21
Домой возвращаемся уже поздно. Родители уже спят. Тихо раздеваемся. Дочка тащит меня на кухню , а затем плотно прикрывает дверь. Затем лезет в холодильник. Спрашивает:
- Папочка, а ты есть хочешь?
- Вот еще,- смеюсь,- Я после шести не ем.
- Серьезно?
Оленька так удивленно на меня смотрит, будто бы я шучу. А я совсем не шучу. Хотя небольшой стресс от дочкиных выходок в организме остался. Ну и ладно. Наливаю себе кружку кофе , достаю пакет печенья и уже сажусь за стол, а дочка берется за дело всерьез.
Достает из холодильника пару яиц, масло, зеленый лук, помидоры и еще какую-то фигню. И жарит себе яичницу. В такое-то время. Да ладно. Хотя странное поведение для девушки – сейчас же они все наоборот худеют. А тут похудеешь, если второй ужин себе устраивать в… Смотрю на часы. Ничего себе – половина первого ночи. Да уж. Хотя может быть у ребенка метаболизм повышенный.
- Ну кА подвинься,- бормочет идет себе под нос. В одной руке сковородка с яичницей, а в другой дощечка для резки хлеба. Кладет доску на стол, а сверху сковородку ставит.
- Ничего,- спрашивает,- Дощечка же не испортится?
- Вот еще, конечно нет,- удивляюсь я,- Она же деревянная.
- Тогда хорошо,- выдыхает Оля и привычно усаживается ко мне на колени. Да ладно.
- Точно не хочешь?- оборачивается и смотрит,- Ну хоть маленький кусочек.
- Но только если очень маленький.
Быстро отрезает кусок от своей яичницы, привычно наматывает его на вилку, старательно дует, а потом уже убедившись что он не горячий и даже потрогав его губами пихает мне все это в рот.
- Вкусно?
- Угу,- бормочу я с набитым ртом. Надо же, вот хитрая. Называется – небольшой кусочек. Пол яичницы намотала на вилку между делом. Надо же.
Кое- как прожевываю. Но действительно вкусно. Прожевываю наконец-то и делаю максимально довольное лицо.
- Еще будешь?
- Вот еще. Разговор вообще был только на попробывать, а там случайно половина оказалась.
- Зато честно,- и смеется. Действительно, очень смешно.
- Ага,- ворчу я,- От каждого по способности каждому по потребности.
22
Ольга удивленно на меня смотрит:
- Папочка у нас писатель, папочка очень умный. Ну ка переведи – с умного на человеческий повседневный.
- А чего там…- шепчу я,- Тема уже не актуальная. А раньше это был принцип коммунизма.
Дочка смотрит еще удивленнее. И выдает:
- Тогда теперь ты меня покорми.
- Не вижу логики,- пытаюсь ворчать.
Слышу странный ответ:
- А разве для выражения любви и ласки нужна логика? Ты же меня любишь, я же чувствую. Вот и докажи.
И что остается делать? Смотрит на меня так, что спорить я не могу – аргументы теряются в дебрях моих извилин. Беру вилку и аккуратно, чтоб случайно не поранить кормлю дочку. А она еще как маленькая – не сильно торопится. Жует вроде, а сама по сторонам смотрит. Короче вторую половину яичницы она съедает где-то за полчаса. А потом еще чай пьем. Ужинать заканчиваем в половине второго ночи. Да уж. Режим летит.
- Солнышко, - бормочу я,- А ты вообще-то учишься еще?
- Ага, конечно,- удивленно выдыхает и даже хмыкает.- Правда, завтра только ко второй паре.
- Тогда срочно надо ложиться спать.- говорю я и иду в душ. Оленька же у нас душ по утрам принимает.
Как все сложно. Быстро моюсь, одеваю пижаму и иду в комнату. Прикрываю дверь. Оглядываюсь и смотрю. Рот снова открывается, но уже не до конца – видимо уже начинаю привыкать. Диван уже расправлен, но Оленька уже лежит на середине и уже сразу не в пижаме, а в своем красивом нижнем белье.
- Уже жарко?- интересуюсь.
- Ага,- и громко сопит.
- Ну вот, а сама носом шмыгает,- ворчу я.
- Папочка стесняется?
- Вот еще.- начинаю тихо хохотать. Я вообще-то бывший ангел и предыдущую дочку видел вообще абсолютно голой. Хотя – это же сон был. А сейчас?
