дождалась. Зато дождались прорабы перестройки, которые приватизировав все народное имущество пролезли в депутаты и с наглой сытой рожой, стали поучать ограбленный ими народ, как надо правильно жить в новой стране.
Мои философские рассуждения о превратностях судьбы прервала трель дверного звонка. Чертыхаясь я вылез из ванны, наскоро вытерся вафельным полотенцем и, накинув на себя джинсы и футболку, пошел открывать дверь.
Пошарпанная входная дверь с примитивным накладным замком навеяла на меня воспоминания о тех славных временах, когда я ее не раз выбивал по пьянке. Действительно славное было время, когда меня звали Даником и я зажигал с Топой и Макой на Бэцике. Рубль на кармане, пивбар «Пингвин» и весь мир в кармане. Привет Ирка я и тебя помню, как и Ленку, что не дождалась меня со службы. Да и не стоило меня ждать, все равно я бы ни на ком не женился. Потому, как флотский парень — все пропьёт, но флот не опозорит. Смысл мне было связывать себя семейными узами. Хотя потом я все же женился.
Но это все будет потом, а сейчас в мою дверь продолжал кто-то звонить, пытаясь встретиться со мной, и рассказать мне за смысл в этой жизни.
— Да открываю я уже! — крикнул я тому настырному человеку, который настойчиво звонил в двери. — Кто там?
— Не бойся, не гости. Открывай, Леха. Соседка, — отозвался из-за двери женский прокуренный голос.
Не успел я полностью открыть дверь, как на мою шею повесилась какая-то растрепанная девушка. Она ввалилась в мою квартиру и, шепча о какой-то любви и о том, как она соскучилась, стала меня целовать. Перло от нее перегаром, наверное, так же как и от меня.
— Да дай мне хоть дверь закрыть, — оторвав ее от себя, сказал я, тщетно пытаясь сообразить, кто же это такая. Вспомнил, точно соседка. Запасной аэродром на тот случай, когда моя жена уезжала в село к своим родителям. — Тебе чего, Ирка, надо?
— Леха, у тебя похмелиться есть чем?
— Коньяк, виски, джин с тоником, а может тебе просто водки налить. Ты вообще, девочка, охуела от счастья — бухаешь с кем-то на стороне, а ко мне приходишь похмеляться, — пробурчал я не в силах оторвать взгляда от ее роскошных сисек, которые грозились вывалиться из декольте ее ситцевого халатика.
— Ну, распизделся. А хочешь я тебе тоже дам? Но, только после того, как ты меня похмелишь, — не осталась в долгу соседка. — Твоя мымра где, опять в село укатила коровам хвосты крутить?
— Да хер его знает, где она. Очнулся, а дома никого нет, — машинально ответил я, пытаясь вспомнить, где у меня могут быть припрятаны деньги.
Вспомнил, несколько фальшивых червонцев лежало в первом томе «Капитала» Карла Маркса. Прикольная книжка досталась мне в подарок от моего кореша Абраши. Достав ее с книжного шкафа я отогнул палитурку и нашел их на месте.
— Так, каблучио, — отдавая червонцы Ирке, сказал я, — слушай сюда внимательно, я сейчас на несколько часов отъеду по делам, а ты смотайся на базар, купи что-нибудь пошамать, ну и пивка с водочкой... И не вздумай, сучка, меня продинамить. Оставлю без спиртного. Поняла?
— Поняла, не дура. Уже, Леха, убегаю. Я и подмоюсь, — обожгла она меня своим роскосым блядским взглядом и наконец-то исчезла из моей квартиры.
2
К Косте, хоть он и жил на другом конце города, я добрался довольно быстро. Всего-то три пересадки. Час езды и я уже у него в мастерской. Входную дверь в подвал он почему-то не запер и я, спустившись по ступенькам, попадаю в помещение с низким потолком, в котором в свете дневной лампы плавает сизое облако табачного дыма. В дальнем углу мастерской на диване рачком, со спущенными трусами, стоит Костина жена Людка, а над её задницей пыхтя, старательно трудится Костя.
