Перстень с трезубцем

предпринимал попытки отыскать отца через них. Но вскоре графа Жомбор, вернувшегося из Польши, турки схватили и казнили, а его дочь Ребека скрылась. До сих пор место ее пребывания держится в строжайшей тайне.



Ласло Михал сидел недалеко от водопада и всматривался в воду. Перекатываясь по камням, она заполняла «Сатанинский отпечаток». Осторожно, как бы подкрадываясь к краю и набираясь смелости, поток низвергался с тридцатиметровой высоты. Он любил это место. Вспоминалось многое: часы, проведенные в одиночестве, когда разгневанный отец, за непослушание порой обрушивал на него свой гнев и маленький Михал убегал подальше от замка. Разве забудешь, как он впервые увидел гостью – мадьярскую девочку, навестившую крепость со своим отцом, бароном Йо. Тогда Михалу было одиннадцать лет, а Йо Этель восемь. Он тихо подошел к девочке, расположившейся на берегу озера и присел, рядом. Несмотря на осенний ветерок, принесший со стороны озера прохладную свежесть, она была одета в короткую белую рубашку с широкими рукавами и темную сборчатую юбку. На ее хрупкие плечики была накинута пруслика . На голове у маленькой Этушки красовался чепец, расшитый зигзагами и разноцветными ленточками. На ноги надеты маленькие, красные сапожки. Одежда влияла на облик девочки, меняя ее возраст, отчего она выглядела наравне с Михалом.
Мама Михала – Мария, погибла в этом же году при турецком нашествии на Белград, ему только-только исполнилось одиннадцать лет. Он часто вспоминал о ней и тяготился без материнской ласки. Воспитывал Михала отец и недавно поселившийся в замке друг семьи Ласло – дядя Ото.
Оказалось, что гости приехали сватать свою дочь маленькому графу и за праздничным столом, Михалу и Этель объявили, что они помолвлены. Дети сдружились буквально за несколько дней и совсем не были против, что когда вырастут, станут мужем и женой. Михал втайне ото всех привел Этушку в пещеру, где они, подражая взрослым, провели свой детский, свадебный обряд. Он показал ей потайное место, где прятал настоящее оружие и немного богатств: золотой браслет, несколько наконечников от стрел из золота и главное – ожерелье из жемчуга, работы итальянского мастера, некогда принадлежавшего его матери. Мальчик вручил драгоценность Этушке и поклялся ей в верности до конца жизни.



Ласло Михал тяжело вздохнул, вспоминая свою невесту, приехавшую к нему в замок и пропавшую три года назад. Он был очень опечален. «Где отыскать тебя, драгоценная моя? Как невыносимо тянется время. Когда же мы обнимем друг друга. Ласковая моя, любимая. Жива ли ты, Этушка?».

