Пародия: Светлое будущее и темное настоящее

в затылке
острой болью отдавалось каждое биение сердца. - Через четыре часа на
работу собираться, а выхлопы, как из самогонного аппарата. Даже
кашлянуть боязно, как бы глаза из глазниц не выпрыгнули. Ох! И диван
расправлять по-хорошему уже смысла нет. Надо вставать! Дошлёпать бы
как-нибудь до ванной, хоть отмокнуть малость в тёпленькой водичке".

Весь разбитый, ещё даже не протрезвев, как столетний старик, по
стеночке, не включая света, кое-как добрался до кухни. Немного
адаптировавшись к темноте, заметил на столе недопитую бутылку водки.
Его сразу передёрнуло несколько раз.

"Последняя осталась, зараза! Глотнуть разве? Может, полегчает?"

Держа бутылку дрожащими руками, сделал большой глоток, но тут же
поперхнулся и затрясся в кашле. Бутылка выскользнула и вдребезги
разбилась, разбросав осколки по кафельному полу.

"Тьфу, зараза проклятая! - Дмитрий Александрович выругался матом,
вспомнив весь свой накопленный за жизнь лексический запас. - Изо всех
дырок сразу выперла, гадина такая, аж из ушей просочилась", - смахивал
он ладонями слёзы с глаз, вытирая руки о трусы.

Не переступая, чтобы не встать на стекляшку босыми ногами, дотянулся до
трёх литровой банки с оставшимися в ней парой-тройкой огурцов, и стал
жадно пить рассол, громко и смачно рыгая, обливая майку и волосы на
груди. Поперхнулся горошиной перца, снова сильно закашлялся и выронил
немного недопитую банку, которая, как и бутылка, разбилась с грохотом о
кафель.

" Тьфу, дурында криволапая! Ну, наделал делов!" - перешагнув через
стекляшки, проклиная себя на чём свет стоит, щёлкнул выключателем на
входе в кухню. Лампочка ярко вспыхнула и тут же погасла, осветив на
мгновение весь ужас на полу. Дмитрий Александрович успел запечатлеть
на нём лишь отбитое горлышко от трёх литровой банки и два маленьких
огурчика, словно мальки, выглядывающие из тины, состоящей из листьев
чёрной смородины, укропа, лаврушки и долек чеснока.
"Ну всё, невезуха пошла! - он попробовал включить свет в коридоре,
пробираясь в темноте на ощупь, чуть не налетев на телефонную полочку,
которую совсем недавно сам приделал напротив туалетной двери,
закрепив её двумя мощными шурупами на дюбеля. Свет не включился и в
прихожей.

"Похоже, в щитке на лестничной клетке автомат защиты выбило. Тьфу,
зараза! Ну не идти же туда в таком состоянии?" - подумал он и поплёлся в
туалет за веником, шаркая босыми ногами по холодному кафельному полу.

Долго шарясь в темноте за унитазом, едва держась на ногах, шатаясь
торсом из стороны в сторону, спихнул локтем с полки открытую коробку со
стиральным порошком, густо обсыпав им всё вокруг. Следом упала
стеклянная бутылка ацетона, разбившись об унитаз, сразу развоняв везде
едким запахом. Мозги Дмитрия Александровича в этот момент напрочь
отказали сознанию адекватно воспринимать действительность. Он уже
стал бояться дотрагиваться до чего-нибудь. К чему бы ни прикоснулся, всё
ломалось, рушилось и разбивалось. Хотел было нащупать половую тряпку,
чтобы подтереть на кухне, сделал шаг и наступил босой ногой на
стекляшку. От острой боли резко отдёрнул ногу, не удержал равновесие и
всей массой стал стремительно падать вперёд "на рыбку", словно ныряя в
речку с крутого обрыва. Тут же наткнулся на препятствие, врезался лбом в
телефонную полку. Бедная полочка вместе с телефоном была моментально
напрочь снесена лбом, а все дюбеля с мощными шурупами выдернулись из
стены с корнем. Страшный грохот с не менее страшными криками мата
раздались на весь подъезд среди мёртвой тишины глухой ночи. Дмитрий
Александрович сидел на полу ничего не понимая, широко раздвинув ноги,
муссируя лоб и ждал, когда прекратятся сыпаться искры из глаз.

