обществе недовольство властью, раздра-
жение и усталость от затяжного процесса реформ.
С точки зрения имиджа несомненной удачей стала ка-
жущаяся близость Путина к простому населению. Она про-
является в характере речи, в одежде и поведении на публике.
Президент не перегружает свои высказывания слож-
ными терминами, использует минимум иностранных слов,
его комментарии просты и понятны. Иногда в его речи по-
являются образцы нарочито «сниженной» лексики (вспом-
ните известное обещание «мочить террористов» или ска-
брёзные аркадной). У Путина энергичная жестикуляция,
уверенная походка… Короче говоря, есть все необходимое
для имиджа решительного, волевого политика, у которого
слова не расходятся с делом.
Особого внимания заслуживает и внешний вид президента.
Его костюмы для встреч и переговоров на официальном
уровне строго соответствуют требованиям про-
токола (на одной из международных встреч он, помнится,
появился в бабочке). В то же время его одежда для повсед-
невной работы выдержана совершенно в ином стиле.
Путинаможно
увидеть без галстука, в свитере, в камуфляже,
в лыжном костюме и даже топлес верхом на коне —
то есть одетым почти так же просто и буднично, как мил-
лионы россиян. Каждый при виде таких преобразований
может сказать, что он в доску свой парень. Мне это напо-
минает исконную веру русского народа в доброго царя-
батюшку.
Именно как к царю относятся не только к Путину,
вспомните Брежнева, Сталина и других. Не важно,
как называлась должность лидера, важен статус и отношение
народа к лидеру. Вот в этом и кроется разница
междуними
и нами. Украинцы никогда не принимали
власти
самодержавной. Они привыкли не только выби-
рать, но и контролировать власть, как во времена княже-
ского периода, так и во время Гетманщины, так и в совре-
менной истории. В Киеве может возникнуть майдан
в любоймомент,
в России разве только для плахи, чтобы
рабы получили очередную порцию зрелищ.
Извините, я немного увлекся — вернемся к Путину.
У него хорошие коммуникативные данные, что обеспечивает
возможность проведения «обедов» в солдатских па-
латках и других неформальных встреч. Здесь так же Путин
намеренно «сокращает дистанцию», чтобы в отличие от
своих предшественников не казаться бесконечно далеким
от народа человеком. Для российской аудитории вполне
в духе времени — образ мифологического героя дополняет-
ся образом смелого «бравого парня», или «супермена»,
способного
подняться в воздух на военном самолете или
выйти в море на боевом корабле. Да, у него есть комплексы,
он, как все люди маленького роста — Наполеон, например,
или Гитлер, — имеет очень большие амбиции. При этом
истеричен
и за кажущейся твердостью
стоит, скорее всего, паникерство
и боязнь потерять лицо.
Феномен Путина — по-своему
уникальное для новейшей россий-
ской истории явление. Ни один из
предыдущих лидеров государства
не достигал такого уровня под-
держки населения столь стремительно. Я не берусь пред-
сказывать политическое будущее Владимира Владимировича,
очевидно, что на пути нынешнего президенте
немало«
подводных
камней». Он в значительной степени
становится заложником хода войны, развязанной в Украи-
не. С одной стороны, затягивать ее небезопасно,
поскольку
тогда целый ряд факторов (разочарование
населения из-за
отсутствия реальной победы,
недовольство новыми расхо-
дами и потерями,
спад патриотических
настроений и т.п.)
начнут оказывать негативное
воздействие на его популяр-
ность внутри страны и изоляция России, как страны-агрес-
сора со всеми выплывающими
отсюда последствиями,
с другой — победа российских войск вряд ли принесет дол-
говременные политические
дивиденды. В этом случае
внимание
общества переключится на острейшие экономи-
ческие и социальные проблемы. А действия и заявления
В. П утина в экономической
сфере пока носят во многом
популистский
и в чем-то сиюминутный характер. Это уже
испытали на себе крымчане, взятые тепленькими на урапатриотизме.
Однако без детальной проработки социаль-
но-экономического блока вопросов дальнейшие политиче-
ские успехи Путина выглядят
проблематично. Рискну
предположить, что впереди их ждет один из двух вариан-
тов: либо начнется постепенная
коррекция имиджа Пути-
на, либо обществом будетвостребован
иной политик, который
сможет эффективно
реализовываться, прежде всего,
в «невоенном
» направлении.
Пока же можно утверждать только то, что появление
на политической сцене Путина легло на глубинные психологические
настроения и ожидания россиян. Это застав-
ляет отнестись к его феномену весьма серьезно, а заодно
и отметить грамотную, по крайней мере пока, сопроводи-
тельную работу пиар-менов.
В свою очередь, я хотел бы услышать от вас, Беатрис,
о связях Путина с масонами, ведь у вас есть доступ к списку
членов этой организации.
– Вы правы, — ответила Беатрис, — игра масонов на
постсоветском пространстве продолжается. Выигрышный
приз — власть в стране, рабское подчинение 140 миллио-
нов. Путин в этой игре — ключевая фигура. Так действует
властное масонство во всем мире… Прибавлю к этому, что
система российского масонства крайне запутана и сложна.
В этой связи, как открытая политическая сила она, конечно,
использоваться не может, однако в качестве «скрытой
пружины
», чтобы «продвинуть» того или иного персонажа
или усилить его влияние — вполне. Мы можем продолжить
эту тему, но хотелось бы прежде услышать про «русский
мир».
