8. «Вспомним, как все начиналось...»
22 июня Финляндия объявляет о своем нейтралитете в начавшейся войне между СССР и Германией. Был ли это «ход конем» или, все-таки, тайная надежда зернышка остаться целым меж двух жерновов – споры идут до сих пор. Мировые правительства, тем не менее, принимают это заявление к сведению, в том числе Советский Союз и Германия. Правда, велеречивый фюрер проговорился в своем обращении к немецкой нации по поводу начала новой войны: он назвал финнов союзниками. Что делать – тексты автор сочинял на ходу, без бумажки, как говорится: что у пьяного на уме, то у Гитлера на языке. Финское правительство потребовало (или попросило) немцев опровергнуть, вернее, перевести это заявление на язык дипломатии в том смысле, что они просто сочувствуют немецкому народу в его борьбе. На следующий день Молотов пытался узнать у финского поверенного в делах, что означает это заявление Гитлера и «насколько нейтрален финский нейтралитет». Однозначный ответ получен не был. Получены только встречные претензии и вопросы к советскому правительству по поводу каких-то второстепенных проблем (обстрел финского корабля, пролет советских самолетов над финской территорией и т.п.).
За сутки до начала войны 21 июня в отношениях СССР и Финляндии произошло одно странное событие: финны позволил себе высадить десант на демилитаризованных по условиям мирного договора Аландских островах (бывших финских), которые запирают вход в Ботнический залив. При этом они арестовали сотрудников советской миссии – три десятка человек. Это сегодня подобный отчаянный демарш вызывает недоумение: как можно решиться на подобное грубое попрание статей договора, за которое можно было поплатиться и аннексией этого жизненно важного для Финляндии архипелага. Но уже на следующий день – 22 июня – Советскому Союзу стало совершенно не этих финских «шалостей». Получается, идя на такой шаг, финны были уверены в своей безнаказанности?
Боевые действия на северном участке советско-германского фронта начались 28-29 июня с наступления немецкого горнострелкового корпуса на Мурманском направлении. Но перед этим, а именно 25 июня произошли решающие события именно в советско-финских отношениях. Вкратце суть их такова: утром 25 июня советские ВВС начинают массированные налеты на объекты в нейтральной все еще Финляндии, и вечером того же дня парламент страны объявляет нам войну. Попробуем разобраться в этом важнейшем ключевом вопросе об «агрессоре и жертве» - who is who?
Советская историография за послевоенные десятилетия приучила нас к мысли о «неизменно миролюбивом Советском Союзе», вынужденным защищаться от «агрессивных планов финской военщины». Население СССР при этом было под 200 миллионов человек, а Финляндии меньше 4 миллионов. Этому посылу вторят и большинство современных исследователей. Но есть и противоположные мнения: Сталин мечтал выстроить мировую республику Советов, и Финляндия была одним из этапов на пути осуществления этого глобального замысла.
Мы уже упоминали о бесспорных фактах подготовки Финляндии к войне с СССР в союзе с гитлеровской Германией, будут они представлены и далее. Но подготовка, готовность к войне, пусть даже и желание её должны предполагать и casus belli (повод к войне). Чисто эмоционально он у финнов присутствовал: это желание отвоевать отнятые у них по результатам Зимней войны территории и, по возможности, реализовать идеи о пан-Суоми чуть ли не до Урала.
Финское правительство, готовясь к новой войне с бывшей метрополией в союзе с фашистской Германией, подстраховалось относительно сроков своего выступления: оно было намечено через две недели после начала немецкого. Наверняка, в переговорах с немецким Генштабом о своем участии в войне против Советов финское командование приводило неведомые нам аргументы о причинах отсрочки своего выступления, но основой их внутренних резонов явственно выступал одно: надо выждать, надо посмотреть, как оно пойдет. А вдруг Советы раздавят Гитлера - и где тогда будет наша маленькая любимая родина, если мы вылезем преждевременно? Поэтому надо «чуток обождать» и финны терпеливо ждали, пока явственно не обозначился (как тогда всем казалось) полный разгром основных сил Красной Армии.
Но! Несмотря на полную готовность к войне, финны все же выжидали и не дразнили «русского медведя» до поры до времени. Как вдруг! С раннего утра 25 июня начались массированные налеты советской авиации не только на военные объекты страны, но и на города. Несколько дней 250 бомбардировщиков в сопровождении до 230 истребителей, правда, с затухающей день от ото дня интенсивностью, выгружали бомбы на Финляндию. При этом Советский Союз не выставил Финляндии никаких претензий и не обозначил никаких предлогов к своим действиям. По признанию командования ВВС это был превентивный удар: бомбардировка нейтральной страны по подозрению в нехороших намерениях.
Аргументы изложены, в частности, в капитальном труде генерала ВВС Кожевникова [ ] и на страницах 6-томника «История Великой Отечественной войны» [ ] , в последующем растиражированные поколениями исследователей. Советское командование было убеждено в неизбежности в самое ближайшее время массированных налетов люфтваффе на Ленинград с территории Финляндии, которые оно и постаралось предотвратить собственным обезоруживающим ударом по аэродромам врага.
Эта убежденность основывалась на следующих фактах.
