Пришелец Пуфик

Детектив для детей


1. Пир горой



Вечером, после дойки коровы Зойки котёнку Хвостику наплёскивали обычно, щедро, до краёв алюминиевую мисочку молочка. Оно было парное, сладкое, и Хвостик, конечно же, вылакивал это лакомство всё сразу, до дна. Да ещё и вылизывал мисочку. После такого обильного и вкусного пиршества, пузико у котёнка раздувалось, как шар, и он уже не мог двигаться, и весь вечер лежал у крылечка веранды, где и ставили для него молочко, умильно урча «му-ур, му-ур», сквозь дрёму от удовольствия.

Это крайне возмущало его беспокойного друга цыплёнка по имени Желток.

- Если уж ты, Хвостатый, - так Желток называл Хвостика - Хвостатый, - никак не можешь обойтись без молочка, - теребил он блаженствующего котёнка, - то хотя бы пей его по частям. Вылакай половинку и поиграй со мной. А перед сном дохлебывай. Какой же ты друг, если мне каждый вечер поиграть не с кем? Ку-ка... - пытался Желток всякий раз залихватски прокукарекать по-петушиному, но голосок его срывался обычно на жалкий цыплячий писк: - пи-пи!



2. Повторенье – мать ученья




И вот однажды цыплёнок уговорил-таки котёнка - тот, вылакал только пол мисочки молочка, и друзья принялись играть в прятки.

Но разве это была игра? Одна насмешка!

Отвлечься от мыслей о недоеденном ужине Хвостик никак не мог. И прятался он только за крылечком - чтобы видеть мисочку. Ну и Желток, конечно же, его сразу же и находил. И водил котёнок тоже, только уткнувшись мордочкой в крылечко - облизывался и твердил, косясь на лакомство, без умолку, как завороженный:

- Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать, кто не спрятался, я не виноват! Мяу… Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать, кто не спрятался, я не виноват! Мяу… Раз, два…

Но никуда от молочка не отходил и никого не искал!

В конце концов цыплёнку надоела такая бестолковая игра, и он утащил друга подальше от недоеденного ужина - в сад.

- У тебя, Хвостатый, из-за этого молочка все правила пряток из головы повыскакивали! – сердито поставил он котёнка мордочкой к сложенной у забора поленнице. – Одно «мяу» курам на смех осталось! Будешь учить всё заново. Запоминай. Я, - Желток почтительно ткнул жёлтеньким крылышком в свою тощенькую цыплячью грудку, - убегаю прятаться. За кустик чёрной смородины. А ты, - тут цыплёнок двумя крылышками плотно прикрыл котёнку глаза, – жмуришься. И не косись туда-сюда! И не облизывайся! И ровно пять раз повторяй водилку! Только ровно пять раз, а не сто миллионов, как ты любишь! Потом ты, - цыплёнок, не спеша, приподнял крылышки с шерстяного лобика изо всех сил изображавшего внимание котёнка, - открываешь глаза. И мчишься к смородине, искать меня! А у поленницы столбом стоять, как ты у крылечка стоял, не надо! Дрова тебе сметаной не намазаны! И не подглядывай, куда я побегу прятаться! И водилку тверди честно – медленно, с расстановкой, не тараторь! Всё ясно? - под конец учения строго спросил цыплёнок. – Ку-ка… пи-пи!

- Ясно. Я честно не буду тараторить водилку с расстановкой ровно пять раз. И подглядывать за кустик крыжовника. Мяу! Ку-ка, пи-пи! - подтвердил озабоченный своими соображениями котёнок. А думал-то он, конечно, о брошенном без присмотра лакомстве.

- Всё правильно. Кроме одного, – поправил питомца строгий учитель, - кустик не крыжовника, а смородины! И чёрной, запоминай, а не какой-нибудь, там, красной! Мяу! Ку-ка… пи-пи!

И очень довольный проведённым занятием, желторотый наставник потрусил проворной рысцой на тоненьких, похожих на веточки лапках, в сад.



3. Ученье насмарку




Его ученик послушно упёрся розовым носиком в пахучее берёзовое полешко и старательно зажмурился. И начал прилежно выговаривать водилку – медленно, с расстановкой.

