Дуракам закон не писан, ч. 2, главы 22-27

побрезгуют. Поэтому…
Я подошёл к мотоциклу и запустил руку в рюкзак. Стоя спиной к щербатому я нащупал пистолет и незаметно сунул его за пояс.
- Ну что, цыплят будешь брать?- крикнул я через плечо и достал пакет с игрушками.
- Да задрал ты меня уже со своими цыплятами!!- фальцетом взвизгнул щербатый и с грозной рожей двинул в мою сторону.
– Я сейчас сам проверю, доставай всё что есть!
Он подошёл к мотоциклу и встал слева от меня.
- Держи!- я резко протянул ему пакет с игрушками, и когда он машинально взял его в руки, наотмашь, со всей силы, двинул его в солнечное сплетение.
Раздался глухой звук, как будто войлочной булавой ударили в большой оркестровый барабан, обтянутый тряпками.
Щербатый, бедолага, крякнул от неожиданности и, согнувшись пополам, упал передо мной на колени. Я быстро посмотрел в ту сторону, где за деревом стояла машина – её не было видно. Придерживая этого охламона левой рукой за шиворот, я слегка приподнял его и с силой саданул ещё раз в то же самое место. Щербатый глухо хрюкнул, тут же обмяк, а в воздухе появился острый запах сероводорода.
Я поднял пакет с игрушками и сунул его обратно в рюкзак.
Парень приподнял голову и не в силах сказать ни слова, удивлённо смотрел на меня. В его взгляде читался немой вопрос: «Что это было?»
Я быстро запустил руку ему в карман куртки и достал из него самодельную «бабочку».
- Ну что, лишенец?!- я продолжал держать его за шкирку. – Кто-то меня петушить собирался? Он молча смотрел на меня, хлопая своими безумными глазёнками. – Я вот возьму сейчас и обоссу тебя прямо здесь, петушильщик ты сраный! Насколько мне известно, с тобой не то что дела иметь - с тобой, после этого на одном поле срать никто не сядет!- скороговоркой выпалил я и откинул нож в сторону.  Он попытался что-то сказать, но как только открыл рот, тут же закашлялся. Наконец, переведя дыхание, он выдавил сиплым голосом:
- Ты отсюда никуда не уедешь, козёл! Ты даже себе не представляешь какой геморрой ты сейчас нажил на свою жопу. Ты покойник!- он опять закашлялся, пуская слюни изо рта.
Я с силой потянул его наверх, и когда он, с горем пополам, встал на ноги, резко сделал подсечку. Издав внутриутробный булькающий звук, щербатый, как куль с дерьмом, плюхнулся на спину. Я быстро сел ему на грудь и придавил шею локтем.
- Ты что, придурок, американских фильмов насмотрелся?!- пригнувшись к нему, тихо сказал я. – Сменил бы пластинку, тварь ты узколобая!- я ещё сильней придавил ему шею. – Уедешь, не уедешь! Я знаешь сколько раз уже это слышал?! А за козла я тебе вообще сейчас уши оторву! И станешь ты у нас ещё красивее!
Щербатый пару раз трепыхнулся, пытаясь глотнуть воздуха. Его лицо, с выпученными глазами, стало похоже на переспелый грунтовый помидор. Я немного ослабил руку. Он тут же повернул голову в ту сторону, где стояла их машина, и попытался что-то крикнуть своим подельникам. Мне ничего не оставалось делать... Я быстро достал пистолет из-за пояса и сунул ему дуло в рот.
- Тихо, тихо, тихо!- зашептал я. – Не дёргайся! Я сейчас нажму вот этот крючочек, и твой жбан как спелый арбуз разлетится по всей округе на корм уличным собакам... Мне терять-то нечего… Ты же сам сказал, что я покойник.
Это подействовало. В его взгляде появился животный страх. Непроизвольно скосив глаза, он с ужасом смотрел на пистолет.
- Знаешь такую поговорку: «На любую хитрую жопу, всегда найдётся х… с винтом?»  Так вот это про нас с тобой.
Не моргая, он продолжал смотреть на меня.
- Где ключи, которые ты вертел в руках?- натянуто улыбнувшись, спросил я.  Он поднял руку. Ключи так и оставались у него на пальце.
