подтвердят: католические костелы в большинстве стран ЕС давно стоят пустые, равно как и протестантские кирхи в Германии. И Notre Dame — не исключение. Соборы сдаются под концертные залы, в них снимают мюзиклы, выступают политики и всевозможные гуру, вплоть до сатанистов. Вместо храмов европейская молодежь теперь ходит на манифестации и посещает гей-парады. А их территорию давно и плотно занимают мигранты из Африки и Азии.
Пройдитесь днем по центральным улицам Парижа — вам сильно повезет, если вы встретите хотя бы одну-две французские семью с детьми (более чем с одним ребенком). Французы не рожают детей — пропаганда педерастии и ювенальной юстиции, изымавшей еще недавно на 1 млн детей в год, сделали свое дело. Вместо французов рожают арабы из бывших французских колоний. Арабы встретят вас везде, от аэропорта Шарль де Голль до газона возле Лувра…
Символом нынешней Европы является уже не Notre Dama, а извращенцы из «Шарли эбдо», которым их заокеанские хозяева позволяют безнаказанно глумиться над любыми святынями, своими и чужими, а равно и над жертвами организованных ими же терактов.
Что же до христианства, то современный Запад с его папой Римским отрекся от него задолго до 2-го Ватиканского собора (интересующихся отсылаем к книге архиепископа Марселя Лефевра «Они предали Его»). Во всех крупных городах некогда христианской Европы уже давно стоят «храмы» сатанистов, а в той же Франции, на Лазурном берегу, несколько лет назад неожиданно прошел «крестопад» — по непонятной причине рухнули кресты на нескольких церквях, перешедших под управление партнера папы римского и его друзей из ЦРУ, «вселенского патриарха» — масона Варфоломея. В сегодняшнем Париже сложно найти Рождественскую елку, а в Стокгольме уже официально пишут в свидетельствах о рождении детей вместо «отец и мать» «родитель №1» и «родитель №2». В этой новой реальности Богоматери просто нет места. Как говорится в Евангелии от Луки (3,17): «Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу в житницу Свою, а солому сожжет огнем неугасимым».
Так что пожар в главном соборе Франции вполне закономерен, независимо от источника пламени.
Кстати, по сведениям телеграм-канала «Церквач», «в связи с пожаром в соборе Парижской Богоматери принято решение усилить охрану Храма Христа Спасителя, Елоховского Богоявленского собора и других крупных храмов Москвы». Хотелось бы надеяться, что это не более чем перестраховка. Потому что гибель христианства, которую мы наблюдаем сегодня на Западе, наблюдается и в нашем Отечестве. И против нас работает, как и против верующих французов, масса «агентов толерантности» — и во власти, и в СМИ, и даже в церковной среде. И это гораздо серьезнее, чем вопросы пожарной сигнализации и охраны соборов, о которых так пекутся министр культуры Мединский и некоторые другие деятели.
Андрей Цыганов, РИА Катюша
+ + +
Интересные факты о Нотр-Дам-де-Пари
Начало строительства Собора Парижской Богоматери датируется 1163 годом. Основателем этого собора является великий король Людовик VII и Папа Александр III. Строительство собора завершилось лишь в 1345 году. Такие сроки объясняются тем, что будущий собор должен был вмещать всех жителей Парижа (около 10000 человек), а финансирование было недостаточным.
После Великой Французской революции Собор Парижской Богоматери ассоциировался с монархией, что и являлось в то время причиной для сноса собора. Однако сторонников сноса здания было крайне мало и тогда Максимилиан Робеспьер выдвинул условие: если человек против сноса собора, то он должен заплатить определенную сумму. Именно неравнодушие парижан и помогло сохранить собор.
Именно в Соборе Парижской Богоматери хранится самая величайшая реликвия — Терновый венец Иисуса Христа. В собор его привез Людовик IX, который выкупил венец у императора Балдуина II де Куртенэ в XIII веке. Впервые реликвия появилась в Нотр-Дам-де-Пари 18 августа 1239 года.
К счастью, эта реликвия никак не пострадала от сильного пожара, который вспыхнул 15 апреля 2019 года.
Классик Виктор Гюго известен своим романом «Собор Парижской Богоматери». Именно в этой книге Гюго призвал французов ценить собственную архитектуру, что и привело к массовой помощи в восстановлении собора после Великой Французской революции.
Согласно статистике, Нотр-Дам-де-Пари привлекает более 14 миллионов туристов в год. Эта цифра не включает тех людей, которые восхищаются собором со стороны. Если верить различным спискам достопримечательностей, то Собор Парижской Богоматери входит в 15 самых посещаемых достопримечательностей в мире.
Виктор Гюго восхищался далеко не теми колоколами, которые установлены сегодня. Классик писал о колоколах, которые были установлены до Великой Французской революции.
Во время военных действий было принято решение о переплавке колоколов в оружие. После революции были созданы новые колокола, которые были заменены в 2013 году в честь 850-летия собора.
Изначально никаких горгулий и химер на Соборе Парижской Богоматери не было. Они появились лишь в XIX веке. Несмотря на это, фигуры существ обросли различными мистическими историями, которые заставляют туристов испытывать невероятные эмоции.