Однако, как котёнок ни усердствовал, но медленно и с расстановкой у него вышло только один раз. Со второго захода Хвостик невольно зачастил. А после третьего, совсем уже быстрого, похожего на стрёкот кузнечика повторения, он даже подсмотрел тайком одним глазком - нет, не на чёрную смородину и не на крыжовник – на видневшуюся за зеленой листвой сада жёлтую веранду. Ну и, конечно же, решил, что пришла пора искать спрятавшегося друга. Однако так решила только его голова, а лапки котёнка, конечно же, сами собой, понесли его к мисочке.

- Желточек! Скорее, скорее! Сюда! – раздался вскоре от веранды его встревоженный зов. –  Скорее! Скорее! Мяу! Мяу! Мяу!

«Это почему же не он ко мне, а я к нему должен бежать? Да ещё и скорее! Да ещё и опять к веранде! Ку-ка! – рассердился очень удачно, как он считал, укрывшийся за смородиной цыплёнок. – Объяснял ему, объяснял! Втолковывал, втолковывал! Ясно? Ясно! И опять этот Хвостатый всё перепутал! Пи-пи!»

Однако взволнованный крик котёнка «Скорее! Сюда! Мяу!» продолжался, и раздосадованный петушок-с-ноготок поспешил к веранде, чтобы ещё раз поучить, а может быть, даже и проучить своего, то ли несообразительного, то ли строптивого товарища.


4. Снова урок



Но воспитатель и рта не успел раскрыть, вернее – раскрыть свой жёлтенький клювик.

- Где моё молочко? – сходу налетел на него ошарашенный ученик. И чуть не плача, показал лапкой на совершенно пустую и даже начисто вылизанную мисочку. – Мяу, мяу, мяу!

- Вообще-то, по всем правилам пряток ты не мисочку должен искать, а меня! Ку-ка! – не позволил однако сбить себя с толку строгий наставник. – Чему я тебя учил?! И всё – псу под хвост?! Вернее – котёнку какому-то глупому всё под хвост! По имени Хвостатый! Пи-пи! Повторяем урок сначала! Заруби себе на носу! Ты – вода! – Желток важно, как учитель указкой, ткнул крылышком в носик, опешившего от такого неожиданного поворота событий и прижавшего ушки, котёнка. – И намотай на свой забывчивый котиный ус, я - спрятавшийся! – воспитатель гордо шлёпнул по своей тщедушной цыплячьей груди. – А мисочка - она и не может спрятаться. Вон она – на месте стоит! Ку-ка! -  Цыплёнок пренебрежительно кивнул хохолком в сторону выскобленной неизвестно чьим языком до блеска посуды. – По всем правилам, когда я притаился за смородиной - за чёрной, имей в виду, а не за красной! И не за крыжовником – он же колкий! Тогда я должен сидеть тихо… – Тут преподаватель, для наглядности обучения даже отошёл в сторонку, присел за лопушком и пробурчал оттуда невнятно: - Как мышь… Пи… пи… - Затем цыплёнок выпрямился, и величественным жестом вождя простёр крылышко в сторону поленницы: - И бежать я могу только к поленнице! Где ты жмурился. А не к веранде! Чтобы стукнуть по дровам: палочка за себя! И не перепутай, когда сам будешь прятаться – палочка, а не полено какое-нибудь, за себя! Короче, Хвостатый, хочешь ты или не хочешь, но придётся тебе водить опять! Пока не научишься! Вот так! Ку-ка… ре-ку! – вдруг вырвался нежданно-негаданно из цыплёнка писклявый, но всё-таки смахивающий на боевой, петушиный клич.

5. Где же лакомство?



- А… – дерзнул, было, что-то возразить, и даже, подражая воспитателю, тоже ткнул лапкой в сияющую посудинку обескураженный котёнок.

- А к мисочке бегать – не по правилам! – движением учителя, пресекающего все возражения нерадивого двоечника, не позволил, однако прекословить себе крайне довольный своим уроком, и особенно нежданно-негаданно вылетевшим из него кукареканьем, наставник. – Тем более, что и молочка-то там у тебя уже и нет! Пусто! Какие-то дурацкие прятки у нас с тобой получаются! Желточек, беги сюда! - передразнил преподаватель ученика и для наглядности даже ступил пару раз в одну сторону. - Желточек, беги… – развернулся он, чтобы вышагивать на веточках-ножках в другую.

