Укус гадюки

Повесть.

Укус гадюки.

1.

Гибкое тонкое тело гадюки бесшумно скользило среди зарослей травы. Более темный оттенок выделял ее на светлом фоне. Уверенно приближалась к мышиной норе. Чуткие рецепторы надежнее, чем глаза, помогали найти добычу. Змея не обращала внимания на человека, замершего с рогулькой. Крупное теплокровное существо ей не по силам. 

Охотник не делал резких движений. Густые черные волосы и борода скрывают возраст. Лицо смуглое загорелое. Нос прямой, острый с характерной для северных народов горбинкой. Телосложение крепкое, вылитый угр, если не голубые задумчивые глаза. Достались в наследство от деда — новгородского ушкуйника. Короткая куртка с волчьим капюшоном полиняла от времени. На ногах стоптанные кожаные поршни на толстой подошве. 

Мужчина мог спокойно раздавить гадину, но вместо этого плавным движением прижал клиновидную голову палкой. Гибкое тело бессильно изогнулось, не оказывая серьезного сопротивления. Голой рукой поднял, сдавливая голову. Другой поднес деревянную выдолбленную миску. Края стерлись и почернели от времени. Умело сцедил яд. 

Тим знал: нужно добыть еще и перемешать, тогда действие будет сильнее. Старый шаман научил, проживший больше ста зим. Но мужчина пошел по пути деда, став воином. Воевода Димитр охотно принимал в дружину лихих казаков, вогулов-охотников, перебежчиков татар. Городки последних стояли на Урале и Сибири обособленно. Иногда местные князьки совершали набеги. Русичи огрызались, словно медведь в берлоге. 

Охотник слушал лес. Вовсю стучали топоры плотников. Артель заготавливала бревна для городка на Иртыше. В первую очередь, нужны надежные стены с бойницами, крепкий тын и частокол. Бабы на реке замешивают глину для обжига кирпичей. Дети под руководством стариков жгут костры, добывая уголь. Благодаря столь бурной деятельности новые поселения вырастают, словно грибы после дождя. 

- Смотри, чтобы татары не налетели, - напутствовал десятник Егор.

Рябое лицо пестрит веснушками. Волосы темно-рыжие. Редкая козлиная бородка топорщится, словно мочалка. Зубы желтые неровные. Ростом высок, сухопар, слегка сутул. Расставив посты, побежал доложиться воеводе, выказать рвение. Тим скептически хмыкнул, выбрав самый дальний участок в гуще леса. С этой стороны легче подобраться незамеченным. По другую сторону течет река. Напарника нет, большинство занято на стройке. 

Тим слушал, а лес разговаривал шелестом листвы, голосами птиц, трепетом крон, запахами хвои и трав. Легко отрешиться от мирской суеты, почувствовать жизнь лишь песчинкой в бесконечной смене облаков. Воин насторожился, когда птицы стали перекликаться реже. Они сразу замечают проникновение посторонних, мгновенно оценивая угрозу. 

Мягким движением охотника прокрался глубже в чащу. Сухой слой сменился зеленым зыбким мхом. Он рос даже на соснах. Ряды их сомкнулись, стали гуще. Просвет над головой уменьшился. Знакомая поляна осталась позади. Здесь сильнее жужжит назойливая мошкара, присмиревшая под солнечными лучами. Попадаются поваленные стволы, вросшие в землю. Образуются заторы, которые приходится обходить. 

Услышав приглушенные голоса, Тим присел. Мятый капюшон упал на голову, закрывая спутанные черные космы. Зимою ходил без шапки, не опасаясь простыть. Под рукой только нож, за спиной легкий берестяной короб — рюкзак со вздетыми лямками. 

- Комрон, я говорю, что это — волк! - свидетельствовал хриплый простуженный голос.

- Шайтан с ним, - отвечал татарин, ибо русский охотнее помянет черта. - Значит, здеся крепость строят? Плохо! Почтенный бек Кадыр уже далеко от Тобола.

- Это к лучшему, придет и возьмет готовое жилище, - гоготнул лазутчик.

