Далеко до весны. Глава I

"Тяжёлые, вскипающие белоснежной пеной тёмно-синие волны катились в сторону песчаного берега, и порывистый ветер нёс зашифрованную весть о далёких берегах, окутанных голубоватой дымкой. Они шли вдоль берега сквозь этот налетающий ветер, рвавшийся, но не способный разорвать невидимую нить тайны. Невероятный, необъятный, блистающий мир был вокруг них, а где-то там, под этими волнами, был совсем иной, таинственный мир мрака и созданий, не знающих света, мир печальных ночных чудовищ. Вверху же, в сапфировых далях необъятного неба, под сенью великого мирового древа, ронявшего по ночам со своих ветвей вспыхивавшие в полёте метеоры, жили существа, сотканные из света, который был ещё до солнечного, до света всех сотворённых Создателем мира небесных светил. Мир вокруг был велик и удивителен и полон тайн, звавших в даль неведомого.

Они молчали. Они были словно странники мира, пришедшие откуда-то издалека, ведомые светом безымянных звёзд..."

На дворе была безлунная и бесснежная ночь на границе времён года, когда Райн, сидевший за письменным столом в своей комнате на втором этаже, взглянул на механические часы. Надо было ложиться спать. Райн закрыл манускрипт и выключил настольную лампу. Из приоткрытого окна ещё веяло зимой, которая всё никак не желала уходить. Открыв окно нараспашку, Райн зажёг спичку и закурил. Выбросив наполовину сгоревшую спичку в окно, он смотрел на пустую асфальтрованную дорогу и на голые, в свете фонарей выступавшие из ночной тьмы деревья. За этими высокими деревьями по железной дороге двигался последний пассажирский поезд – почти пустой. Сквозь деревья Райн едва видел огни железной дороги и пробегавшие мимо светящиеся окна холодных вагонов. Вскоре шум ночного поезда затих, и ночь снова погрузилась в тишину.

Райн был очень молод. Он был студентом психолого-философского факультета в университете Тремонта. Вечерами он играл на акустической гитаре никому не знакомые мелодии, писал стихи и истории, действие которых происходило в вымышленной, а точнее созданной его собственным воображением стране. Этому труду Райн посвящал в последние недели почти всё своё свободное время, работая иногда до поздней ночи.

Докурив сигарету, он закрыл окно и отправился спать. Лёжа в постели, Райн с тоской думал о лете, которое было ещё так далеко. Виделись ему тенистые липовые аллеи неподалёку от моря, по которым он и его двоюродный брат, живший в теперь в другом городе, когда-то в детстве вместе катались на велосипедах. В кронах высоких деревьев, в их тёмно-зелёных сводах жило, шелестело и пело тысячами звонких птичьих голосов лето. Из липовых приморских аллей Райн переносился в лесные чащи, где он иногда пропадал по многу часов. Вспоминались ему колышимые ветром поля тёмно-зелёного вереска, цветущего сиреневыми цветом, одинокие прогулки над рекой и долгие вечера на морском берегу. Воспоминания о давно ушедшем детстве набегали, как волны набегают на морской берег, чтобы разбиться о холодные камни действительности.

За окном было время серых, с редкими проблесками солнца дней и тихих холодных ночей. Лето было ещё далеко, но всё же в Тремонт медленно возвращалась та, кого в этом городе уже давно ждали. В город, который пока ещё жил где-то на границе двух времён года, на крыльях первых перелётных птиц, на медленно тающих в речном потоке льдинах возвращалась весна. Днём температура уже не опускалась ниже нуля градусов. Серый и скучный месяц март был уже на исходе.