у народа) завод, сменив не одного собственника, ляжет замертво. Украсть ума хватило, а привести его в рабочее состояние — не хватило. Так же приватизировав, разворовали и снесли швейную фабрику, мимо которой я сейчас проезжал, и на которой двадцать лет проработала моя жена. От нее в светлом капиталистическом будущем, даже фундамента не останется, как и от молокозавода, где я когда-то работал слесарем-наладчиком.

Такие вот невеселые мысли обуревали мою больную с похмелья голову, пока я катался по загазованному Запорожью. В стране Советов думать не рекомендовалось. Украл, выпил — в тюрьму или пропил получку, и снова на завод в стойло рога мочить. Невеселая перспектива. Недаром евреи стали из нее разбегаться, а это духовный потенциал страны. Мой учитель, который открыл мне секреты шелкографии и подпольной коммерции был старым и, таки, умудренным жизненным опытом евреем. Подозреваю, что дядя Боря еще и во времена НЭПа делал свой маленький гешефт. Мозги он мне крепко на место поставил, а не то я бы и по сей день ходил на завод. Это при условии, что я бы дожил до своих лет. Что маловероятно.


4

Такси подъехало к мастерской. Я вышел из машины, выбросил недокуренную сигарету и, вытащив из багажника мешки, принялся перетаскивать их в подвал. Работа заняла не очень много времени. Закончив с мешками я, сходив в магазин, купил пива и копченую рыбу. Не успел я прикончить одну бутылку, как на запах подтянулся и Славик. В будущем я с ним не встречался. Видимо плохо кончил слуга двух господ. А может и эмигрировал.

— Ну, рассказывай, что там у вас с Костей приключилось, — не здороваясь с ним, пробурчал я, наслаждаясь холодным пивом.
— Пива не нальешь?
— Нет. Его заработать надо. Так что там случилось?
— Мы с ним вчера крепко поддали, и он пошел в магазин за бухлом, там его и менты и повязали. Видимо взял не те деньги, — начал заливать мне Славик.
— А ты где был, почему своего кума не прикрыл!?
— Я в это время на хате с его женой Людкой кувыркался, — понурив голову ответил Славик.
— Чем докажешь, что был с ней, а не наводил на Костю своих коллег?
— У меня есть с собой негатив вчерашнего вечера...
— Давай его сюда, не то обронишь, — почувствовав азарт, сказал я. — Не боись, Славик, не обижу.

Славик, покопавшись в карманах, достал черную кассету с фотопленкой. Я вынул ее и стал внимательно рассматривать кадры. Все было на месте, Славик умудрился даже снять