Подхожу и беру Оленьку за руку. И начинаю натурально ощупывать, потом чтоб скрыть смущение просто целую обратную сторону ее ладони. Отпускаю руку уже удивленной дочки и начинаю щипать себя за ухо.
- Пап, папа, а пап, ты чего делаешь?
- Убеждаюсь, что я не сплю,- отвечаю.
- А почему?
23
Решаюсь на радикальный метод. Тыкаю себя пальцем в глаз. Не с размаху конечно, а просто надавливаю. Где-то читал про подобное обнаружение галлюцинаций. При нажатии на глаз реальные предметы начинают двоиться. И диван с лежащей на ней Оленькой тоже. Кажется, она уже начала дремать, а я ловлю себя на мысли, что если это не галлюцинации, а сон, то все мои поползновения беспредметны. Из меня случайно вылетает смешок, и Оленька сразу просыпается:
- Чего?- меня спрашивает.
- На тебя смотрю,- отвечаю,- Любуюсь короче.
- Сильно красивая что-ли?- и сонно так улыбается.
- Очень,- меня разбирает смех,- Такая красивая, каких в принципе не бывает.
- Вот еще,- кокетливо смеется сначала, а потом вдруг начинает краснеть.
Подхватываю дочку Оленьку на руки и сдвигаю немного в сторону. Ухмыляется:
- Какой папочка сильный. А что это было?
- Место себе освобождаю.
Удивленно на меня смотрит, расстроено вздыхает и наставительно произносит:
- И зачем было надрываться? Мог бы просто сказать. Силой своей решил похвастаться. А вот это зря. Я и так все вижу. И незачем себя было насиловать. Я и так знаю, что ты у нас очень сильный и очень смелый.
Задумываюсь. Смелый – да ладно. Вот сейчас точно грубая детская лесть. И что делать? А в самом деле – дочка вон красавица какая. Ноги от ушей и волосы до копчика. А папуля лапоть, мямля, размазня и вообще. На лицо полное несоответствие. И что делать? Надо же наверное стараться как-то соответствовать. А то – тоже мне статус – бывший ангел.
Ложусь и начинаю усиленно думать. Ольга кажется сопит уже. Осторожно накрываю ее легкой махровой простынью. А то жарко все ей – тоже мне спортсменка, блин. А еще будущий врач. Уже недовольно ворчит во сне.
Пожимаю плечами, поворачиваюсь на спину и вперяю взгляд в потолок. Лежу и думаю. Очень хочется стать героем для своей красавицы дочери, только мое тело не подходит для этой цели.
Лежу, гляжу в потолок и чувствую взгляд.
- Чего не спишь, папочка,- и Оля шмыгает носом
- Тебя жалею.
- А почему?
- С отцом тебе не повезло.
- Вот еще,- и начинает тихо смеяться,- Не волнуйся папочка, помнишь я же врач. Я обязательно тебя вылечу. Может не сразу. Но в перспективе… Через год или два.
- Вот еще,- усмехаюсь,- Ты же вообще скоро к мамуле вернешься.
- Может еще и передумаю, не плачь пожалуйста.
Не плачь? Щупаю глаза рукавом пижамы и действительно вижу слезы. Ну и ладно. Утыкаюсь лицом в подушку и начинаю беззвучно реветь. А дочка начинает ласково гладить меня по голове и шептать что-то. Снова кажется на латыни. Я неожиданно отключаюсь.
24
Утром просыпаюсь в какой-то непонятной и очень странной позе. Калачиком свернулся - надо же. А большой палец у меня случайно не во рту? А то получится как в американском кино. Смотрю , а Ольга вообще выдала – прижалась сзади и обняла меня и руками и ногами. Еще спит кажется. Интересно, а нас в такой странной позе никто случайно не видел? Смотрю на часы. Ровно шесть. Да ладно, обычно от боли просыпаюсь, а теперь вот просто так видимо. Видимо тоже уже режим. Значит, родители еще спят. Хотя если бы даже и увидели – чего такого? Она же мне дочка. И ничего странного нет – просто девочка меня обняла и все. Снова смотрю на часы. Значит, что можно еще номинально полчаса поваляться рядом с дочкой, а потом уже ее будить и идти завтракать вместе.
Снова шевелю всеми частями тела – даже странно, что сегодня ничего не болит. Хотя обычно…ой да ладно. Просто такое ощущение, что если на столько ничего не болит – значит, я просто уже умер. Ага, очень смешно.