 
Глава 2

Тайное письмо

Крупный олень, высоко подняв голову с ветвистыми рогами, замер. Пошевеливая ушами, он вслушивался в звуки и шорохи величественного леса. Далеко, под склоном большого холма послышались людские голоса и похрапывание лошадей. Красавец-олень оберегал покой небольшого стада. Самки с детенышами, встревоженные внезапным появлением людей, устремились в густую чащу и вожак, дождавшись, когда они скроются, быстро последовал за ними.
Небольшой отряд османских турок, спускаясь с альпийских лугов, продвигался по лесной дороге, петляющей между елей и кустарников. Впереди всех на рыже – пегом коне ехал проводник, валашский охотник, хорошо знающий эти края и согласившийся за вознаграждение провести турок до реки Марош. В нескольких верстах от реки, в небольшой долине, расположилась укрепленная крепость «Черный коршун» – вот туда и спешил турецкий отряд. Форпост считался окончательным пунктом опасного путешествия, в настоящее время принадлежащего туркам. Остался позади перевал, не менее опасный, чем предыдущие. Преодолевая последнее препятствие на своем пути, отряд спускался по крутому, каменистому склону. Лошадь, подвернув ногу, упала и нагруженная телега, потеряв управление, потянула за собой оступившееся животное. Телега моментально съехала под уклон, увлекая за собой в пропасть бедную лошадь. На протяжении всего пути от укрепленного форта «Золотой шатер» до «Перевала смерти», отряд потерял одного воина и трех лошадей. Пересекая границу Трансильванского княжества, двадцать всадников нарвались на засаду малочисленной ватаги разбойников, но смогли отбиться и, укрывшись в густом лесу, продолжили путь к крепости Ду́бравица. Впереди небольшой колонны, зорко осматривая окрестности дубравы, ехали верхом на конях четыре губера-араба. За ними на расстоянии, двигалась телега с кибиткой, в которой разместились пять женщин. Одна из них, молодая турчанка – это наложница Зульфия. Она одета в красивую одежду и имела при себе служанку Зэйру. Напротив них сидели две девушки-мадьярки, рабыни. Им было не больше семнадцати лет. Турки захватили их по дороге и привязали крепкими веревками к телеге. В самом углу кибитки сидела тридцатилетняя женщина. Ее рука была прикована цепью к телеге, и кроме этого, на шею одето железное кольцо. Этой женщиной была графиня Жомбор Ребека. Очаровательная госпожа. Дама, пленительной красоты. Волос черный, лицо худощавое, волевое, красивое. Кожа на лице имела темноватую окраску. В уголке рта образовался сильный кровоподтек, после удара плетью турецкого аги.
Сам Герей-ага ехал рядом с повозкой на вороном жеребце. Он был главным в отряде, и все воины беспрекословно ему подчинялись. Через приоткрытый полог, он иногда бросал взгляд на пленную женщину. Теперь ага не жалел, что отдал за нее породистого коня. Когда он повстречался на перевале с отрядом воинов-дербенджи, то заметил ее среди пленных. Герей-ага что-то подумал про себя и решил договориться с командиром отряда. Сошлись на породистом коне, которого ага отдал за пленную. За эту женщину в Турции на невольничьем рынке он получит хорошую сумму. Ага не решился отправить ее попутным караваном в родной город, а прихватив Ребеку с собой, надеялся сохранить в обозе до конца путешествия. Несомненно, он узнал молодую женщину, красоту которой невозможно было не заметить. Это была та самая графиня, которую в 1527 году турки взяли в плен вместе с ее отцом – графом Жомбор. Правда, ей удалось тогда бежать из замка, где они содержались под стражей, а вот ее отцу комендант крепости Хаджи-бей отсек голову.
Следом за кибиткой тянулись четыре повозки, набитые доверху трофеями: одеждой, утварью и оружием. На небольшом расстоянии, растянувшись, ехали охранники и завершали процессию навьюченные лошади. Герей-ага спешил. Он должен передать срочное донесение для коменданта крепости – Хаджи-бея, обосновавшегося в замке «Черный коршун». На Трансильванской территории недалеко от крепости, у Герея-аги располагался небольшой участок земли – тимар , выделенный вице-визирем Алишер-пашой в качестве вознаграждения за верную и безупречную службу. Поселение еще служило торговой точкой по пути в Турцию.
Алишер-паша, имея резиденцию в крепости Дубравица, на время своего отсутствия оставлял комендантом и начальником гарнизона Хадияр-бея.
