Ну, кто хочет быть солдатом?
- Я хочу, - сказал Толька Каребин. - Солдатом быть здорово! За плечом - винтовка, в кобуре - пистолет, на боку - сабля, под тобой - лошадь, ординарец рядом бежит.
- Кто бежит? - спросила незнакомая, спортивного вида, девчонка.
- Ординарец, - повторил Толька, - помощник солдата.
- У солдатов помощников не бывает, - заметил Славка.
- Смотря у каких. Я стану главным солдатом - и у меня будет.
- Лошадь-то тебе для чего?
- Как для чего! В областной центр на ней поскачу - за фуражом и боеприпасами. Без лошади никак нельзя! Как же я буду принимать парад во вверенном мне гарнизоне?
- Да ничего тебе не вверять, - сказал Славка, зевая. - У тебя плоскостопие. И саблю тебе тоже не дадут.
- Нет у меня никакого плоскостопия, жирдяй!
- Ты как разговариваешь с помощником главнокомандующего!
Растаскивать их пришлось всем командным и рядовым составом.
- У меня брат тоже в армии служит, только он не солдат, - сказала Вовка Брусникин.
- А кто же?
- Не поймешь его. То ли сапожник - пишет, что всем дембелям обувь чистит, то ли почтарь - газеты командирам носит... А может - и повар. Пишет, что тянет его на кухню, как кота в рыбную лавку. Нет, наверное, он повар.
- Ты что, тоже поваром служить хочешь?
- Вообще-то я хочу быть едоком.
Славка одобрительно посмотрел на Вовку.
- Эй! - окликнул я вертлявого мальчишку с редкими зубами. - Ты где свои зубы потерял? Если в бою - станешь капитаном, если от кариеса - определим в рядовые.
- Половину в бою, половину от кариеса, - честно признался неполнозубый.
- Хорошо. Быть тебе младшим солдатом! Итак, разобрались: ты, Толька, будешь служить главным солдатом. С младшим определились, а тебе, - я ткнул пальцем в направлении щуплого Леньки Трахтергенца, - тебе выпала честь быть помощником солдата.
Ленька был явно растерян.
- Какого?
- Младшего, конечно. Так, по ступеням, по ступеням... Глядишь, и до помощника старшего дослужишься.
- Да не хочу я ни в какие солдаты идти!
- Разговорчики в строю! - закричал я. - От службы отлыниваешь! В карцер захотел?
Тут выступила вперед спортивного вида девочка.
- Я хочу быть солдатом!
- Ты кто? - спросил я ее.
- Я - Неплюева Маша.
- Как это?! Что, совсем не плюешься?
- Совсем.
- Как же тебе удается?
- А воспитали так. Предки мои - Неплюевы - никто не плевались. Правда, в глубоком детстве я любила на все наплевать - очень плевучая была. Туда плюнешь, сюда, в того, в этого... А потом, как стали меня воспитывать, как стали... Она передернула, словно от озноба, плечами. - Вот я и бросила.
- Да, удивительно... Вот у меня друг есть, Сестренкин его фамилия, но никакой сестры у него и в помине нет. Или вот у Сабельникова, к примеру - сестра есть, а сабли нету.
- Такое случается, - согласилась Неплюева Маша.
- Солдаткой, значит, хочешь стать?
- Вы мне дайте настоящее, серьезное задание, чтобы я могла себя проявить. Я не боюсь ни грозы, ни темноты, ни червяков, ни акул, а купаюсь я глубже всех, собираю грибы и гербарий, отличная подруга и верный друг. Могу провалиться сквозь землю и никто не заметит. Плаваю как уж. Я отчаянная...
- Вообще-то мы девчонок не берем.
- Ну как хотите... А то я принесла отличный фонарик, перочинный ножик с двенадцатью лезвиями и коробок охотничьих спичек.
- Ладно, сделаем исключение, - быстро согласился я. - Главнокомандующему без фонарика нельзя - вдруг солдат какой потеряется... И чтобы научилась хранить военную тайну! Смотри, если проболтаешься!
- Чтобы мне никогда в жизни не надеть новой кофточки!
- Кофточки... - скривил рот Сережка. - То же мне клятва.
Что с девчонок возьмешь... Разве что перочинный ножик.
- Только чур - беспрекословное подчинение старшему!
- А старший - кто?
- Старший для тебя - это я, главный солдат Каребин!
- Это он, - со вздохом подтвердил беззубый младший солдат. - Хотя я не видел никогда старшего имбецила.
- Ты что это там бормочешь? - подозрительно спросил его Толька. - Так... А теперь мы подвергнем тебя, солдатка Неплюева, испытанию.
- Какому?
- Суровому. Будем допрашивать, а ты должна ничего нам не отвечать, не хныкать и не кричать! - И Толька потянулся к горлу новобранца Неплюевой.
Та от неожиданности вздрогнула, но быстро пришла в себя, да как хватит кулаком Тольку по голове, а потом другой раз, третий... Только звон, как от пустого котелка пошел.
- Зачем же ты бьешь меня по лицу, солдатка Неплюева? - тоскливо вопрошал старший по званию, пытаясь увернуться от очередного удара.
- Это не лицо, - ответила она, продолжая лупить Каребина.
- А что же?
- Рыло это... волчье.
