Далеко до весны. Глава II

"А накурил-то, накурил!" услышал за дверью Райн, едва успевший проснуться. По утрам мама всегда поднималась наверх, если Райн долго не выходил из комнаты к завтраку. Комната его, обклеенная светло-голубыми обоями, была небольшой, но Райну было в ней достаточно места, ведь наверху он жил один. Здесь, под скатом крыши, стояла старая металлическая кровать с пружинами. Кроме неё здесь ещё были небольшой тёмно-коричневый комод, шкаф для одежды, письменный стол с ящиками, на котором собирала пыль сломанная пишущая машинка из антикварного магазина, а также полки с многочисленными книгами по философии, психологии и истории. Под кроватью лежала в заметённом пылью чехле шестиструнная акустическая гитара.

Умывшись и одевшись, Райн спустился в кухню и первым делом заварил чёрный чай с кусочками сухих апельсиновых корок, без которого уже давно не мыслил своего утра. Родители только что ушли по делам, так что в доме Райн был один. Не спеша и с удовольствием пил он свой крепкий горячий чай, глядя сквозь прозрачную занавеску в окно, выходившее на тротуар, по которому двигались спешившие на работу прохожие.

Позавтракав, он снова поднялся в комнату, взял сумку и сбежал по ступенькам в прихожую, быстро обулся, намотал на шею зимний шарф, надел куртку и отправился на остановку трамвая. За лесом кладбища светило негреющим светом утреннее мартовское солнце. Воздух был сух и прохладен. По улице время от времени проезжали машины. Многочисленные пешеходы, одетые всё ещё в тёплые зимние одежды, шли по тротуарам вдоль стен и заборов, к калиткам которых были прикреплены знаки вроде «Осторожно, злая собака!» и «Кусаюсь!» На остановке толпился народ. Райн терпеть не мог переполненных трамвайных вагонов (а переполнены они не были разве что только в пять часов утра), но делать было нечего. Когда трамвай остановился, раскрыв свои двери ожидавшим, молодой члеовек вдруг заметил слева невысокую темноволосую девушку с непокрытой головой, одетую в белое пальто с чёрными пуговицами, медленно идущую по тротуару в сторону остановки и странно выделяющуюся на фоне общей серости. Райну показалось, что он уже где-то видел её, но никак не мог вспомнить, где именно.

Но Райн поднялся в полный людей вагон, а девушка в белом пальто с блестящими пуговицами осталась стоять на остановке. Она бросила быстрый взгляд тёмных глаз на Райна, которому из-за переполненности вагона пришлось стоять на ступеньке, после чего трамвай тронулся, и показавшаяся Райну необыкновенной девушка быстро исчезла из виду. Вскоре Райн забыл о ней, погрузившись в какие-то другие мысли. Вспомнил о ней Райн только на следующее утро. «Интересно, появится ли она сегодня?» подумал он, стоя на остановке. Но она не появлялась, а мимо шли какие-то люди, многих из который Райн уже не раз видел. Смертельная тоска была вокруг. Молодому человеку казалось, что девушка, которую он тогда видел, появилась из ниоткуда и исчезла в никуда.

Может быть, так оно и было? Но однообразные мартовские дни текли, не принося ответа. Вечерами Райн поднимался по скрипучей лестнице к себе в комнату на втором этаже дома, где можно было побыть в одиночестве, помечтать, «зарыться в бумаге», выкурить полпачки сигарет, а потом отправиться в плавание и затеряться в далёких морях мыслей, воспоминаний и выдуманных историй. И Райн пропадал в них по целым вечерам. Это была странная судьба. Это была странная, пустынная душа.