Пародия: Светлое будущее и темное настоящее

Светлое будущее и темное настоящее

(Пародия на рассказ Николая Николаевича Виноградова «Хочу видеть тебя только счастливым».
Текст оригинального рассказа приведен в конце – форматирование авторское.)

Дмитрий Александрович выглядел солидно. Прохожие принимали его или за большого начальника, так как он был ростом выше среднего, или за крупного ученого – весил он почти центнер.
В свои сорок восемь лет он продолжал носить строгие костюмы, те что и в молодости, не обращая внимания, что они износились, имели заплатки на локтях и коленях.
Дмитрий Александрович следил за своим видом, поэтому, когда его густые бакенбарды начали седеть, он сбрил их, аккуратно собрал все волоски и наклеил их себе на виски, чтобы можно было прятать седину под шляпой.
Считая галстук признаком культурности, носил его постоянно, даже дома не снимал, когда в майке и трусах усаживался смотреть телевизор. А домом ему служила двухкомнатная хрущевка, которая после эмиграции дочери и смерти жены находилась в его единоличном владении.
Могила жены была обнесена оградкой с глубокой скорбью, возле которой Дмитрий регулярно появлялся в тепловое время года, когда природа не плевалась большими объёмами острых осадков.
В нашем герое уживались два человеке: один был поклонником советских времен, другой проклинал все, что ему попадалось под руку, в том числе и в советские времена.
Он боготворил времена Союза, потому что в тогда ему не надо было думать, за него думали старшие товарищи, а он просто послушно верил в то, что они ему говорили, также послушно исполнял, что велели. У него никогда не возникало вопросов и даже сомнений – он же сам не умел размышлять, зачем? Теперь, во времена капитализма, требовалось думать и действовать самому, но Дмитрий этого не умел, поэтому так и сидел на должности инженера, которую занял еще в начале своей трудовой деятельности, хотя мечтал стать начальником.
По вечерам он доставал из шкафа октябрятский значок и пионерский галстук, клал их перед собой и вспоминал самые главные события в своей жизни – когда его принимали в октябрята и пионеры. А уже под покровом ночи, когда никто не мог его услышать, Дмитрий снимал две половицы в углу комнаты и доставал из-под них спрятанный там комсомольский билет, просветленным взором ласкал его, целовал и прятал назад, шепча: «Я искренне верю в конечную цель общества. Помню трепет души (товарищи, извините меня за это антикоммунистическое слово) когда мне цепляли на грудной карман школьной формы октябрятский значок, хотя остальным его цепляли на лацкан пиджака, как потом удостоился высокого звания пионера».
Дмитрий никак не мог отделаться от слова душа. Одна его сущность, комсомольская, противилась этому слову, другая – пользовалась этим словом, потому что оно так удобно оправдывало пьянство: «когда заболит душа, залей её водкой, чтоб захлебнулась и не вякала».
Душа частенько противилась количеству и качеству алкоголя, которым ее заливали, и тогда Дмитрий бежал в туалет, падал на колени и склонялся над унитазом, в который чуть позже шептал проникновенным голосом: «От каждого по способностям, каждому по потребностям».
По утрам же душа мстила Дмитрию, который не переносил ритмичную музыку, разворачивая у него в голове большую ударную установку и начиная исполнять гремящее соло на барабанах.
Надо отдать Дмитрию должное: перед тем, как придаваться пьянству он скидывал с себя надоевшую культурность, снимал галстук и превращался в настоящую свинью.
В последние годы он потерял смак к жизни, когда закрыли на телевидении одноименную программу, даже женщины его теперь не интересовали, только работа, с которой удавалось притащить домой списанные кульманы, чтобы хоть как-то заполнить пустоту квартиры - на мебель заработать он не умел. Вот не рухнул бы Союз, хрущевка была бы заполнена семьей дочери, пришлось бы Дмитрию спать на раскладушке на кухне, а чтобы взять из шкафа галстук переступать через кроватки внуков. Вот оно счастье советское, чувство локтя, бока ближнего!
Со временем, осатанев от собственной бездарности в инженерном деле, увлекся кулинарией, но даже огромные успехи в этом деле и зародили в голове мысли о смене профессии, о возможности заняться тем, что умеешь. Нет, он никогда не тронется с привычного места.
Бывая в приемной директора, Дмитрий не мог оторвать взгляда от широких женственных бёдер и богатой груди секретарши – Ирины Павловны, он даже лица ее не помнил, только выше перечисленные части тела, а еще тонкую талию.
И вот однажды их пути пересеклись вне работы, когда толпа коллег собралась у Дмитрия дома, чтобы на халяву поесть изыски, приготовленные хозяином.
Ирина оказалась хорошим рассказчиком. Теперь Дмитрий заметил, что ее рот напоминает рог изобилия, из которого на окружающих сыпались анекдоты. Когда гости разошлись, Ирина под предлогом помощи в мытье посуды, очутилась в постели Дмитрия.
После того, как он смог за два месяца пять раз переспать с Ириной, Дмитрий решил, что, как приличный человек, должен сделать ей предложение, продал кульманы и купил кольцо с брильянтом, за которое получил в ответ лишь: «Спасибо, симпатичная вещица».
Наш герой обиделся и, как полагается обиженному мужчине, решил напиться до поросячьего визга. Это ему удалось сделать седьмого марта.
Когда он наконец выполз из кухни и взобрался на диван, сразу же провалился в сон, который повел его волшебной дорогой в светлое будущее:
«Дмитрий шел по длинному коридору сжимая в руках сверток со старыми трусами и рваными носками. Вот наконец и нужный кабинет, на дверях которого строгая табличка: «Комиссия по определению потребностей».
Постучался, вошел.
За столом напротив двери сидела тройка: двое мужчин во френчах и женщина в кожаной куртке и красной косынке.
- Какой у вас вопрос, Дмитрий Александрович? – спросила женщина.
- Мне требуется мандат, подтверждающий, что у меня возникла потребность в новой паре трусов и носков.
- Вы принесли старые на экспертизу?
- Да, - он протянул вперед сверток.
Женщина нажала на кнопку на столе, в боковой стене открылась дверь и вошел эксперт в белом халате, забрал сверток и опять скрылся в соседнем помещении. Через несколько минут он вернулся, положил на стол сверток и лист бумаги с таблицей и текстом. Пробежав на напечатанным строкам глазами, женщина подняла голову и возвестила:
- По поводу носков вам будет выдан мандат, потому что их износ превысил восемьдесят процентов, трусы же имеют износ только шестьдесят процентов, поэтому у вас еще не возникла потребность в их смене. Что-то еще?
- Да, - дрожащим голосом ответил Дмитрий. – Мне нужен документ о том, что у меня возникла потребность в кольце с брильянтом.
- Цель?
- Я хочу сделать предложение Ирине Павловне.
- Этот вопрос может быть рассмотрен только в ее присутствии. Она должна дать письменное подтверждение, что у нее есть потребность в вашем предложении. Ваша возможная потребность в кольце вторична, зависит от потребности Ирины Павловны получить от вас предложение. Приводите ее, мы рассмотрим…»
Дмитрий проснулся в холодном поту, разочарование в светлом будущем потребовало незамедлительного приема алкоголя внутрь взволнованного организма. Руки настоящего комсомольца сильно дрожали поэтому бутылка выскользнула из рук и разбилась, за ней последовала банка с огурцами, наступив на осколки, Дмитрий вскрикнул и упал, увлекая за собой стол, тумбочку и полочку для телефона. От неожиданности наш герой не сдержался и обмочился. Стянул воняющие мочой трусы, отбросил их, попав точно в ведро с розами, приготовленными для Ирины на восьмое марта, обдав брызгами розетку на стене, после чего посыпались искры, и во всем районе погас свет.
В темноте добрался до дивана, уснул на этот раз без сновидений.
Утром, надев халат и галстук, принялся за уборку результатов учиненного ночью погрома. Как только закончил, раздался звонок в дверь, явилась за цветами Ирина Павловна.
Преподнес ей букет, она вдохнула чудесный аромат роз, почувствовав в нем легкий, какой-то очень знакомый штрих.
Они сидели на кухне, и Дмитрий дал Ирине отчет о том, что с ним произошло ночью, какой погром он устроил в квартире, как он жутко напился, как ему было плохо и т.д.. Ирина заразительно хохотала:
-  Я люблю тебя, когда ты вот такой, естественный, жизнерадостный и счастливый, а не тогда, когда ты даришь мне кольца. Кольца это не твое, ты какой-то скованный, а в пьянстве ты становишься самим собой, таким каким мне нравишься, не закомплексованным. Оставайся всегда таким, и мы будем счастливы.

