Там, на неведомых дорожках

Случилось это шестого декабря, когда не только календарь, но и все погодные прелести, во все колокола извещали о приближении радостных и долгожданных новогодних праздников. Индекс Доу Джонса, на вчерашней сессии, превысил свои недельные значения. Президент отправился в очередную деловую заграничную командировку. Морозец сделал свой первый легкий пробный набросок на мольберт земной коры, в виде симпатично побелевших газонов, и промерзших, до самого основания, лужиц, на тротуарах, на которые можно было вставать, без страха, провалиться в ледяную воду. Но зато лужи превратили тротуары в сверхскользючее основание, передвигаться по которому приходилось с осторожностью, чтобы, чего доброго, больно не упасть на твердь земную. Воздух наполнился особой чистейшей свежестью, от которой дыхание становилось необыкновенно легким и непринужденным. Зимняя сказка, с главным участием Снежной Королевы, немного превращалась в реальность. Из белоснежного антуража изморози, выглядывали, словно фантастические живые картины из будущего, витрины магазинов, уже подсвеченные и оформленные елочными игрушками, и переливающимися световыми гирляндами, на новогодний лад, готовясь к всеобщему всемирному безбрежному торжеству.
Восемь утра. Время вести, а вернее, везти на машине, ребенка в школу. Как-никак, четвертый класс, практически взрослый, самостоятельный человек. Поэтому, пока Никита только просыпался, бабушка одела его, обула, вставила его руки в рукава зимнего пуховика, застегнула его на молнию, на голову симпатично примостила зимнюю спортивную шапку с помпоном, дала попить, и громко известила:
- Никита готов!
Никита, стоя, полуспал, с закрытыми глазами, у двери, ожидая дальнейших манипуляций, с его еще не до конца проснувшимся организмом. Дальше эстафета сопровождения Никиты переходила в мои руки. Взяв его нелегкий портфель и мешок со сменной обувью, я чуть улыбнулся:
- Пошли? – И открыл входную дверь.
- Бог тебе в помощь, Никитушка! – Крикнула бабушка вслед, через открытую дверь.
Белоснежного цвета Фольксваген, терпеливо и стойко перенося все трудности некомфортного уличного зимнего хранения, стоял на обочине проезжей части, ожидая нас.
- Какая красивая беленькая машинка у нас, - сказал я, чтобы разбавить дорогу беседой, и немного вывести из спячки Никиту.
- Угу, - хмыкнул он, пока не совсем охотно идя на контакт. По всей видимости, скрашивание пути в школу, какими-то бессмысленными, с его точки зрения, разговорами, в его планы не входило. Сигнализация, дважды пиликнув, поприветствовала наше приближение, и чуть заметно, щелкнула замками снятия с охраны дверей. Никита нехотя вынул руку в рукавичке из кармана, и, взяв дверную ручку, потянул ее на себя. Дверь легко поддалась и открылась, предоставляя доступ внутрь мягкого автомобильного салона пассажирской капсулы. Через пару секунд Никита уже полз на коленках по широкому дивану заднего сиденья, пробираясь на место, за сиденьем водителя, а я захлопнул за ним дверцу.
- Холодно! – Недовольно сообщил он, когда я сел за руль.
- Сейчас подогрев включим, - попробовал я голосом придать ему немного оптимистической надежды, заводя двигатель, и тут же включая подогрев Никитиного и своего сиденья. Подогрев сидений, очень замечательное изобретение прогрессивного человечества. Он несказанно улучшает и скрашивает зимнюю езду на автомобиле, но срабатывает эта опция, к сожалению, не молниеносно, а через какой-то определенный промежуток времени, на протяжении которого приходится все же ощутить собственным телом самую остринку зимнего сидения на застуженном основании. Конечно, можно было заранее выйти и прогреть автомобиль, но сложившаяся финансовая напряженка, не позволяла расточительно использовать горючее. Да и уличная температура опустилась всего-навсего на пару градусов ниже нуля, что давало повод полагать, что салон автомобиля не очень сильно за ночь промерз, и нагреется буквально за считанные минуты. Правда, и до школы езды всего были считанные минуты, но тут уж приходилось как-то выходить из положения.
До школы Никита был доставлен без проблем, в самом лучшем виде, где получил свой портфель, мешок со сменкой, и благополучно отправился вбирать в себя приличную норму всесторонних научных образовательных знаний, а мне предстояла дальнейшая дорога на свою работу.
Путь на работу лежал по проспекту Строителей, на котором необходимо было проехать немного вперед, а затем, на развороте, повернуть в обратную сторону, по той же самой улице. И тут меня, с ревем и воем сирен, обогнали пожарная и скорая машины, и так же, как намеревался и я, развернулись на развороте проспекта Строителей, и помчались в обратном направлении. Я тоже выполнил, говоря канцелярским языком, маневр разворота, думая, что кому-то в это время, видимо, сильно не повезло, раз одновременно летели скорая и пожарная. И, проехав буквально пятьдесят метров, встал в «пробке». Дорога имела двухрядную полосность в одном направлении, и на обоих рядах образовался самый настоящий обыкновенный затор, которые в больших городах не такая уж и экзотическая редкость. В таких ситуациях требовалось обычное философское спокойствие и безоговорочная уверенность в том, что рано, или поздно, но затор этот все-таки сам собой, как-то устранится. Потому что не известно еще ни одного случая, когда бы какой-либо затор существовал бесконечно долго.
