1920г.Молодые супруги Александр и Анна Столярова(урождённая Орлова)выезжают из Москвы в Ташкент.У Александра Столярова были родственники в этом городе.И многие представители рода Столяровых стремились вначале 20-х годов переехать в данный город.Например знаменитый артист Сергей Столяров также планировал переехать в Ташкент к своим родственникам,но передумал.Решение стать артистом-изменило его планы.
В советское время Ташкент получил название "Ташкент-город хлебный".Действительно многие граждане Советской России стремились попасть из голодных мест-именно в этот город,чтобы как-то выжить
Но именно в этом году в Ташкенте находился Глеб Бокий- ставший праобразом Булгаковского Воланда
Руководитель спецотдела при ОГПУ Глеб Иванович Бокий родился в 1879 году в городе Тифлисе (Тбилиси) в семье интеллигентов из старинного дворянского рода. Его предок Федор Бокий-Печихвостский, владимирский подкоморий (третейский судья) в Литве, упоминается в переписке Ивана Грозного с Андреем Курбским. Прадедом Глеба Бокия был известный русский математик Михаил Васильевич ретроградский. Отец Глеба Бокия - Иван Дмитриевич - действительный статский советник, ученый и преподаватель, автор учебника "Основания химии", по которому училось не одно поколение гимназистов. Старший брат и сестра Глеба пошли по стопам отца. Борис Бокий окончил Петербургский горный институт, стал квалифицированным инженером, потом преподавал в том же институте. Он считается одним из основоположников отечественного горного дела. Сестра Наталья выбрала специальность историка, она не один год преподавала в Сорбонне.
Революционером Глеб стал с подачи своего добропорядочного брата. В 1898 году Борис пригласил его и сестру принять участие в демонстрации студентов. Произошло столкновение с полицией, все трое были арестованы. Глеба к тому же еще и избили. Их освободили по ходатайству отца, но его больное сердце не выдержало позора, и спустя несколько дней отец скончался.
Потрясенные этим горем, братья приняли диаметрально противоположные решения. Если Борис, считая себя виновником смерти отца, совсем отошел от политики, то Глеб-студент Горного института , наоборот, окончательно встал на стезю профессионального революционера.
С 1900 года он - член Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП). В 1902 году был сослан в Восточную Сибирь за подготовку демонстрации. В 1904-м Бокий введен в состав Петербургского комитета РСДРП как организатор объединенного комитета социал-демократической фракции высших учебных заведений. В апреле 1905-го арестован по делу "Группы вооруженного восстания РСДРП". Амнистирован по Октябрьскому манифесту, но в 1906 году вновь арестован по делу "Сорока четырех" (Петербургского комитета и боевых дружин). Всего большевик Бокий 12 раз подвергался арестам, провел полтора года в одиночной камере, два с половиной года - в сибирской ссылке, от побоев в тюрьме он получил травматический туберкулез. Но каждый раз, оказавшись на свободе, он вновь включался в революционную борьбу. На протяжении 20 лет (с 1897 по 1917 годы) Бокий являлся одним из руководителей петербургского большевистского подполья.
У Глеба было интересное хобби: он увлекался всякого рода тайными восточными учениями, мистикой и историей оккультизма. Его наставником в области эзотерических поисков стал Павел Васильевич Мокиевский - врач, теософ и гипнотизер. Известный столичной публике в качестве заведующего отделом философии научно-публицистического журнала "Русское богатство", он был членом Мартинистской ложи.
В 1906 году полиция в очередной раз арестовала студента Горного института Глеба Бокия, создавшего под прикрытием бесплатной столовой для учащихся института большевистскую явку. Мокиевский внес за него залог в 3000 рублей, после чего молодого революционера выпустили на свободу.
С марта 1917 Глеб Бокий— член Русского бюро ЦК РСДРП(б), делегат 7 (Апрельской) Всероссийской конференции и VI съезда РСДРП(б). В октябре 1917 года он стал членом петроградского Военно-революционного комитета. «Петроградский комитет через своего представителя в ЦК тов. Бокия поднимал свой голос за решительность в действиях», — вспоминал спустя пять лет после этих событий видный большевик М. Я. Лацис. Бокий — участник исторического заседания ЦК 16 октября 1917 года, подтвердившего решение ЦК от 10 октября о вооруженном выступлении. Как секретарь ПК и член Военно-революционного комитета, Г. И. Бокий был одним из руководителей Октябрьского вооруженного переворота.
С марта 1918 года — заместитель председателя Петроградской ЧК Урицкого, после убийства Урицкого стал его преемником. В 1919 — начальник Особого отдела Восточного фронта, затем начальник Особого отдела Туркестанского фронта. С 28.01.1921 по 25.12.1936 возглавлял Специальный отдел ОГПУ СССР (с июля 1934 — ГУГБ НКВД СССР. Одновременно с июля 1921 года по февраль 1922 года — член Коллегии ВЧК при СНК РСФСР, с сентября 1923 года по июль 1934 — член Коллегии ОГПУ СССР В январе 1920 года, после захвата большевиками последних земель уральских казаков, штаб Туркфронта со всеми его подразделениями переехал в Ташкент. Там Глеб Бокий продолжал возглавлять Особый отдел фронта, а в апреле-сентябре 1920 занимал должность полномочного представителя ВЧК в Туркестане. «Буквально терроризировавший Туркестан» (по словам перебежчика Агабекова) чекист был вскоре отозван в Москву, где и возглавлял до своего ареста Специальный (шифровальный) отдел ВЧК-ГПУ-НКВД. Как пишет Георгий Агабеков о Бокии, «о нем еще и сейчас, десять лет спустя, ходят легенды в Ташкенте, что он любил питаться сырым собачьим мясом и пить свежую человечью кровь». Надо полагать, что и в Самаре он имел те же самые гастрономические пристрастия, а не приобрел их в Ташкенте. Было бы небезынтересно узнать, сколько крови самарских жителей выпил этот чекист-Дракула и сколько самарских Шариков и Тузиков пошли ему на прокорм. В советской биографии Глеба Бокия о его отъезде из Ташкента туманно сказано, что «он, как выполнивший задание партии, отзывается в Москву». Скорее же всего, шокирующие слухи о привычках полпреда ВЧК дошли до столицы, и его поспешили вернуть, не дожидаясь, пока он выпьет кровь у всех жителей Туркестана. Вообще говоря, дикий обычай пить кровь своих жертв имел некоторое распространение в среде чекистов. Один из них, сотрудник харьковской ЧК беглый каторжник Иванович признавался: "Бывало раньше совесть во мне заговорит, да теперь прошло-научил товарищ стакан крови человеческой выпить, выпил- сердце каменным стало". Так что, Глеб Бокий был не единственным упырем в рядах ВЧК.