Забавная сцена. Был бы я талантливым художником я бы тут же начал писать картину типа «Соблазнения Афродиты», но господь Бог меня таким талантом не наградил, потому я развернулся и вышел из мастерской и присев на лавку закурил. Ко мне подошел мой знакомый и попросил закурить. Мы с ним покурили, перекинулись ни к чему никого не обязывающей парой фраз и я, выбросив окурок, опять спустился в подвал. Людка уже сидела на диване и как ни в чем, ни бывало, читала какой-то журнал, Костя курил в форточку.
— Здоров были, распиздяи, — вежливо поздоровался я с ними. — Чем социально-полезным для общества занимаетесь?
— Привет, Орел. Всё шутишь? — поздоровался со мной Костя.
— И тебе, Леха, не хворать, — поднимаясь с дивана, ответила Людка, поддергивая юбку, — я домой Костя.
— Давай, мать, иди, а мне надо еще поработать.
— Не нажирайтесь, работнички, — выходя из мастерской, сказала Людка.
— С такими нажрешься, бабки высасывают, что пылесос. Не успеваешь их зарабатывать.
— Меньше по блядям лазь, неси все в дом — дал я ему совет.
— Не могу, тянет меня к ним, Орел, со страшной силой. Помнишь ту Инку, с которой мы познакомились на Анголенко?
— Это та, которая береты шила, а мы ей на них фирменные лэйблы от Кардена печатали? Помню. Редкое блядво. Не отсасывала только у памятника Ленина. А что с ней? — заинтересовался я.
— С ней? Ничего все в порядке. Привезла новую партию беретов. Вечером приедет Вовчик мой брат, отпечатает их. А я с ней на следующей неделе махану на пару дней к Волкову в Ялту. Оттопырюсь там не по-децки... бархатный сезон все же. Да и Волкова надо проведать, что он там строит.
— Езжай, мне-то какое дело, — беззаботно отмахнулся я. — Ты чего звал-то меня?
— Там от людей из Магадана заказ пришел на тысячу черных маек и пятьсот футболок. Просят, чтобы были не хуже адидасовских. Сделаем?
— Надо позвонить на базу и договориться, чтобы нам их отложили, потом на химчистке их покрасить и отпечатать. Ну, в общем, все, как обычно — это не есть проблема. А что там с водяными знаками?
— Нашел я решение проблемы. Сейчас придет мой кум Славик, ты его знаешь...
— Это тот, который на тюрьме вертухаем служит?
— Тот самый. Так вот у него в одной из камер парится мужичок, который в селе наладил выпуск фальшивых пятидесятирублевок.
— Слышал я о нем. Гений. Кулибин. За три года в своем гараже поставил типографию не хуже, чем при Госзнаке. И чем же он нам с тюрьмы может помочь?
— Поделится с нами своими секретами.
— В честь чего ему нам помогать? Он что не понимает, что мы не лотереи спортлото собираемся печатать.
— Понимает. Но ему мой кум там такие условия создал, что ему деваться некуда... Да и в карты он крупно продулся. Деньги ему нужны.
— И много?
— Два куска.
— Ни хрена себе у него аппетит, — присвистнул я.
— Не жлобься, Орел, надо выделить бабки из общака. Они за неделю окупятся.
— Ну не знаю, не знаю,- задумался я.
И было над чем. Неизвестно сколько еще мне тут торчать придется. Отвык я уже рисковать. То ли дело в моем времени — сиди у себя в кабинете, потягивай неторопливо коньячок, а денежки сам капают. Достаточно только руку протянуть и взять все, что хочется. Интересно насколько же я здесь застрял? Ох, не надо было мне кокс бодяжить с коньяком. Теперь разгребай все это дерьмо.
— Эй на шхуне, ты чего, Орел, задумался? — прервал мои размышления Костя.
— Что-то стремно мне. Не хотелось бы поменять свою хрущобу на камеру.
— Сам боюсь. Но чинка стоит вычинки. Да и Славик обещал нам по блату отдельную хату с молодым «петушком», — «успокоил» меня Костя.
— Да ну нахуй такое счастье. Пусть он его себе оставит, — отмахнулся я от такой перспективы.
— Ладно не ссы... Дальше неба не загонят, в землю хуем не воткнут.