- Это от машины?
Он два раза кивнул. Я взял ключи и швырнул их через голову в кусты.
Пора уже было заканчивать эти опасные отжимания. В любую секунду могли появиться его дружки, и тогда… полетит вам на родину, Николай Александрович, похоронка от югославских властей.
Я встал на ноги, держа пистолет перед собой.
- Ты полежи немного, братан,- почти ласково пропел я. – Здоровье-то потом не купишь - его загодя беречь надо.
Напоследок, чуть ли не по-отечески, я легонько пнул ногой его в живот. Щербатый мужественно перенёс последний акт экзекуции, не издав ни единого звука.
- Да, кстати!- спохватился я. – У тебя деньжат маленько не найдётся - мне на бензин? А то поиздержался я чего-то, - с улыбкой спросил я, как будто мы были с ним старыми приятелями. – Ты не думай, я не разбойник там, какой… у меня действительно нет ни копейки. А по вашей милости мне пришлось вот срываться с места. Так что выручай!
Он ничего не ответил, а я обратил внимание, как у него задёргалось нижнее веко.
- Ну так что, поможешь?- я присел перед ним на корточки продолжая держать в руке пистолет.
Он нехотя полез в нагрудный карман своей куртки, не переставая коситься на оружие, и выудил из него несколько мятых бумажек.
- Вот спасибо тебе, мил-человек!- я взял деньги и поднялся на ноги.
Меня всего колотило от нервного перенапряжения. Трясущимися руками я взялся за руль мотоцикла и дёрнул педаль стартера.
Мой «собеседник» продолжал смирно лежать на земле, но в его взгляде был уже не испуг, а бессильная, звериная злоба.
«Да-а, валить надо отсюда, от греха подальше! На счёт геморроя, пожалуй, этот красавчик-то прав!»
- На земле долго не лежи, а то застудишься!- я взгромоздился на мотоцикл, подмигнул щербатому и спокойно тронулся с места.
    Машина с открытыми дверьми стояла на прежнем месте. Трое пассажиров, в том числе и знакомый мне молодой парень в кожаной куртке, спокойно покуривали, ожидая своего товарища.
Когда я поравнялся с ними, один из отморозков, слегка присев, топнул ногой в сторону мотоцикла, как будто подгоняя меня.
Я скорчил несчастную физиономию, и, не увеличивая скорости, дабы не навести подозрений, проехал мимо них. Под весёлый гогот все трое проводили меня надменным взглядом:  мол, что, «терпила», получил своё?!
 Проехав метров двадцать, я резко прибавил скорость и пулей рванул, куда глаза глядят, чтобы поскорее убраться от этого места.
 Минут сорок я крутился по городу и никак не мог найти выезд в нужном направлении. Эти сорок минут дались мне совсем нелегко. Во-первых, у меня заканчивался бензин. Во вторых, мне всё казалось, что вот-вот появится эта дурацкая машина и меня, скорее всего, отвалтузят прямо на дороге, как говорится, «не отходя от кассы». Ну и, наконец, в третьих, ездить по городу с пистолетом за поясом было просто неприлично с моей стороны, если взять во внимание то обстоятельство, что полиции наверняка уже всё известно, каков я фрукт. Я почему-то был уверен, что эти ребята, возомнившие себя негласными хозяевами рынка, пустятся теперь во все тяжкие, чтоб поскорее меня отыскать. Ведь сдали же они меня полицейским на рынке! А сейчас тем более!..
Мало того - избил, чуть ли не предводителя этой шайки-лейки, так ещё получается, и ограбил его, бедолагу!! А за это, уже можно было и присесть - причём надолго! Это же вооружённый грабёж!
Как человеку, всю жизнь прожившему при Советской власти, в качестве утешения мне в голову лезли всякие большевистские лозунги, наподобие:
«Экспроприация экспроприаторов!» Или того хлеще: «Грабь награбленное!»
Но, как ни странно, в связи с содеянным моя чувствительная ко всякого рода безобразиям совесть мирно покоилась где-то в глубине моего сознания, даже не думая возмущаться.