«Что за ерунда? Тьфу, чертовщина какая-то! - он почувствовал, что сидит
в тёплой лужице. - Господи, Боже! Кажется, обдулся! - взвыл он утробным
голосом, словно волк на Луну в лютую стужу.

Минут пять он продолжал сидеть, не веря в произошедшее, пока не стала
замерзать задница. Из последних сил снял мокрые трусы и зашвырнул их в
сторону кухни. Вытерев промежности майкой, изловчился и выдернул из
пятки маленький стеклянный осколок от разбившейся бутылки ацетона.
Немного придя в себя, кое-как обмотал этой майкой "прохудившуюся
подошву" и окончательно решил: "На хрен всё, вот и всё! Барабашка,
похоже, завёлся! Пойду лучше на диван, отлежаться надо! Потом всё
приберу", - принял он единственно верное, на его взгляд, решение.
Где на коленях, где ползком на животе, словно повторяя подвиг
Маресьева, он добрался до дивана. По прежнему недоумевая и не веря в
случившееся, он неимоверными усилиями воли заставил себя залезть на
диван, закинув сначала одну ногу, как на коня, а затем перевалив на него
и остальные чресла. Дотянувшись до будильника, стоящего на тумбочке,
приложил его холодным стеклом ко лбу и попытался настроиться на
спокойное осмысление происходящего.

«Расскажи кому, не поверят, за сумасшедшего примут, - охал и ахал
Дмитрий Александрович, ощущая на лбу набухающую шишку, выросшую
уже настолько, что между лбом и будильником можно было свободно
просунуть палец. - Вот и лежи теперь так до утра, и даже пукнуть не
вздумай, а то взорвётся чего-нибудь, единорог-неудачник!"

Он лежал неподвижно на спине, уставившись в потолок, стараясь ни о чём
не думать. Внутри вздутой на лбу шишки пульсировало в такт с тиканьем
будильника. Его жутко мутило, казалось, что диван постоянно старается
уплыть из-под него. Затылок ломило так, будто кто-то ломом по нему
долбанул. "Вот так, наверное, и помирают со страшного похмелья. Какая
уж тут завтра работа, до утра бы хоть дожить". Незаметно он снова уснул,
успев затолкать ногами будильник в дальний угол дивана.

Проснулся лишь в десять утра, не услышав звонка будильника. С тревогой
вспомнил кошмарную ночь, но почувствовал, что головная боль маленько
улеглась, никто уже не стучал там молотком по наковальне.

"Проспал! Ну теперь не то, чтобы начальником отдела, с ведущего снимут,
если вообще по статье не уволят. Чего же это я так нажрался-то? -
пытался он вспоминать причину. - Так вчера же пятница была, точно
помню. Кто-то прибежал и сообщил новость, что наш начальник отдела
вышел из больницы, перенёс инсульт и официально уходит на пенсию. Все
начали тыкать в меня пальцем, заранее поздравляя с повышением. Кто-то
даже предложил мне бежать за спиртным, чтобы не затягивать с
обмыванием этого приятного события, хотя спиртного было и без того уже
больше, чем достаточно. Мы же скидывались, чтобы поздравить женщин с
восьмым марта. Так это же седьмого числа было. Потом зашёл шеф и
объявил имя нового начальника отдела, испортив всем праздничное
настроение. А сегодня, значит, суббота, восьмое. Праздник, мы ещё и
завтра не работаем. Фу, слава Богу!" - он сразу оживился, вскочил с
дивана, накинул махровый халат и побежал включать в щитке выбитый
автомат.

Долго отмокал в ванне, а под конец устроил себе экзекуцию контрастным
душем. Вытерся насухо, одел всё чистое и начал устранять последствия
ночного погрома.
Приведя всё в порядок, хорошо проветрив вонь, вынес мусор. На улице
выглянуло солнце, словно в честь праздника, но радостное настроение
омрачала остаточная головная боль в шишке и слегка дрожащие руки.
Прихрамывая, сходил, купил шесть бутылок пива, четыре больших воблы с
икрой и с превеликим удовольствием начал в одиночку отмечать женский
праздник.