— Я и не ссу. После трех боевых служб, я перестал бояться. Разумная предосторожность никому еще не помешала. Береженного Бог бережет, а не береженного конвой стережет. Отдай ему бабки и забери у того Кулибина его секреты. А я поехал домой. Заодно заеду на базу спорттоваров, договорюсь о майках и футболках.
— Не хочешь с нами на тюрьму съездить?
— Без меня. Я туда в детстве накатался, когда бате грев возил. Выдели мне на закупку товара три тысячи и я поехал.
— Без проблем — сказал Костя, отрывая сейф в котором мы хранили наш общак.
— Все, Костя, я погнал по делам, завтра созвонимся.
— Точно не хочешь на тюрьму съездить?
— Нет.
— Ну, тогда до завтра.
Выйдя из мастерской, я с большим трудом поймал свободного частника и поехал на базу. Отвык я уже от ненавязчивого советского сервиса. Деньги есть, а такси заказать практически невозможно. Приходиться обращаться к частникам. Те хоть и берут дороже, но не задают лишних вопросов, потому, как сами нарушают закон о нетрудовых доходах. ОБХММ еще никто в стране Советов не отменял. Попав в их сети, можно было запросто лишиться машины. А попав не на тех людей и головы. Камикадзе.
На базе у знакомой кладовщицы я закупил партию маек и футболок, заплатив двойную цену рассчитался с ней и, погрузив мешки в такси, поехал в химчистку, где меня всегда рады были видеть. Отдал им майки и футболки, я наконец-то смог вздохнуть свободно и отправиться с чистой совестью к себе домой, где меня ждала Ирка.
Точно ждала и не одна. С ней был ее родной брат, сержант милиции Петруха, которого я знал ещё ребенком и защищал от дворовой шпаны. Они сидели в беседке и непринужденно болтая, покуривая, неторопливо пили пиво, которое наливали из трехлитрового бутылька.
— Я милицию не вызывал. Тебе чего? — увидев его, недружелюбно спросил я.
— Проблемка у тебя, Даник, нарисовалась... Твои деньги? — небрежно бросил он на стол те червонцы, что я дал утром его сестре Ирке.
— Даже если они и мои, я все равно буду упорно стоять на том, что я их впервые вижу.
— Примерно это я и думал от тебя услышать. Кремень. Не знаю где ты их взял, но мой тебе, Даник, совет — спали их и больше к ним не прикасайся. На них уже есть ориентация.
— Как их вычислили? — не удержался я от вопроса.
— Как обычно по повторяющимся номерам, и карандашному рисунку. Это же надо додуматься водяные знаки подкрашивать карандашом. А так и не скажешь, что фальшивка.
— Благодарю. Учту твой совет. У тебя ко мне все?
— Учти, учти. И запомни, Даник, я не всегда могу оказаться рядом с тобой. Пока, не болей — попрощался он со мной.
— Ладно не буду болеть. А вообще ты мне комиссар в будущем надоел своими сентециями и здесь грузишь. Иди уже домой отдыхать, — дал совет я Петрухе, будущему комиссару полиции, который в будущем был в нашем банке начальником службы безопасности.
— Хорошо, что ко мне брательник зашел, а то погорела бы я с твоими фальшивками, — встряла в разговор Ирка.
— Если бы у бабушки был хуй, то это бы уже был бы дедушка. Держи деньги и вали в магазин за пойлом. А я пойду домой.
— Деньги сейчас хоть не фальшивые?
— Нет. Давай иди, пока я не передумал.
— Уже бегу.
3
— Так какое же оно будущее, Даник? — лежа у меня на груди, после сексуальной оргии, сонно спросила Ирка. — Интересное? Коммунизм мы уже там построили? Наверное, там денег и ментов уже нет?
— Ментов там, Ирка, действительно нет, как рублей, дефицита, и коммунизма. Полиция там права качает, — затягиваясь сигаретой, ответил я, чувствуя легкую истому во всем теле.
Надо сказать, что во время секса моё молодое тело сработало на отлично. Такой эрекции я давно уже не имел, как и такой искусной жрицы любви. Это ж надо уметь так владеть своим телом. За вечер Ирка меня полностью опустошила, а сама была, как огурчик, правда малосольный, ну так еще бы — выпить столько вина. Ей бы спать, а она с
