Когда-то в детстве Кирилл хотел стать сверхчеловеком — не потому, конечно, что прочитал кое-что из Ницше, а просто сопоставил некоторые факты из эволюции человека и пришёл к выводу, что такой исход для каждого человека возможен, а в некоторых случаях и неизбежен. Он читал о различных маугли, которые в детском возрасте, попадая к диким животным, были ими усыновляемы, и если до того они не имели начатков человеческой речи, то потом уже не овладевали ею никогда. Стало быть, научить речи человеческих детей могли только сами люди. Размышляя дальше, Кирилл предположил, что и прочие виды человеческой деятельности (логическое мышление, культура, понятия красоты и добра) привить детям могут тоже только люди. А если предположить, что эволюция не имеет предела и что человек не венец, а всего лишь звено на её, эволюции, пути, то логично предположить: чтобы стать следующим за Homo sapiens'ом звеном, нужно учиться у тех, кто превзошёл Homo sapiens'а раньше, перестал быть человеком, став существом иного порядка. Кирилл в детстве думал, что такие существа должны обязательно присутствовать на планете Земля, как, например, людены Стругацких или пришельцы из других, более совершенных миров. Надо только их обязательно найти — найти, чтобы напроситься к ним на обучение. И Кирилл с детства бродил по различным улицам, твёрдо убеждённый, что рано или поздно достигнет своей цели. Потом, конечно, это всё потускнело, отступило на задний план, но не исчезло совсем. Он женился, затем родилась дочь. Но привычка к детским прогулкам осталась, кажется, навсегда.
В комнату, прервав размышления Кирилла, вбежала Поля. Вид у неё был до крайности взволнованный.
— Па! — крикнула она с ходу. — Срочно нужно три тысячи!
— Что, так серьёзно?
— Да, в город приезжает Шнуров!
— Шнуров? — переспросил Кирилл задумчиво. — Что-то я про него слышал. Это, кажется, какой-то танцор?
— Нет, он музыкант.
— Всякий хороший танцор обязательно и музыкант тоже. Без чувства ритма...
— Нет, пап, он песни поёт, — перебила Поля, вся вздрагивая от нетерпения, и добавила: — Он такой клёвый.
На несколько секунд наступила пауза.
— Я вообще-то другое хотел купить.
— Пап, ну это же Шнуров! Он впервые к нам в город приезжает. С единственным концертом. А у Лизки как раз лишний билет. Такой случай один раз в жизни бывает.
Кирилл отложил наконец отвёртку и повернулся к дочери. О! А дело, видно, и впрямь очень серьёзное. Глаза у Поли пылали, как автомобильные фары. Она закусила губу и смотрела на Кирилла с таким нетерпеливо-тревожным ожиданием, словно от его решения зависели судьбы мира.
— Дороговато, однако!
— Ну па!
Кирилл, вздыхая, полез в ящик стола, где лежал кошелёк. Там было как раз три купюры по тысяче рублей каждая.
— Ладно, — сказал он.
Поля выхватила у него деньги из рук и выбежала вон.
— А спасибо? — крикнул он ей вслед, но ответа не дождался. Было слышно, как хлопнула входная дверь.
Тишина продолжалась не долго. Из соседней комнаты донёсся голос жены:
— Дал-таки?
— Молодёжь, что с них взять?
— А что мы кушать сегодня будем? Хлеба в доме нет.
— Сейчас схожу. У меня тут мелочь кой-какая осталась.
Кирилл встал, потянулся и затопал в прихожую.
— Шапку надень, — крикнула жена.
— Да тепло уже. Капает со всех крыш.
— Ну да, тепло, а потом опять носом будешь хлюпать.
На улице сеял мелкий дождь. Небо было затянуто низкими тучами. Но воздух был тёплый. Погуляю с полчасика, решил Кирилл, а потом и за хлебом. С крыш текло, изредка с карнизов срывались гигантские сосульки. Кое-где на асфальте оставался лёд, мокрый и скользкий. Кирилл воткнул в уши наушники, отгораживаясь от внешнего мира. Какая-то уборщица в оранжевой куртке крикнула ему, чтобы он держался подальше от стен домов, опасаясь сосулек, но он её не услышал. В плеере стояла карта памяти на 32 гигабайта. Это позволяло максимально разнообразить репертуар, но чаше всего он обращался к сборнику классики, который сам же и составил. Арию Смита из "Пертской красавицы" Жоржа Бизе. Романс Надира из "Искателей жемчуга" того же композитора. А далее бесподобные серенады — Моцарта, Шуберта, Шопена... Он любил эти прогулки — особенно под музыку.
Потом он лежал на грязном асфальте, вокруг толпился народ, а из его темени торчала гигантская сосулька, проломившая ему череп, прошедшая аккурат между двумя фрагментами мозга — в одном звучал божественный голос Геннадия Пищаева, исполнявшего арию Смита, а в другом пламенело созвездие Большой Медведицы, то самое, где, как он верил, жили существа иного эволюционного порядка. И ещё где-то далеко, на самом, казалось, краю сознания, шла по асфальту юная смеющаяся девушка (его дочь?), державшая под руку немолодого уже человека в круглых, как у Гарри Поттера, очках (Шнуров?) — Кирилл уже был мёртв, а значит, некому было определить, кто же конкретно ему пригрезился в последнее мгновение...
12 ноября 2019 г.
Игорь...