– В этой области вам поможет Леночка. А я, пожалуй,
выпью еще рюмочку, коньяк — что надо.
– Лена, если вам не трудно, пожалуйста.
– Да, конечно, я постараюсь изложить вам концепцию
этого понятия. «Русский мир» — обозначение цивилизационного,
социокультурного и наднационального про-
странства, охватывающего около трети миллиарда русско-
язычных людей или почти каждого двадцатого жителя пла-
неты, обладающих духовными и ментальными признаками
русскости и неравнодушны к судьбе и месту России в мире.
Такая официальная интерпретация «русского мира».
Современная же трактовка этого понятия включает
в себя не только 300 миллионов человек, говорящих по-
русски и интересующихся русской культурой как в России,
так и в русском зарубежье.
Президент Путин и патриарх Кирилл под идеей объе-
динения всех, кому дорого русское слово и русская культура,
где бы они ни жили — в России или за ее предела-
ми — предусматривают объединение России, Беларуси
и Украины в единое «духовное пространство». Под этой
благозвучной
вывеской кроется идея лишения Украины
ее государственности и независимости.
– Вы хотите сказать, что «русский мир» перестает быть
только «российским миром» и проектируется как определенное
цивилизационное пространство, где украинцы
должны быть обязательной неотъемлемой составляющей?
– Именно. В настоящее время концепцию «русского
мира» в России очень часто рассматривают именно как ци-
вилизационную. В этом смысле в представление о «русском
мире» входят: во-первых, православие; во-вторых, русская
культура и русский язык; в-третьих — общая историческая
память и общие взгляды на общественное развитие.
– Позвольте уточнить, — вмешался Ольгерд. — Право-
славие вполне могло бы быть мотивационной базой, если
бы в России имелось православие с позитивной ориентацией
на будущее, а не фундаменталистский его вариант
с представлением о «врагах, служителях антихриста»,
с агрессией против неправославного Запада, с поддерживаемым
церковью папизмом. Этому я посвящу главу
в «Верующем в бога…»
– Если говорить об исторической памяти, — продолжила
Лена, — российская история — это история государства,
а не общества, история побед, а не поражений.
В этом смысле все, что выпадает из этого исторического
контекста, оказывается за пределами исторической иден-
тичности России.
Важнейшие момент возникновения «Русского мира» —
создание русского государства, историю которого Россия
вынуждена была редактировать много раз. Первоначально
имперской редакции подверглось непосредственное рож-
дение России из монголо-татарского ига, что произошло
еще во время формирования единого государства Российского
с начала XIV века. Здесь возникает простая и
неприятная
для России дифференциация: Киевская Русь
как не покорившаяся монголо-татарам была уничтожена
в XIII веке, а Московская Русь как покорившаяся монголо-
татарам получает шанс на создание своего государства
в XIV веке.
Однако, чтобы не называть этот период рабской покор-
ностью российских княжеств в составе чужого государства,
в российской истории используется уникальное определение
— «монголо-татарское иго», которое якобы преодоле-
вается возникшим российским государством. То есть раб-
ской покорности как бы нет, а государство как бы возникает
в борьбе против ига на фоне побед над монголо-татарами.
Здесь в российской истории возникают даже сомнительные
исторические эпизоды, например, Куликовская битва.
Западным историкам вообще непонятен смысл слова
«иго», они применяют термин «набеги» монголо-татар.
Если коротко, не вникая в термины и исторические коллизии,
Российская империя родилась из Орды, где чужое
рабство было заменено на свое русское.
Вторично российская история подверглась марксист-
ко-ленинской, а по сути сталинской редакции, где было
признание права российских народов на самоопределение,
и их история была включена в контекст истории России.
Это было сделано формально, но тем не менее эта редакция
расширяет историю «русского мира» до истории народов
России.
Третий раз историю своего возникновения Россия вы-
нуждена была редактировать после распада СССР, когда
многие народы, в частности Украина, вышли из состава
Советского
Союза и перестали быть территорией исторического
единства с Россией. В это время история других
народов России снова затеняется историей «Русского
мира». С момента крушения СССР история третий раз
переписывается
— исчезает термин «Киевская Русь», по223
является термин «древнерусское государство», где затем-
няется момент принципиального различия между свободо-
любивой Киевской Русью и рабски покорной Московской
Русью. Иначе говоря, история России снова становится
имперской.
Именно два этих неприятных исторических обстоя-
тельства — происхождение России от Орды и невозможность
признать Киевскую Русь своим прародителем,
а Киев «матерью городов русских» — и лежат в основе исторической
травмы российского самосознания до сегод-
няшнего времени, создавая у россиян, даже знакомых с пе-
ревранной версией истории, комплекс исторической
неполноценности.
«Русский мир» в историческом плане — это концепция
вранья, громоздящегося на более раннем вранье, и поэтому
постоянно генерирующая комплекс исторической непол-
ноценности и агрессии, особенно по отношению к Украине.
Россия как бы мстит в настоящем времени Украине за то,
что не она, а именно Киевская Русь выбрала погибель вме-
сто рабства, за то, что сама вынуждена была создавать свое
государство, не преодолевая рабскую покорность, а придумывая
сомнительные героические сражения.
Именно
