Перстень с трезубцем

оттолкнул женщину. Этель, оступившись, распласталась на земляном полу. С ужасом увидела, как Джакоб, взяв железную косу, приближался к ней. Она закрыла лицо руками и мысленно приготовилась к смерти…
В этот миг, во дворе послышался сильный стук в ворота, сопровождаемый требовательным голосом слуги графини – Корнеля.
Джакоб, моментально сообразив, что его ждет жестокое наказание от госпожи Жомбор, отбросил косу в сторону и протянул Этель руку, чтобы помочь ей подняться с пола. Она отвергла его помощь и, поднявшись, презрительно бросила ему в лицо:
– Ничтожный трус! Только выродок, подобный тебе, способен силой брать женщину. Я буду молчать о сегодняшнем случае, но если ты хотя бы раз посмеешь меня унизить или оскорбить, я все расскажу графине.
Джакоб обрадовался такому исходу дела и, согласно кивнув, заспешил к воротам, встречать хозяйку.
Вернувшись после освобождения из турецкого плена, графиня Жомбор приказала усилить охрану Этель и запереть в комнате. В хлеве ее больше не закрывали. К баронессе не разрешали подходить никому, кроме слуги Корнеля, безмерно преданного своей хозяйке. Через десять дней Ребека уехала, но вернулась в этот же день и приказала срочно привести Этель.
Баронесса Йо, увидев перед собой незнакомую женщину, была удивлена. За три года ей ни разу не приходилось видеть посторонних в лесном доме. Графиня, молча окинув взглядом молодую женщину, осталась довольна ее внешностью.
– Ну, здравствуй, баронесса Йо. Ты неплохо выглядишь. А мне сказали, что ты сильно болела, пока жила здесь. Да… Если б я только знала, что тебя здесь держат столько времени, наверное, попробовала бы освободить.
Этель изумленными глазами смотрела на нарядно одетую незнакомку. Ей не приходилось раньше видеть эту смуглую женщину, но ее голос… Где-то она уже его слышала.
– Я не понимаю Вас, сударыня. Извольте назвать свое имя.
– Да будет тебе, баронесса. Считай, что тебе крупно повезло. Если бы не обстоятельства, томиться тебе до конца своей жизни в этом доме. Сегодня ты покинешь это «райское» место, и уже к вечеру будешь в замке «Железная рука».
– Как?! – удивилась Этель и тут же весело воскликнула, – госпожа, неужели меня отпустят?
– Ишь ты, как обрадовалась. Повторяю, если бы не обстоятельства. Ладно, Этель, забудь, что у тебя было с Ребекой Жомбор, – графиня жестом пригласила мадьярку к столу и, наполнив небольшой серебряный кубок вином, протянула ей, – за твою свободу!
Этель, недоумевая над словами госпожи, подняла кубок и замерла в нерешительности.
– Ну же, пей! Чего же ты медлишь?
– Сейчас, сейчас, госпожа, я так давно не пробовала вина. Будьте любезны, объяснить мне, что значат ваши слова о графине Жомбор?
– Пей, пей, сегодня это просто необходимо. После полудня ты будешь в замке у Ласло. Не хотела перед тобой раскрываться, но придется, я ведь довожусь Ребеке Жомбор сестрой по отцу, и зовут меня Марош Илона. Нас вдвоем никто не видел, потому трудно судить, похожи ли мы с ней.
– Разве там – на болоте, в компании с мужчиной, были не Вы?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Вы ударили меня нагайкой, а ваш знакомый мужчина называл Вас Жомбор Ребекой.
– Дорогая моя, я первый раз вижу тебя, а ты говоришь о каком-то истязании. Хотя, узнаю свою сестру. На твой взгляд, как ты считаешь, мы похожи с ней внешне?
– Совсем нет, Вы смуглая, а ваша сестра светлолицая. – Этель до сих пор не верилось, что у Ребеки есть сестра, – а вот голос у Вас почти одинаковый.
– Да голоса у нас действительно схожи. Госпожа Йо, я не знаю, что хотела от тебя Ребека, но она передала мне срочный приказ – отпустить тебя и доставить в графство Ласло.