- Тупой ишак, пушки конницу близко не подпустят!

- Можно огненное зелье подпортить, только мне нужно золото или беличьи шкурки — подкупить стрельцов…

Подлец все хорошо продумал. Речь раздавалась над самым ухом. Спасала разветвленная коряга с торчащим корневищем. Крупный муравей прополз по руке, таща соломинку. Усики травинок щекотали ладонь. Тим выжидал, понимая, что не сможет справиться с двумя противниками. Последние быстро разошлись. Характерный треск раздавался с обеих сторон. 

Воин выбрал предателя, направившегося в город. Скоро начнется вырубка и без труда нагонит негодяя. Хриплый голос с нотками ехидного смеха показался знакомым. Необычный выговор с другим не спутаешь. Нож привычно перекочевал в руку, когда тень мелькнула за кустами. Мужчина двигался быстро, почти бежал, не скрываясь. 

Спустившись в овражек, густо заросший крапивой, Тим его потерял.

Прислушался. Лазутчик где-то затаился, не выдавая своего присутствия. Впереди березовая роща с ободранной корой. Открытое пространство ведет через поляну, на склон, а дальше — река. Недоумевая, Тим настороженно двинулся к вырубке. Замер, касаясь щекой шершавой коры. Вышел из рощи и столкнулся нос к носу с Тамиром — местным табунщиком. В раскосых черных глазах мелькнуло узнавание и осознание вины.

- Следил? - калмык ощерился.

На бритой голове тюбетейка. Рукава засаленного халата подогнаны. Синие шаровары из грубого полотна закатаны. Густая черная борода щекочет волосатую грудь. На поясе короткий нож, без которого не ходит ни один свободный мужчина. Сапоги на каблуке делают рост выше среднего. 

Тамир кочевал с татарами по Ишимской степи, зимовал в Чинга-Туре. Недавно подался на Тобол в поисках лучшей доли, не желая иметь над собой начальства. Русичам предлагал многочисленных дочерей, хотел выгодно пристроить. Общительный, продавал лошадей и овец переселенцам. Молчание угра принял за нерешительность. 

- Зачем так делать? - мягко укорил лазутчик. - Кто тебе эти люди? А со мною можешь породниться…

- Ты предал русского воеводу, хотя к тебе хорошо отнеслись, - не одобрил Тим, пряча нож за широкой кистью. - Почему?

- Понимаешь, мне хорошо заплатили, - ухмыльнулся табунщик, намекая на готовность поделиться.

Он мало смог прочесть по непроницаемому лицу охотника. Заметил, печальные голубые глаза не подходят смуглому лицу, обрамленному черными волосами. В кости широкий, крепко сбитый, молчун себе на уме. Если вцепиться, поднимет шум, просто так не отпустит. Меньше всего лазутчик хотел привлекать внимание. Если доложат Чулкову, не откупишься. Воевода слишком проницателен и умен. Сразу учтет происхождение и связь с татарами. 

На Урал, а затем в Сибирь Димитр направился по царскому указу. Здесь привольнее, чем в Кремле. Много земли, по пути присоединялись переселенцы. Купеческие баржи охотно принимали крепкие руки, необходимые на волоке. Бабы и дети ютились в тесноте. Освоение происходило постепенно. Никто не гонялся за исконными жителями: остяками, манси, вогулами. Немногочисленные общины легко обрусели, кроме дальнего Севера. Конечно, мелкие стычки происходили, но поголовного истребления, как индейцев в Америке, не было. 

Урал богат рудой, каменьями, минералами, Сибирь — пушным промыслом, кедровниками, лесом. Отдаленные города основаны всего 200-300 лет назад. Ушкуйники же ходили с 12 века, то есть 800 лет. Легко сравнить с скоротечным освоением Запада. От чего русские продвигались основательно, неторопливо? У нас много земли и нет нужды кого-то вытеснять. 

Тим не хотел поворачиваться к хитрому табунщику спиной. Невольно вспомнил тугие черные косы его дочерей, нежные румяные лица с алыми губами. Взгляд томных очей стеснителен у Неозанин и пленительный Мадин. Воины позабавятся с красавицами, когда придут отнимать имущество предателя. Уж лучше никому об этом не знать. 