01 декабря 2019 года

Жанр: Рассказ Автор: Николай Николаевич Виноградов
Объем: 25475 [ символов ]

Хочу видеть тебя только счастливым

Тяжеловес под центнер, ростом выше среднего, в свои сорок восемь
Дмитрий Александрович выглядел весьма солидно. С молодости привык
следить за своим внешним видом, одевался в строгие костюмы. Даже
находясь один дома, до позднего вечера редко позволял себе снимать
галстук. Выходя на улицу, обычно надевал шляпу, под которой прятал
красивые чёрные курчавые волосы с классической стрижкой. На висках
слегка серебрились сединой пушкинские бакенбарды. Прохожие легко
принимали его за какого-нибудь большого начальника или крупного
учёного.

Овдовев три года назад, он жил в своей двушке-хрущёвке, словно монах в
келье. Жена скоропостижно скончалась от рака в начале мая, будто
растаяла снегурочкой буквально на глазах. Свою утрату Дмитрий
Александрович переносил очень тяжело. До глубокой осени чуть ли не
каждый день ездил на загородное кладбище, приносил свежие живые
цветы, ухаживал за могилкой, часами просиживал на лавочке внутри
ограды с глубокой скорбью.

Дочь давно выросла, вышла замуж за немца и уже шесть лет безвылазно
жила в Германии. В последний раз виделись, когда она приезжала на
похороны матери. Приезжала одна, была тогда на шестом месяце
беременности. Обещалась приехать этим летом всей семьёй, показать
внучку Сиджину.

***

Начало марта. Для Дмитрия Александровича наконец-то официально
закончилась эта надоевшая хуже горькой редьки бесснежная зима. В
гордом одиночестве он пил "горькую" на кухне, вспоминая поэтапно свою
жизнь, попутно проклиная всё, что попадалось ему там под руку.

"Обман, кругом и всюду - сплошь один обман!" - специально растравливал
он себе душу, так за шесть лет и не смирившись с распадом СССР и
переходом в новую общественно-экономическую формацию под названием
капитализм.

"Всегда искренне верил в конечную цель общества, которое само же и
воспитало мою сущность, прививая чувство патриотизма. Осознанно верил
в исключительную истинность пути развития, выбранного старшим
поколением. Никогда не возникало ни вопросов, ни даже тени сомнения.
Испытывал гордость, что иду нога в ногу вместе со всеми в единственно
верном направлении. Помню трепет души, когда мне цепляли на грудной
карман школьной формы октябрятский значок, как потом удостоился
высокого звания пионера. А когда принимали в члены ВЛКСМ, чувствовал
себя чуть ли не героем, слёзы глаза застилали от переполнения гордости
за свою великую страну", - разговаривал он уже сам с собой