Первое. Еще до начала вторжения германской армии в СССР в два часа ночи «по Москве» был отмечен пролет «со стороны Финляндии» 18 самолетов Ю-88 в сторону Ладожского озера и истока Невы. При этом не производилось какого либо воздействия на объекты в нашем тылу, предположительно «Юнкерсы» произвели минировании фарватера на Неве. Что было бы весьма странно: смысл таких минных постановок непонятен и заведомо ничтожен – после возможного подрыва пары барж последовало бы траление ... и все. Скорее всего, это был разведывательный полет в целях вскрытия системы ПВО, причем количество самолетов постами наблюдения (ВНОС) было явно преувеличено. Самолеты люфтваффе в те дни могли прилететь только с территории Восточной Пруссии – радиуса действия даже полностью загруженного Ю-88 (до 2500 км) вполне для этого хватало. Утверждение «летели со стороны Финляндии» это совсем не одно и тоже, что с «аэродромов в Финляндии, где их попросту не было [ ]. Хотя у Барышникова в [ ], со ссылкой на финского автора, речь идет именно о финском аэродроме Утти. В других источниках [ ] говорится, что немецкие самолеты сели в Утти на дозаправку после выполнения задания и затем отправились обратно на свои базы в Восточной Пруссии. В этой зоне могли оперировать только самолеты I-го Воздушного флота люфтваффе, но они не базировались в Финляндии в июне 1941 года и нет данных об использовании ими здесь «аэродромов подскока» [ ] .
У Барышникова дается ссылка на еще одного финского историка (Х.Сеппяля) – цитата: «...с финского воздушного пространства... атаковали район Ленинграда еще до начала войны». Термин «атаковали» нами понимается буквально – то есть, наверняка, было какое-то огневое воздействие. Но, нет никаких свидетельств, что на Ленинград упала хоть одна пуля с воздуха в июне месяце 1941 года. Но как бы там ни было, само определение «атаковали с финского воздушного пространства» совсем не означает, что именно с территории Финляндии. Пролет немецких самолетов «над и со стороны Финляндии» не обязательно мог означать согласие финской стороны на подобные действия люфтваффе – оно вполне могло таким образом нарушать воздушное пространство суверенного государства. В действительности и этого не было: немцы в первые дни войны летали под Ленинград с аэродромов в Восточной Пруссии, на обратном пути могли садиться и заправляться на финских аэродромах и не более того [ ]. Трактовка советским командованием согласованности действий Финляндии и Германии возобладала над «презумпцией финской невиновности» благодаря всего одной букве «О»: сравните – «с территории Финляндии» и «сО стороны территории Финляндии».
Второе. В качестве обвинений финской стороне в заведомо агрессивных намерениях в [ ] приводится такой факт: 22 июня в 3 часа 30 минут утра (а это время начала общей атаки немцев по всей границе с СССР) согласно докладу начальника ПВО Ленинградского военного округа замечено 14 немецких бомбардировщиков, - далее цитата - «вылетевших из Восточной Пруссии, которые также использовали Финляндию для своего временного базирования в осуществлении налета на Ленинград». Заявление не совсем понятное по смыслу и бездоказательное, скорее предположительное – ведь также можно было сказать, что «Юнкерсы» использовали Швецию, или Данию, или даже Гондурас. По всем современным и немецким архивным данным [ ] по крайней мере весь июнь 1941 года немецкие самолеты I-го воздушного флота (и любые другие) не базировались и не использовали в качестве промежуточных баз аэродромы на территории Финляндии и прилегающих островах. За исключением всего трех самолетов-разведчиков Дорнье-17.
Третье. Сообщение из [ ]: 14 самолетов Ме-110 пытались атаковать (дата и время не указаны) наш аэродром под Выборгом, но были отогнаны силами ПВО и скрылись в сторону Финского залива. Ме-110 – это тяжелый двухмоторный истребитель-бомбардировщик с радиусом действия всего до 400 км. В первые дни войны он мог долететь до Выборга только с территории Финляндии. Но! В составе авиации I-го воздушного флота люфтваффе таких самолетов попросту не было [ ]. Ближайшее авиационное подразделение с Ме-110 базировалось в Северной Норвегии (5-й воздушный флот, всего 6 единиц Ме-110, откуда никоим образом эти самолеты не могли долететь до Выборга. Получается, какая-то байка, рожденная в суматохе и хаосе первых часов и дней войны в отчетах сил ПВО Выборгского района живет и побеждает десятилетия. За Ме-110 часто принимали только что появившееся в войсках наши Пе-2 и обстреливали их из всех видов оружия. Да что там новейшие «пешки», с земли не всегда различали свои бомбардировщики СБ и немецкие Ю-88 и Хейнкель -111 и лупили и по тем и по этим.
Четвертое. 22 июня утром, уже после начала военных действий, как это утверждается все в том же [ ], 18 бомбардировщиков Ю-88 пытались атаковать объекты в Ленинграде, но были отогнаны силами ПВО, часть из них ушла бомбить Кронштадт (9 самолетов на всю базу Балтфлота). В данном сообщении, вроде бы, Финляндия не упоминается, но само это событие вставлено в описание прочих налетов «со стороны Финляндии» и таким образом подразумевается, что и этот налет (вернее, попытка налета) был совершен с той же стороны.
Пятое. Цитата: «23 июня 18 бомбардировщиков (ох, не зря цифра 18 «гуляет» в описании трех из пяти налетов – подозрительное постоянство, вроде бы привязанное к двум эскадрильям самолетов, но наводящее на мысль, а не об одном и том же факте рассказывается в разных интерпретациях?), взлетев поздно вечером с территории Финляндии (вот откуда это известно!?), пытались прорваться к городу со стороны Карельского перешейка. У Сестрорецка их встретил плотный зенитный огонь, и они разделились. Часть ушла на Кронштадт, но их и там отогнали,