- Согласен, - буркнул охотник, медленно протягивая руку.

Лазутчик криво улыбнулся, неохотно сделав шаг навстречу. Тим рванул на себя, одновременно всаживая нож в сердце. Изношенная ткань халата осталась в пальцах, когда Тамир судорожно рванулся и припустил со всех ног. Не решился тягаться с воином, настроенным решительно. Алые капли крови остались на траве. Страх придал сил. 

Вогул недоуменно покачал головой. Он не промахнулся. Удар поставлен и отработан в схватках. Догнать табунщика могла только стрела. Лук хранился в разобранном виде, в детинце. Тим жил вместе с прочими воями, занимая ложе посменно. Делать чум по примеру деда долго и хлопотно. Привык находиться на полном обеспечении, на службе Царской. Зерно привозили купеческие баржи. Рыбу и мясо добывали на месте. С первой вообще не было проблем. 

Почему подался в Сибирь, оставив родных, Тим не знал. Охотой и бортничеством можно прожить и там. Русичи никого не притесняют. Дед даже открыл свою лавку, договорившись с местными. Угры ему доверяли больше, чем заезжим купцам. Торговал железом, тканями, зерном, обменивая на пушнину. 

Воевода Чулков понимал, что крепкий тын прежде всего. Бригады мужиков перетаскивали сосновые стволы. Впрягали лошадей. Старшина артели огрызался на ехидные советы десятника Егора, сующего нос в не свое дело. Рябой уже достал плотников, один «случайно» уронил топор на ногу. 

- Где ты пропадал? - набросился десятник на Тима. - На посту должен стоять! Куда?!

Воин отвернулся, изо рта дядьки брызгала слюна. Козлиная бородка тряслась, словно бараний хвост. Если налетят враги, душа так же уйдет в пятки. Егор значительно похлопывал саблю на боку, облаченный в теплый, не по погоде, куяк — короткая фуфайка с металлическими вставками. Стрелу на излете держит. 

- Я видел татар... - решил сказать полуправду.

- Где? - тут же перебил дядька.

- За еловый бор ушли, - махнул рукой охотник.

- Зачем их отпустил? - обвинил десятник. - Где твое воинское облачение, а лук и стрелы? Сколько раз говорил, как следует готовиться к дозору?

Артельщики притихли, прислушиваясь к разговору, поэтому важно выпятил грудь. Разве что саблей не махал. 

- Много их? - встревожились мужики.

- Несколько человек — разведка. Я попытался подобраться поближе и вспугнул, - коротко объяснил Тим.

- Не пугать надо, а брать «языка», - обиделся Егор. - Что теперь воеводе доложу?

- Что силами передового дозора отбита пробная атака всадников.

- Ведь можешь думать головой, когда захочешь! - громко одобрил десятник, рябое лицо зажглось в предвкушении награды.

Строители уже обозначили стены. Насыпали искусственный вал. Вырыли ямы для частокола. Получилась прямоугольная коробка. Внутри обязательно: церковь, комнаты для стрельцов, примыкающие к бойницам, амбары, конюшня. Терем для воеводы подождет. Димитр не торопил с заказом, отправлял на Москву груженые ладьи. С ними уйдет одна треть охраны. Везли пушнину, мед, самоцветы, собранные местными добытчиками. 

На Урале особенно заметно смешение кровей. Народ невысокий, коренастый, крепкого сложения. Черты лица словно вырублены из камня. Нет приятного овала, свойственного южанам. Глаза суровые непокорные, привыкшие привечать лишь своих. К чужакам относятся настороженно. 

Тим не собирался слушать бред десятника. Кивнув Мирону, стоявшему на страже, прошмыгнул в комнату. Хрустела под ногами легкая стружка. Нос щекотал запах свежей сосны и ели. Белые доски еще не обтерлись. Стены голые, не утыкали высушенным мхом. Кирпичная кладка дымохода с неровными краями не доделана. Торопились укрепить стены и поставить срубы.