"Удивительно, и шишка успела уменьшиться, едва заметная стала, и в
трубке телефона зуммер появился. Да и не это больше всего радует, даже
не пойму, что именно, - чистя воблу и глотая холодненькое пивко прямо из
горлышка, копался он в себе. - А-а, понял! Мне же совершенно
безразлично стало, что не меня начальником отдела поставили. Кого,
Петьку? Да ради Бога! Молодой, перспективный, флаг ему в руки.
Переживал, дурак, словно у меня кульман на всю жизнь отобрали. Ирина!
Ну и что?! Жил же без неё, не умер. Позвоню сегодня, с праздником
поздравлю, и разойдёмся, как в море корабли. Душу себе, можно сказать,
водкой вылечил. Осталось лишь немного здоровьице пивком поправить".

Его мысленные рассуждения прервал звонок в дверь. "Кто бы это мог
быть? - удивился он. Завязал поясом халат и похромал открывать. Вошла
Ирина, нарядно одетая, красивая настолько, что Дмитрий с глупенькой
улыбкой только глазами хлопал.

- Ну, и где она? Сейчас обоих убивать буду! - оттолкнув хозяина, не
раздеваясь, прошагала Ирина в зал и заглянула в спальню.
- Кто? - спросил он недоумевая, и аж рот раскрыл.
- Хочешь сказать, что твоя новая любовница уже ушла? - на её лице
действительно было написано негодование. Ни один артист бы так
убедительно не сыграл. Теперь более глупую физиономию уже на лице
Дмитрия не смог бы скорчить даже заслуженный мастер театра. - С утра
тебе звоню, даже не подходишь.
- К-какая любовница, Иришка, радость моя? Мне ужасно плохо без тебя
было. Вчера так нажрался, чуть не умер ночью. Во, видишь шишку?
Пойдём на кухню, я там пивом похмеляюсь. Хочешь пива с воблой?
Пойдём, я сейчас тебе такое расскажу, со смеху упадёшь.
- Подожди, хоть поздравь меня сначала, я же женщина...

Он вручил ей девять красивых роз, купленных ещё в пятницу, стоявших в
подслащённой воде в вазе. Пили пиво, она искренне смеялась над его
рассказом о ночных приключениях.

- ... Ой, ну насмешил! Хлеще всех анекдотов, которые я знаю, - едва
успокоилась Ирина. - А хочешь новость скажу? Вашего ГИПа забирают в
Москву после праздников. И знаешь, кто будет вместо него? Ты! Тебя
назначили, дорогой мой! Я так рада, мы теперь и на работе будем часто
видеться.
- Правда?! Здорово! Спасибо за такую радостную новость! Ещё вчера был
жестокий шторм. Буря, ураган, палуба уходила из под ног. Плохо
закреплённые в каюте вещи слетали с полок и вдребезги разбивались о
палубу и переборки. Меня тошнило и мутило, всё нутро выворачивалось
наизнанку. Мой корабль налетел на рифы и чуть не погиб. А сегодня
пришла ты, и погода сразу наладилась, море утихло, как по волшебству.
Полный штиль, на востоке из моря на горизонте выглянули первые
солнечные лучики. Где-то вдали уже были заметны очертания до боли
знакомых берегов. Я смог увидеть даже проблеск маяка на входе в родную
бухту. Всё благодаря тебе, любимая! А как насчёт моего предложения? Не
надумала?

- Как поэтично ты умеешь говорить, оказывается!

Ирина встала, подошла к Дмитрию и нежно поцеловала в лоб, прямо в
шишку. Прижала его голову к своей доброй груди и стала ласково
теребить кучерявые волосы.

- Хорошо посмеялась над твоей вчерашней трагедией, но быть свидетелем,
увидеть тебя хоть разок таким вчерашним несчастным, я бы не хотела
никогда. Прости, я люблю тебя, когда ты вот такой, жизнерадостный и
счастливый. Сама не люблю ни с кем делиться своими горестями. Хочу
всегда быть желанной для тебя. Не хочу, чтобы мы быстро приелись друг
другу. Не хочу, чтобы ты видел меня грустной, печальной, больной или
страдающей душевно. И тебя в таком состоянии видеть не хочу. Милый,
дорогой мой мужчина, прошу тебя, давай не будем связывать себя
семейными узами. Давай всегда видеть друг друга только счастливыми.
Если ты сильно