   Наконец, когда мне удалось определиться с направлением, я остановился у небольшого сквера и, оглядевшись по сторонам, быстро сунул пистолет в густую траву под большим деревом. Прежде чем выехать из города, мне нужно было обязательно заправиться. Полиции я опасался, конечно же, больше, чем этих гавриков, поэтому пистолету лучше было полежать отдельно от меня, пока я ищу заправку. А заодно и проверить: стуканули они на меня в полицию, или решили сами со мной разобраться?
Я ехал по прямой, стараясь не петлять, чтобы опять не заблудиться, и наконец метров через пятьсот увидел заправку.
Пока я заливал бензин, рядом на светофоре остановилась полицейская машина и сидевшие в ней стражи порядка с любопытством уставились на меня. Я стоял ни жив, ни мёртв, стараясь держаться как можно спокойнее.
«Удачно я пистолетик-то скинул! Если меня сейчас и примут, то всё остальное ещё доказать надо. Ведь никто же не видел, как я избивал этого красавца! А денег я у него вообще никаких не брал…  да и видел-то его один раз мельком на рынке, вот и всё!» За считанные секунды всё это пронеслось у меня в голове.
Но как только зажёгся зелёный свет, полицейская машина тронулась с места и скрылась за поворотом. Я смотрел ей вслед и не верил своим глазам.
«Значит, всё же не стали они полицию впутывать в наши дела! А это означало, что хорошего теперь не жди, и мне нужно как можно скорее покинуть сей славный город, чтобы не пасть где-нибудь в пригородном лесочке смертью храбрых от рук этих отморозков».
Теперь-то вот как раз пистолетик мне совсем не помешает! Я быстро вернулся на то место, где оставил его, и, пошарив рукой в траве, сунул пистолет в рюкзак, но не на самое дно, как прежде, а так, чтобы можно было его сразу достать при необходимости.
Но мне повезло... То ли на меня плюнули и не стали искать… ну а, скорее всего, искали, но просто не нашли. Хотя… достаточно было расспросить мужика на рынке, в какую сторону я мог поехать. И он, я думаю, не стал бы корчить из себя героя-партизана, а сразу же рассказал бы, что я двинул в сторону венгерской границы.
Я выехал на трассу. Миновав дачные поселения, я прибавил скорость и покатил в сторону Суботицы – приграничного с Венгрией города.
Бензина теперь было достаточно. Этих денег, которые я позаимствовал у щербатого, хватило на целый бак, и даже ещё немного осталось на всякие мелочи.
Мои опасения насчёт возможного преследования почти развеялись и, отмахав от города километров семьдесят, я решил остановиться, чтобы перекурить. Недалеко от дороги я увидел небольшое озерцо и свернул на грунтовку, ведущую к нему. Погода была по-летнему тёплой, на небе ни тучки. Время близилось к вечеру и, чтобы не искать потом, где попало, место для ночёвки, я всерьёз начал подумывать остаться здесь до утра.
«Место хорошее, тихое. Переночую, высплюсь, как следует, и с рассветом поеду дальше. До границы примерно километров двести – как раз успеваю».
Я устроился недалеко от воды под большим кустом и, раздевшись до трусов, решил помыться и выстирать носки.
- «Радионяня, радионяня – есть такая пе-ре-да-ача. Радионяня, радионяня – у неё одна за-да-ача»… - напевая знакомую с детства песенку, я стоял по пояс в воде и намыливал голову. Носки, а заодно и трусы сохли на ветках кустика, под которым я расположился. Наплескавшись вдоволь, я вышел на берег, надел джинсы и расчесал волосы.
«Как раз до захода солнца всё это хозяйство должно высохнуть». Глядя на своё исподнее, висевшее на ветке, я разлёгся на траве и прикрыл глаза. На меня тут же накатила сладостная нега, тело сделалось ватным, и я, не успев ни о чём даже подумать, моментально погрузился в сон.
  Короткая автоматная очередь, сухим треском хлестнувшая по ушам, мгновенно вернула меня в реальность. Я вскочил на ноги, зачем-то схватил в руки мокрые трусы и прижал их к груди. Пока я крутил головой, спросонья не понимая, что происходит, из лесополосы,