– А где сама графиня?
– Неотложные дела заставили ее уехать из страны. Ну, чего же ты ждешь? Пей вино, за свое освобождение.
Этель слегка пригубила вино, но Марош настойчивым движением руки заставила выпить еще. Баронесса подчинилась и сделала несколько глотков.
Ближе к полудню Йо Этель усадили на коня и в сопровождении слуги Корнеля отправили к Орлиному ущелью. Их путь лежал на юг во владения графа Ласло.

Ребека, наскоро собрав вещи, пришпорила вороного ахалтекинца и, махнув двум сопровождавшим ее всадникам, понеслась вверх по холму. Они повернули коней на северо-запад, чтобы достигнуть перевала «Трезубец», где притаившись в пещере, их ждали люди из цыганского табора.
Конь под графиней оказался изумительным. Подарок Вашара действительно пришелся ей по сердцу. Она дала ему новое имя, ласково называя «Мате», что означало подарок Бога.
Проскакав две мили, всадники галопом понеслись по равнине между холмами и достигли Орлиного ущелья. В двух верстах от въезда располагалась небольшая пещера, где ее верный человек присматривал за орлами, но теперь уже одним, учитывая, что второго убили люди Вашара.
Только они поравнялись с кустарниками, как один из слуг графини, громко вскрикнув, выпал из седла. Стрела, выпущенная кем-то из лука, сразила его насмерть. Второй слуга, не успев вынуть ружье из чехла, тоже был пронзен стрелой. Ребека, пришпорив коня, устремилась по тропе, в надежде проскочить опасный участок, но увидела преградившего ей путь крупного мужчину. Это был один из людей Вашара – гайдук Арон. Размахнувшись лесиной, он кинул ее к ногам ахалтекинца. Жомбор успела натянуть поводья, но было поздно, вороной, налетев на сухое дерево, споткнулся и, подмяв под себя передние ноги, свалился на землю. Ребека успела выпрыгнуть из седла и чудом не разбилась. Выхватив саблю и отступив, приготовилась к схватке. Левой рукой она пыталась нащупать на шее шнурок со свистком, но, не найдя, решила, что потеряла и, взяв в свободную руку нагайку, приготовилась к обороне.
– Графиня, ты случайно, не это ищешь? – послышался мужской голос за спиной Ребеки. Она резко обернулась и увидела в шагах десяти от себя венгра, принимавшего участие в нападении на турецкий обоз и освобождении ее из плена. Мужчиной оказался друг Вашара – Борат. На пальце он крутил шнурок с золотым свистком. Другая рука сжимала ружье, направленное стволом в грудь Ребеке.
– Не вздумай шутить, отправлю вслед за отцом, – пригрозил гайдук.
– Борат?! – удивилась Ребека, – что ты здесь делаешь, тебя Вашар послал за мной следить?
– Для тебя это уже неважно. Брось саблю!
Ребеке пришлось подчиниться. Наблюдая, как два крепких гайдука направляются к ней, графиня кинула оружие на землю. Гайдуки подошли и, крепко схватив ее за руки, подвели к Борату. Он поднял нагайку графини и умелыми движениями связал ей руки, затем, скомкав платок, засунул в рот и затянул повязку на шее, чтобы пленница не смогла позвать на помощь.
– Мы сейчас проедемся к твоему дому, где ты держала в неволе госпожу Йо, – Ребека изумленно взглянула в глаза Борату, но он, как ни в чем не бывало, продолжил, – только не вздумай бежать, у меня приказ – убить тебя немедля, так что веди себя благоразумно.
Гайдуки, подхватив графиню под руки, усадили на вороного. Их путь лежал через долину к реке Марош, а затем в Орлиной ущелье.

Этель в сопровождении слуги, проскакав по лесной дороге несколько миль, направилась в сторону Дубравицы. Корнель, обогнав баронессу, опережал ее на сотню шагов. Зорко вглядывался вдаль – не пылит ли дорога под копытами всадников, не покажется ли турецкий отряд. Ведь попасть в руки к Османам – означало вечный плен. Но, кроме турецких разъездов по дорогам рыскали разбойничьи шайки, готовые обобрать путников до нитки, а то и продать влиятельным дворянам или тем же туркам в рабство. Что касалось Корнеля, то он не сильно опасался встречи с Османами, ведь когда-то сам служил в войске Сулеймана. Сейчас главное для него – это приказ графини, доставить баронессу к месту без приключений.