Герей-ага после доставки секретного документа, заверенного печатью третьего визиря, получит права на более обширные земли комитата  в Трансильванском княжестве. Красавицу Зульфию Герей-ага взял с собой, чтобы во время похода иметь при себе женщину. Турчанка была влюблена в своего господина и ничуть не страдала угрызениями совести по поводу присутствия в скромной семье аги его законной жены, оставшейся на родине.
Два воина, посланные в разведку, вернулись и доложили командиру о спокойствии, царившем в лесной дубраве. Последний отрезок пути Герей-ага считал самым опасным, так как его отряд мог попасть в засаду гайдуков или разбойников из числа разоренных турками крестьян, коих в этих краях за последнее время было много. Он не захотел ждать подхода основных турецких сил, спускающихся по альпийским лугам к большаку, а избрал другой путь через Южные Карпаты и пошел со своим малочисленным отрядом по глубоким ущельям и труднопроходимым перевалам.
Наконец, уставшие путники выбрались из дубравы. Передвигаясь по дороге между крутыми оврагами и густыми елями, они достигли редко заросшего деревьями склона.
Всматриваясь в оставшуюся позади очередную долину и восхождение на гору, Герей-ага был под впечатлением – какой трудный путь пришлось преодолеть отряду: перевалы, спуски и, наконец, подножие гор, где расположились величественные дубовые и буковые дубравы. Вдали, с левой стороны, за хвойными лесами, протянулись неровные ряды гор, и между ними пролегла глубокая расселина. Впереди, петляя по пологому склону, тянулась дорога, приведшая отряд в густой, еловый массив.
Над горами понималось яркое солнце. Прохладный, утренний туман, насыщенный влагой, быстро исчезал. Продрогшие от холодного воздуха путники постепенно согревались. Охрана, придерживая коней, прислушалась, но, кроме ветра, гулявшего по верхушкам елей и разноголосого пения птиц, ничего не уловила. От непонятного звука один из всадников резко натянул поводья и остановил коня. Пропела стрела и, сбив с головы губера высокий колпак, пригвоздила его к стволу дерева. Остальные всадники, быстро среагировав на выстрел, разделились на две группы: одни спешились и остались охранять повозки, а другие, обнажив сабли, верхом на конях углубились в лес.
Герей-ага соскочил с жеребца и скрылся за одной из повозок. Приготовил ружье и внимательно осмотрел местность. Рядом вскрикнул араб и, заголосив от боли, завалился на левый бок. Неприятельская стрела попала ему в грудину с правой стороны, глубоко проникнув в легкое. Ага-офицер увидел странное оперение стрелы, по виду напоминавшее трезубец. Другой охранник-араб, прикрываясь щитом, плетеным из прочных прутьев, подбежал к хозяину и указал рукой на трех всадников, появившихся на дальнем холме. Герей-ага прицелился и выстрелил. Но видимо, запоздал: люди невредимыми скрылись за деревьями. В лесной чаще раздались крики и турецкая брань. Прозвучал громкий выстрел из ружья. По мужским восклицаниям на мадьярском языке, ага догадался, что пуля достигла своей цели. Герей-ага уловил странный звук, как будто, вращаясь, что-то пролетело рядом. Глухой удар заставил агу оглянуться. Он увидел, как падает второй араб, сраженный кинжалом в грудь. Двое воинов из его отряда, укрываясь за повозками, спешили к своему командиру. Стрелы одна за другой впивались в скарб . В тридцати в шагах от обоза, из-за широкой ели выглянул мужчина в шапке, отороченной соболиным мехом и увенчанной соколиным пером. Он прицелился из ружья и выстрелил. Один из турок, вскинув руки, рухнул рядом с Гереем-агой.
В лесу шел бой. Слышались крики османских турок и перекликающиеся между собой голоса на мадьярском языке. Несколько охранников, вытесненных из леса, подбежали к повозкам и заняли оборону. Мадьяры действовали энергично, слаженно, но осторожно. Чувствовалась тактика в бою. Нападавшие не подходили близко к своему противнику и метко стреляли с дальнего расстояния. Одного за другим турки теряли своих воинов. Между выстрелами с одной и другой стороны иногда наступало затишье; воины, отвечавшие за готовность ружей, в спешке засыпали порох и закладывали пули в стволы.
В повозке, где находилась Зульфия с прислугой и двумя пленницами,