- Желточек, где мой ужин? – несмотря на все строгости, ввернул всё-таки свой вопрос котёнок. – Кто его съел? Мяу!

- Да уж, по крайней мере, не я! И вообще молочко – ерунда! Пустяк! – решил наставник отвлечь своего питомца от этого зловредного, как он считал, мешающего игре продукта. – Вот если бы зёрнышки у тебя какие-нибудь пропали! Пшённые, например. Тогда бы можно было бы попереживать. Или крошки от бублика. А ещё лучше – от торта. Или… ку… ка…

Не сообразив сразу, что же ещё может быть вкуснее крошек от какого-нибудь «Наполеона» или «Шоколадного принца», цыплёнок величаво начал воздевать крылышко к облакам, будто крепко задумавшийся мыслитель указующий перст в небеса. Но неожиданно изменил направление движения, и хлопнул этим своим перстом-крылышком по тощенькому гребешку.

- Ку-ка! Я понял! Пи-пи! – вскричал мыслитель, представив, как сам он, только что, таившись за смородиной, склевал двух подряд червячков и одну козявочку. – Хвостатый, вспоминай, вспоминай!.. Ну, вспомнил?.. Вспомнил?.. – подступил учитель к своему воспитаннику, торжествующе размахивая крылышками. - Ага, вижу, что вспомнил! Ты же сам своё молочко случайно вылакал! Ещё раньше, когда прятался у веранды!.. Верно?!.. Верно?!.. Ку-ка! А теперь об этом забыл! Пи-пи!

- Да я… да я… - обомлел и даже потерял дар речи от такого невообразимого предположения котёнок. – Да чтобы я… про молочко… Да я… да я…

- Да, конечно, ты! Точно – ты! – радостно подхватил Желток. - А кто же ещё?! – И, чтобы уж все сомнения у его подопечного, что тайна им разгадана исчезли окончательно, наставник даже сделал руки в боки, вернее, подпёр крылышками свои цыплячьи бёдрышки – точно так, как подбоченивалась, бывало, в свои бочищи соседка в беседах у забора – прищурился, и добавил внушительно: – Ты, ведь, Хвостатый, очень и очень расхлябанный котёнок! Ку-ка… пи-пи…



6. Возмутительная напраслина



Уж чего-чего, но таких несправедливых обвинений, такой напраслины несчастный, недоевший своё лакомство, да ещё и обворованный каким-то неведомым, таинственным грабителем котёнок, никак не ожидал. Он не знал, что и делать, как поступить. То ли оправдываться - возражать, спорить, объяснять. То ли возмущаться – мяукать, шипеть, царапаться, кусаться.

Хвостик сумел, в ответ, лишь растерянно ощупать лапкой мягкое, совершенно не похожее, на сей раз, на тугой мячик пузико, и промолвить печально:

- Пусто – вообще ничего нет. – Бедняга ещё раз грустно глянул на свой впалый, как ему даже с горя почудилось, животик, и добавил с тоской и безысходностью в голосе: - Хоть я и расхлябанный котёнок, но про молочко я бы запомнил обязательно.

Слёзки навернулись на глаза Хвостику, и он даже не смог проурчать, вертевшееся на язычке мяу, или даже накрепко связанное в его головке с молочком, сладостное му-ур.



7. Воровство продолжается



На следующий день учитель снова разрешил своему подопечному выпить лишь половинку оставленного ему в мисочке после дойки коровы Зойки молочка, чтобы продолжить затем начатое накануне обучение и заставить его снова водить.

Но вот незадача! С недоеденным Хвостиком лакомством вышло то же самое, что и вчера - во время игры, оно исчезло снова! Как сквозь землю провалилось!

И учитель, как и накануне, снова всё свалил на своего несчастного ученика.

- Вот так, значит! Так! Мяу! Мяу! Мяу! – взбунтовался на этот раз дважды теперь обокраденный, да ещё и уличённый в такой возмутительной, невозможной для себя, как ему казалось, забывчивости Хвостик. – Значит ты считаешь, что я сам допиваю своё молочко? И не помню об этом?! Вот, значит, как ты обо мне думаешь! Будем тогда играть не в прятки, а в пятнашки! Будем тогда бегать друг за другом хвостиками! Сам