Этель часто оглядывалась и осматривалась по сторонам, чтобы не оказаться застигнутой врасплох. Радостное настроение постепенно исчезло, на смену ему пришла тревога. Три года неволи дали о себе знать, ей не хотелось вновь попасть в чьи-то руки.
Вот так, с оглядкой, разведывая самые опасные участки пути, они достигли границы графства Ласло. Впереди показалась развилка и знакомая дорога, ведущая к озеру и скалистым горам. Сердце учащенно забилось в груди. Неужели она скоро увидит родную мать и своего жениха. Этель помнила многих жителей замка и городка Хэди, и в нелегкие годы плена часто о них думала. Вероятно, ее до сих пор считают погибшей и не ждут, так что внезапное появление баронессы вызовет волнение в крепости. Но Этель верила, что близкие ей люди уповают на чудо. И оно свершилось. Правда, не без помощи Всевышнего – так думала Этель. Она не могла знать, кому обязана свободой, как благородный гайдук Вашар перехитрил злобную графиню, и добился освобождения невесты Михала.
Вдали показались зубчатые стены крепости и по мере приближения, стали отчетливее видны остроконечные шпили на башнях. Охранники на сторожевом посту заметили всадников и, следуя установленному порядку, мгновенно подняли мост через ров. Этель и слуга, подъехав к краю рва, спешились. Воин за зубчатым парапетом грозно прикрикнул:
– А ну, стоять! Пароль! – не получив ответа, громко спросил, – кто такие, зачем пожаловали?
За центральной стеной на верхней площадке и с боковых башен уже свисали головы любопытных жителей крепости, разглядывающих пришельцев. Комендант крепости, пожилой польский офицер Людвик, поднялся на площадку и с высоты осматривал незнакомцев.
Баронесса, вступив на мост, скинула капюшон плаща с головы, чтобы ее разглядели.
– Господа, – крикнула молодая женщина, – вы не узнали меня? Это же я, Йо Этель.
Среди стражников произошла заминка, затем между простенками мерлона  показалась фигура командующего охраной замка. Он пригляделся и радостно закричал:
– Иисус Мария! Да вы посмотрите – это же действительно наша панночка! Эй вы, олухи! – крикнул он стражникам, находившимся внизу, – живее опускайте мост и открывайте ворота. Эй, люди! Бегите за госпожой Йо, скажите, что ее дочь вернулась, – радостно крикнул он столпившимся во дворе и бросился бежать вниз по каменной лестнице.
Заскрипели мощные цепи, и мост опустился. Открылись тяжелые ворота, затем поднялась решетка, и в проход устремились люди, одетые в гражданскую и военную одежду.
Душа Этель была переполнена радостью. Лицо светилось от счастья, улыбка не сходила с губ. Она передала повод слуге Корнелю и устремилась на опустившийся мост. Офицер Людвик, несмотря на свое грузное тело, спешил впереди всех и, оказавшись перед Этель, учтиво припал на одно колено. Низко склонив голову, он произнес:
– Госпожа, как мы рады снова видеть вас в замке. Какое счастье для вашей матушки и господина Ласло.
– Так мама здесь?! – удивилась баронесса, – поднимись же Людвик, дай я обниму тебя.
Этель прильнула к широкой груди офицера. Она помнила его за доброту, внимательность и отеческое отношение к себе, потому с особой нежностью отнеслась к встрече.
– Да-да, ее сейчас позовут, девочка моя. Радость-то какая, – не переставая восторгаться, говорил Людвик.
На мосту скопился народ. Сквозь гомон и шум толпы послышался голос женщины:
– Люди, пропустите же меня! Где, где моя дочь?!
Народ расступился, и Этель, увидев свою матушку, бросилась к ней в объятия. Пожилая баронесса, Йо Кэйтари́на