которого столь широки, что ещё три дня проведёт всадник в седле, покуда не вручит тайное послание в руки самого короля.
Но не будем забегать вперёд, вернёмся в замок.
На следующий день праздник был продлён. Свежие яства наполнили столы, новые бочки с изысканными винами выкатили из подвалов. Довольные бароны вновь предались веселью — рады оказанному приёму, стараются всячески угодить хозяину, готовые на всякую рыцарскую службу. Трубадуры и жонглёры, обласканные хозяйскими дарами, своим искусством воспевают неслыханную щедрость рыцаря де Борг.
Угнетены только Эйна и Ланфранк. Не могут разгадать замысел владельца замка. Не могут и покинуть этот, ставший для них враждебным, дом.
Прошло несколько дней. Барон пригласил Эйну к себе на ужин, чтобы музыкой и песней она скрасила ему часы бессонницы. У дверей выставил охрану, дабы никто не мог потревожить господского покоя. Оставшись наедине, де Борг объявил о раскрытии её тайны. Взволнованно рассказал, что ищут её по всем дорогам, городам и селениям, и не только родного её королевства, но и в соседних землях. Поведал, как отец сбежавшей принцессы от горя чуть было не лишился рассудка. Забросил все государственные дела, заперся в своём замке и никого к себе не допускает, забыв о чести и славе. А государство его хиреет: налоги не взимаются, деньги наёмным ратникам не выплачиваются, отчего рыцари разъезжаются в поисках какой-либо добычи, бароны, бывшие верные вассалы своего короля, своевольничают и воюют друг с другом, сжигая и вытаптывая поля. От неурожая крестьяне голодают, ввергаясь в пучину бунта. Глядя на это, у него, верного друга короля, наворачиваются слёзы на глазах и кровоточит сердце.
Говоря всё это, барон упал на колени и, протянув к принцессе руки, молил о её милости к батюшке. А в довершение, умываясь слезами, раскрыл тайну своего сердца, полного неизреченной любви, любви безответной, безнадёжной, переполнившей чашу аморных страданий. О своей любви поведал историю, распахнув свою душу, долгое время томящуюся в темнице сердечных мук. Он не домогался сердечных услад, как многие другие рыцари, ему было достаточно одного только взгляда, пусть даже невзначай брошенного возлюбленной. Одно только знание её существования делало жизнь светлее и радостней. Ни одной вольной мысли не допускал он в своей голове, произнося её имя. И всё то время, что не видел её пречистый лик, ходил в тоске и печали. А сейчас, увидев принцессу в своём замке, лишённую высокородного звания и благородных достоинств, жонглёрским делом прикрывая нищету свою, поражён сим превращением и опечален. Но сие не помеха сердечной усладе, и готов он стать слугой ей на веки вечные. Оттого просит пойти вдвоём к святому алтарю, пророча себя в супруги.
На это принцесса с достоинством ответила барону:
— Господин рыцарь, чистосердечно благодарю за вашу любовь! За то, что сумели ко мне так благоволить! Но не могу одарить той же отрадой, под стать вашей, и увить венком вас, как своего рыцаря. Ни раньше, когда я восседала на троне рядом с отцом, ни в оный час, когда я стою пред вами босая, вы не вызывали и не вызываете во мне никаких чувств, ибо моё сердце отдано другому и не принадлежит мне. И если вы действительно любите меня и жаждете быть моим рыцарем, то лучшим доказательством вашей преданности и любви пусть будут не пустые обещания и вздорные заверения, а доблестное деяние, которым вы поддержите честь и славу рыцаря. Отпустите меня с миром и не препятствуйте моему уходу.
Изменилось благородное выражение лица рыцаря, и вежество речи превратилось в неучтивость.
— Скорбь заместо услады навряд ли позволит отпереть запоры дверей, — молвил рыцарь. — И помните, принцесса, что ключ от сих замков в вашем согласии на наш брак. Для себя не прошу жалости, но будьте милосердны к вашим друзьям и вашему возлюбленному другу, которого вы уже никогда не увидите. Но можете сохранить ему жизнь, так же как и другим. Так сжальтесь, ибо над ними навис меч. Ах, как бы не хотелось губить невинные души, и так на земле много творится зла.
От этих слов у девушки закружилась голова. Почувствовав дурноту, она подошла к раскрытому окну сделать глоток вольного воздуха. Стоящий за окном плотный мрак дохнул в её лицо ночной духотой. Что-то внутри вдруг шевельнулось, кольнуло, отчего возникший страх ухватился за сердце и усиленно затряс сие средоточие аморных чувств. Принцесса охнула и повалилась на каменный пол.
Владелец замка перенёс девушку на постель и, вызвав прислугу, повелел им служить госпоже, как ему самому. Однако, строго настрого наказал не выпускать её ни на шаг за пределы отведённых для неё покоев. В мрачном и злом расположении духа покинул он строптивицу, не дожидаясь, пока она придёт в себя.
Жонглёров и всех прочих с ними тем же часом схватили и без объявления причин поволокли в подвал. Бедные актёры, не первый раз сталкивающиеся с подобными проявлениями «благодарности», послушно плелись за стражниками, не ведая того, в чем они провинились, мысленно подыскивая слова, способные растопить гнев в сердце сеньора.
Ланфранк, весьма опечаленный отсутствием Эйны, не находил себе места, блуждая по тёмным галереям замка. Худшие опасения оправдались. Не видать ему больше своей возлюбленной принцессы, не услышать песен её звонких, не радоваться нежным объятиям, не славить юность поцелуями да трепетными ласками. Прошло время увеселений и безмятежной идиллии, а доказательства тому крепкий замок на дверях и решётки на окнах.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