В январе 1921 года на почти 16 лет Глеб Бокий получил должность, которая сходу сделала его важнейшей фигурой в верхах власти. Он возглавил так называемый Специальный (шифровальный) отдел ОГПУ СССР (с июля 1934 — ГУГБ НКВД СССР). Это крайне интересное и загадочное учреждение. Ибо всем, чем они занимались до сих пор не до конца понятно. Кроме криптографии (а это важнейшее и особоохраняемое дело при любой власти и в любой стране мира) при Спецотделе была создана Спецлаборатория, в которой испытывались различные яды, препараты для психологических опытов и так далее.
Есть мнение, что с 1922 года Бокий занимался исключительно парапсихологическими испытаниями и пытался привлечь мистические силы на службу стране. Как бы то не было рядом находились довольно-таки одиозные личности типа Мокиевского и Барченко, и некоторые экспедиции любопытное - как то в Тибет или Карелию, проходили именно под патронажем Бокия. Этот период времени самый любопытный и самый непонятный
Бокий занимался не только этим. Молодой Штирлиц-Исаев в произведениях Юлиана Семенова получает от него указания. Не забываем и важную роль Бокия в строительстве системы лагерей СЛОН
Он был арестован 16 мая 1937 по устному распоряжению Наркома внутренних дел СССР Н. И. Ежова. Обвинён в «предательстве» и в «контрреволюционной деятельности». Имя Г. Бокия было включено в сталинский расстрельный список, датированный 1 ноября 1937 года (под грифом «Бывшие работники НКВД»), однако И.В.Сталин перед утверждением вычеркнул его фамилию из списка. А все почему? Потому что много знал, и был полезен видимо. Ежов хотел спрятать концы в воду, но не сумел.
Однако среди экспериментов Глеба Бокия необходимо упоминуть и подмосковное Кучино.Бокий моделировал будущую систему советского общества, где семье не находилось места. Правда, моделирование было очень уж странным.Клименков, работавший в Спецотделе с 21-го года, являлся одним из доверенных людей Бокия. На следствии он показал, что существование «Дачной коммуны» вначале тщательно скрывалось от сотрудников отдела, и знали о ней только приближенные Бокия. «На даче в Кучино я бывал очень часто, - признался он. - Хотя «юридически» и не являлся членом «коммуны», так как не платил 10 процентов отчислений зарплаты в ее фонд».
Членские взносы были «пропуском» в тайное общество. Ежемесячно каждый член «коммуны» отдавал Бокию 10 процентов месячного оклада. Но этого не хватало. Тогда Бокий распорядился тратить на «заседания» часть средств из сметы отдела на оперативные нужды. Деньги эти ОГПУ получало от доходов мастерских несгораемых шкафов, действовавшей под крышей спецслужб. Даже спирт был своим, из химической лаборатории. Его списывали для «технических надобностей», а на самом деле использовали для пьянок на даче в Кучине.
Участники «коммуны» четко следовали правилам, которые разработал «батька Бокий», как называли они своего лидера. Хотя правила эти не отличались большой оригинальностью. Для начала, по указанию Бокия, после изрядной выпивки чекисты и их пассии партиями направлялись в баню, где открыто занимались групповым сексом. «Эти пьяные оргии очень часто сопровождались драками, переходящими в общую свалку», - рассказал Клименков.
Разврат зачастую принимал совершенно дикие формы. «Все это делалось при поповском облачении, которое специально для «дачи» было привезено из Соловков (из лагеря особого назначения ОГПУ – прим. автора), - признался Клименков. - Обычно двое-трое наряжались в это поповское платье, и начиналось «пьяное богослужение».
Женщин привозили в Кучино разных. Среди них были не только жены чекистов, но и проститутки. Дам обычно спаивали, раздевали и насиловали по очереди, при этом Бокий всегда был в этой очереди первым.
А вот, что рассказывал позже член «коммуны» Гоппиус: «Каждый член коммуны обязан за «трапезой» обязательно выпить первые пять стопок водки. Обязательным было также посещение общей бани мужчинами и женщинами. В этом принимали участие все члены коммуны, в том числе и две дочери Бокия. Это называлось в уставе коммуны – «культом приближения к природе».
Кстати, приближались члены «коммуны» к матушке природе и более традиционным способом. Участники занимались в Кучино не только развратом, но и обработкой огорода. При этом обязательно в голом виде, чем очень смущали местных жителей.
Далеко не все попавшие на «Дачную коммуну» партийцы могли стерпеть подобные порядки. Многие из них вначале и не догадывались к чему может привезти поездка в тихое