Лежу дальше и тупо перевожу взгляд с часов на дочку и обратно. Десять минут седьмого, пятнадцать, двадцать, двадцать пять – все , встаю. Смотрю, а дочка снова уже меня обняла. Опять ласково снимаю с себя ее руку. Носик морщит. Снится что ли чего-то – улыбается во сне. Осторожно сажусь и спускаю ноги с дивана.
Встаю и потягиваюсь. Смотрю на часы – уже половина седьмого. Все, бужу Олю.
Сажусь обратно на диван и придумываю, как разбудить дочку. Пока думаю, смотрю на нее. Видимо она чувствует мой взгляд и открывает глаза.
- Чего?- уже сердито и немного испугано на меня смотрит.
- Здравствуй, солнышко,- кажется, я начинаю источать нежность,- Доброе утро.
- Привет,- Ольга еще немного хмурится , а потом тоже начинает улыбаться,- Здравствуй папочка. Уже пора вставать, да?
- Ага,- улыбаюсь я,- Сама же решила вставать полседьмого. Вот я в шесть проснулся и ждал полчаса, чтоб тебя разбудить – вдруг проспишь?
- Спасибо,- вскакивает с дивана, виснет у меня на шее и целует в щеку,- Здравствуй папочка. Доброе утро.
Быстро бежит в ванную, а я иду ставить чайник. Все происходит одновременно – и чайник закипает, и Оля из ванной появляется. Наливаю кофе себе и дочке. Ей родители красивую кружку купили – с ангелом. Надо же, даже не видел таких еще не разу. Даже молитва какая-то внизу надо же – «отче наш» кажется.
Пьем кофе . Ольга опять уже ко мне на колени взобралась. Прямо как маленькая. Снова чувствую тот самый странный травяной запах от «крема после душа». Уже меньше пахнет. Хотя тут два варианта – либо выздоравливает и дозу уменьшила, либо я принюхался уже просто. Хочу спросить, но смущаюсь и перевожу мысли на другую тему:
- Слышь, ребенок,- серьезно смотрю я на дочку,- Я сегодня утром проснулся в твоих объятиях. Мало того – ты на мне почти верхом сидела. Как это понимать?
- Не знаю,- смотрит на меня и невинно пожимает плечами,- Просто ты вечером сильно плакал зачем-то, а я не знала, как тебя успокоить. Обнять хотела, но ты же такой большой и лежал в очень неудобной позе. Вот и пришлось… Вернее это самое оптимальное из того, что пришло вчера мне в голову.
25
Время идет, родители просыпаются и мы завтракаем уже все вместе. Потом Оля говорит , что ей до универа нужно сотворить пару дел, мол работу подкинули и еще чего-то бормочет. Потом просто говорит спасибо, быстренько помогает убрать со стола, бежит в комнату и утыкается в ноутбук. Захожу следом, смотрю через плечо и вижу уже на экране набор шестнацетиричных кодов. Надо же, в смысле – она чего там, сайт пентагона взломала что ли? Хотя… Я же ей доверяю. Взрослая она уже, правда только мозгами почему-то. А вот поведение детское какое-то и чувства наивные еще почему-то? Видимо ощущает мой взгляд, оборачивается и смотрит:
- Чего,- спрашивает, а потом улыбается и уже ласково продолжает,- Тебе чем-то помочь, папочка.
- Нет спасибо,- меня разбирает чувство умиления , и я кое как удерживаюсь, чтоб не рассмеяться,- Просто заглянул полюбоваться на тебя. Не смущаю?
- Вот еще,- хмыкает Оля,- я специалист , между прочим и могу заниматься любимым делом в любых условиях. Мне не помешают ни дождь, ни град , ни даже пули.
Меня начинают напрягать дочкины метафоры:
- Слышь, солнышко,- ворчу я,- Ты не пугай меня, какие еще нафиг пули?
- Резиновые,- смущенно выдыхает Ольга,- Просто я один раз в Париж не вовремя попала, но мне обещали за работу огромные деньги и…
- Ну, и… - ворчу я.
- Пришлось согласиться,- выдыхает Оленька,- Деньги обещали ну просто огромные – за репортаж с разгона демонстрации по скайпу, в реальном времени между прочим.
- А кто обещал?
- Очень важные люди,- и смеется. Ага, ну очень смешно.
- Заплатили хоть ?
- До копеечки,- шмыгает носом Ольга,- То есть до евро цента.
- Надо же, какие люди и без охраны,- продолжаю я машинально