Вообще-то, я находился в левом ряду, а мне необходимо было перестроиться в правый, так как дальше, на следующем перекрестке, мне требовалось свернуть вправо. И тут – о, везение – правый ряд автомобилей немного продвинулся вперед, а одна из легковых машин, находившаяся чуть позади меня, в правом ряду, не двинулась с места. Почему так произошло, рассуждать в этой ситуации некогда. Может, у машины заглох двигатель, или водитель заговорился по телефону, тут вариантов много. Но для меня главным сейчас считалось то, что одно заветное местечко, всего для одного автомобиля, но появилось. Включив правый указатель поворота, я еще раз посмотрел на стоящую справа неподвижную машину, и не выпуская ее из виду, так на всякий случай, потому что случается, попадаются неадекватные водители, которые вдруг своим автомобилем начинают просто-напросто делать небольшие подленькие вещи, типа: возьмут, и вдруг ни с того, ни с сего, поедут, и заблокируют место, намеченное было для перестроения. Ну, как говорится, Бог таким им судья. Где-нибудь, за их подобные поступки, хочется надеется, жизнь сама их накажет. Но водитель той машины не тронулся с места, позволив мне заехать на освободившееся место. Правда, целиком встроиться в ряд, чтобы моя машина, как того и требовалось, расположилась прямолинейно общему правому потоку, не получилось. Так вот, стоя своим автомобилем чуть наискосок, я стал дожидаться начала движения моей колонны. Честно говоря, перестраивался я с небольшим нервным напряжением, готовясь в любое мгновение нажать на тормоза, если тот человек вдруг опомнится, и решит, вопреки здравому смыслу, поехать. Но вот перестроение практически завершилось: я впереди, Он – позади, и я с облегчением, как говорится, выдохнул. Опасность некорректных действий миновала. Можно ожидать начала движения. Вроде бы наша колонна впереди едва вздрогнула. Хороший симптом того, что сейчас ниточка колонны автомобилей поедет. А это значило, что пробка не на долго. И тут, вдруг удар в мою машину сзади. В сознании четким сигналом тревоги прозвучала мысль, что я попал в ДТП. Инкубационный период зла закончился, и само чистейшее зло вылупилось наружу. Хорошо сконструированный автомобиль сделал все, чтобы владелец как можно меньше пострадал в дорожном происшествии. Так оно и произошло: телом я удар практически не ощутил, а лишь услышал характерный звук удара, и моя машина сама собой откатилась вперед где-то на три метра. Почему-то сильного волнения не наступило. Удар пришелся сзади в стоящий автомобиль, поэтому вина полностью ложилась на того самого водителя, который и нанес этот удар. О другом я еще ни о чем подумать не успел: слишком уж сильный случился сейчас стресс. Хотя нет, об одном я все-таки подумал, что нельзя было утром хвалить автомобиль: плохая примета. Я включил аварийную сигнализацию, выключил двигатель, и вышел из машины, неспешно направляясь назад, к месту соприкосновения машин. Навстречу мне, быстрой походкой, приближался невысокий, ниже меня почти на голову, худощавый мужчина, примерно одинакового со мной возраста, южной внешности.
- Ты чего поворитник не показал! – Возмущенно, почти криком, экспрессивно заговорил он, извещая о запуске цепочки ролевых и ситуационных несуразностей.
- Ну вот, - подумалось мне, - начинается театр абсурда. А вслух спокойно проговорил:
- Я показал поворот.
- Где ты показал, - не переставал он грубо «тыкать», -  чё ты врешь! Если бы ты показал, я что, тупой что ли? Не пропустил бы тебя? Я столько лет за рулем! Ты не показал поворот! А вот сейчас оба поворотника у тебя мигают!
Это мигала включенная аварийная сигнализация. И это означало, что сигнал поворота, на момент аварии был исправен. Еще я отметил для себя, что мужчина, хоть и говорил с акцентом, но акцент у него очень легкий, может даже притворный. Поэтому понятийное различие между «ты» и «вы», в разговорной речи двух взрослых людей, он наверняка себе четко представлял, и «тыкал» словами в меня умышленно. Нетрудно было предположить, что он намеренно провоцировал меня на драку, чтобы потом ДТП, само собой, переквалифицировалось в рукоприкладство. А затем, исходя из избранной им линии поведения обмана, можно было начать симулировать сильные побои, с тяжелыми последствиями здоровью, например, ушиб и сотрясение головного мозга, с полной или частичной утратой работоспособности. Тут уж вообще бы тянуло на хорошее, качественное уголовное преступление. И потом бы я не только платить ему замучался, но еще и могла замаячить перспектива реального длительного путешествия, за казенный счет, в «места, не столь отдаленные», с круглогодичным суровым морозным климатом, и тяжелой физической работой на свежем воздухе. Поэтому я засунул руки в карманы куртки, и на протяжении всего дальнейшего недружественного общения, не вынимал их. Да и пускать в ход кулаки, по правде говоря, я с детства не умел, потому что, в юности, на моем попечении часто оставался мой младший брат. Поэтому мне даже думать о физическом насилии запрещалось. Так вот и развилась во мне харизматическая толерантная личность, с интуитивно-позитивным жизненным кругозором.
- Я же стоял. Вы меня стоящего ударили.
- Кто стоял? Ты чё врешь, чё ты врешь?! Ты не стоял! Ты гнал, как сумасшедший, и меня подрезал! Я даже по тормозам ударить не успел! Ты меня подрезал! Чё ты врешь: стоял он! Ты не стоял! Ты гнал! Даже поворот не показал! У меня что: глаз нету? Я что, не водитель? Я бы тебя разве не пропустил? Ты чего врешь?
Я грустно посмотрел на заднюю часть своего автомобиля. Внизу сзади справа имелась очень хорошая вмятина бампера. Вроде бы сам корпус, по крайней мере внешне, не пострадал. Хотя очень часты случаи, когда при ремонте оказывается, что в негодность приведены, и подлежат ремонту или замене