Ответ Неплюевой разочаровал Тольку.
- Но у волка нет рыла.
- А у тебя есть!
Толька долго кряхтел, но не выдержал, и, хныча, запросил пощады.
- Девчонки, и те ведут себя мужественнее, - сказал я с осуждением. - Неплюева будет главным... Нет, назначаю тебя, Маша, заместителем командира - командиршей!
- А ты милый, - сказала Неплюева.
Мое лицо быстро заалело.
- Предательница! - закричали другие девчонки. - Ты к ребятам перебежала!
- Я не предательница, а командирша! Предатели - это которые друзей предают, или враги. А я вам не враг, и вы мне не вражины, так только, если немножко негодяйки...
Дома, мама с папой смотрели по телевизору фильм с Ван Даммом в главной роли. Папа утверждал, что у Ван Дамма куриные мозги, и в кино его снимают из-за его бицепсов и другой различной мускулатуры.
Мне стало обидно за Ван Дамма, ведь глупее курицы никого не бывает, разве что Женька Лисицкий...
С другой стороны - в кино снимается Ван Дамм, а не папа, у которого, как он сам утверждает - ума палата. Жаль, что с бицепсами у папы не очень. Зато у папы есть диплом инженера.
А у мамы - целых два диплома! Кроме диплома медсестры, у нее еще есть диплом библиотекаря. Но он не пользуется большим спросом, как сказала мама.
- А каким он пользуется - малым? - спросил я.
Мама в ответ только вздохнула. Отсюда я сделал вывод, что он вообще никаким спросом не пользуется.
Интересно, а у Ван Дамма есть диплом?.. Наверное, есть. Только вряд ли библиотечный.
Фильм скоро закончился. Ван Дамм всех победил. Через полчаса по другой программе должен начаться другой фильм, в котором всех победит Чак Норрис. Оставалось время, чтобы выяснить, кто же меня больше любит - мама или папа.
Вчера Женька сказал, что его больше любит папа. Димка сказал, что мама, а Колька Сестренкин сказал, что надо спросить у родителей.
И я тоже спросил.
- Поровну, - засмеялась мама.
- Так не бывает, - сказал я.
- Почему?
- Вчера я был у Сережки...
- Ну и что?
- Он тоже задал этот вопрос своим родителям.
- Что же они ответили?
- Мама сказала, что Сережка - дурачок, и, конечно же, она любит его сильнее и купит ему мороженое.
- А папа? - спросил мой папа.
- А его папа рассердился на его маму и выбежал на улицу, а обратно прибежал уже с билетами на отличный фантастический фильм... Вот я и думаю, что же вы мне купите, если любите меня поровну?
- Это шантаж! - воскликнул папа. - Вот оно - воспитание! А все твои родители... Избаловали парня.
- Не трогай моих родителей! - обиделась мама. - Я тебя очень люблю, малыш, какую игрушку тебе купить?
Я сделал заказ.
Папа занервничал и уткнулся в газету, но стал нервничать еще больше, когда мама собралась в магазин.
- Я по ночам не сплю! - неожиданно закричал папа. - Думаю о том, как прокормить семью, и еще оказывается, что я изверг!
Здесь папа немного преувеличил: я не слышал, чтобы кто-то называл его извергом. И еще интересно - как можно не спать, а храпеть так громко? Разве только папа делает это нарочно, а сам думает, как накормить нас с мамой. Мама тоже, наверное, об этом думает, но она не храпит. Похоже, она думает об этом днем.
Позже я собрал обильную жатву: игрушки были замечательные, а папин торт - ну какие слова тут подберешь! Торт надо есть.
- Да, сейчас все-таки удобней стало, - сказал папа за ужином, - в любое время можешь купить, что тебе хочется. Вот захотелось тебе ночью, этак часика в два... - И папа обласкал взглядом, стоящую в серванте бутылку вина.
- Чего? - строго спросила мама.
- Мороженое? Да, папа? - закричал я восторженно. - Я тоже, когда просыпаюсь, хочу сперва в туалет, а потом - мороженое. Теперь, когда я проснусь в два часа ночи, ты мне его купишь?
- Нет, - ответил папа.
- Почему? - разочарованно спросил я.
- Ночью надо спать, а если проснулся, то постараться заснуть опять.
- Тебе выходит можно в два часа, а мне нельзя... Это несправедливо!
- Ты совершенно невыносим, Борис! - немного раздраженно сказал папа. - Так... Сбился... О чем я только что говорил?
- О том, что тебе чего-то захотелось в два часа ночи. Вот я и подумал, что тебе эскимо захотелось.
- М-м... Ну... Конечно... Чего же еще могло мне захотеться...
- Я не знаю, может, виноградного сока, или там супа...
- Какого еще супа?
- Откуда же мне знать - какого? Может, горохового, или с фрикадельками.
- Шел бы спать, Борька! Поздно уже.
- Значит, не купишь мне мороженое?
- В два часа ночи - точно нет! - твердо сказал папа.
Не очень довольный, я пошел к себе в комнату.
Проснулся я ровно в два. Странно, но мне ничего не хотелось. Папа храпел и, наверное, думал, где взять денег на наш с мамой прокорм. Как он и советовал, я постарался побыстрей заснуть. И мне это удалось.