На площади перед собором расположена восьмиконечная бронзовая звезда, от которой измеряются расстояние от Парижа до других французских городов. Этот ориентир был установлен в 1924 году и является французским нулевым километром.
factinteres.ru
+ + +
F57OZBOzTD4UoFRut2S-oA
Вечером 15 апреля в Париже загорелся собор Парижской Богоматери — главный собор Франции и один из самых известных готических храмов в Европе. Обрушилась крыша сооружения, но стены удалось сохранить. Доктор исторических наук, профессор Высшей школы экономики Олег Воскобойников рассказал «Медузе», какое значение Нотр-Дам имеет для культуры и истории европейской цивилизации.
Собор Парижской Богоматери входит в десятку древнейших и важнейших готических соборов Западной Европы. Построен в XII—XIV веках в столице Капетингов, в сердце Иль-де-Франса, то есть в будущей сердцевине могущественного Французского королевства. Но парижский собор в то время не собственность короля, не собственность власти, это место, где служит епископ Парижа. А епископ Парижа — это даже не архиепископ, он подчиняется Сансу, сейчас небольшому городу.
Неудивительно, что вокруг Парижа есть соборы, пожалуй, более значимые, если говорить строго, без эмоций и только с точки зрения истории архитектуры. Реймс в чем-то важнее, Шартр в чем-то важнее, Страсбург в чем-то оригинальнее, Бове и Амьен выше, Руан тоже прекрасен, и Бурж тоже. Это такое кольцо, в котором Нотр-Дам, тем не менее, представляет собой совершенно исключительное явление.
Нотр-Дам-де-Пари на гравюре 1836 года
Shutterstock.com
Особое значение Париж приобрел в XIII веке, когда, во-первых, укрепилась власть короля, а во-вторых, Людовик IX Святой привез терновый венец. Эта реликвия с незапамятных времен хранилась в Константинополе. В 1240-х годах, когда Людовик готовился к Крестовому походу, власть в Константинополе принадлежала родственникам французского короля. У них были финансовые трудности, они заложили терновый венец венецианцам, и король Франции выкупил этот терновый венец вместе еще с рядом святынь, связанных с земной жизнью Христа. А мы с вами понимаем, что реликвии, связанные с Христом, для христиан совершенно особые. Это даже не хитон Богоматери, который хранится в Шартре и тоже чудом пережил пожар 1194 года.
Aurelien Guichard / Flickr (CC BY-NC 2.0)
Терновый венец приехал в Париж, и для него в 300 метрах от собора Парижской Богоматери строилась часовня Сент-Шапель. В то же самое время Нотр-Дам активно достраивался. Он был, судя по всему, весь белый — того же цвета, что, по крайней мере до сегодняшнего дня, фасад. И уже в XIX веке терновый венец переехал в Нотр-Дам, для него три раза изготавливался ковчежец, в котором он и хранился.
Не важно, как каждый из нас с вами к нему относится, верим мы или не верим в то, откуда он и что [собой представляет]. В наше время, конечно, трудно себе представить, что собор — это не только место, где люди собираются для молитв, но это еще и средостение (имелось в виду, скорее всего, «сретение» — встреча; «средостение» — это «преграда», «препятствие», нечто мешающее общению — ред.), которое связывает небо с землей и как будто горит на небе и земле одновременно.
Из удивительных явлений в Нотр-Даме следует отметить обе готические розы в трансепте — то, что сейчас выделяется на фоне ночного неба, оскал пожарища. На фасадах над южным и северным входами — самые большие готические розы Франции, около 13 метров в диаметре, они совершенно удивительные. Точно так же удивительны порталы, их скульптурное убранство. При этом оригинальных витражей там относительно немного. Упавший шпиль относится к XIX веку — понятно, что эти сооружения падали довольно часто из-за грозы, поэтому относятся либо к чуть более раннему времени, либо к XX веку.
Понятно, что собор здорово пострадал от времени, в том числе от революций, хотя не от всех, а в основном от самой первой — Великой французской революции. Тогда с него снесли часть статуй, в частности все статуи с коронами, потому что революционеры резонно видели в них изображения королей Франции. Потом часть этих голов, по счастью, была найдена — они стоят в Клюни.
TungCheung / Shutterstock.com
Есть соборы более крупные, чем Нотр-Дам, есть соборы более объемные, лучше сохранившие витражи или лучше сохранившие пластику. Нотр-Дам стал не самым великим собором, он стал собором-образцом, моделью, которую можно копировать. Скажем, София Константинопольская — это нечто неповторимое по определению, она так и создавалась. Юстиниан строил Софию, чтобы, упаси Бог, никто не повторил, и это очевидно всякому, кто там бывал. А собор Парижской Богоматери — это модуль, не только архитектурный, но и общекультурный, который можно было при желании уменьшать или увеличивать и тем самым ориентироваться на Париж как на центр христианского мира, центр цивилизации, город, в котором, начиная с Людовика Святого, с середины XIII века, хранятся важнейшие святыни христианского мира.
MKunpot / Shutterstock.com
Это одновременно и символ Франции, и символ средневековой [европейской] цивилизации, но вовсе не только ее. Думаю, что это значение Нотр-Дама, заложенное при последних Капетингах, и создает в нашем коллективном сознании, а также в бессознательном тот эффект, который мы все сейчас ощущаем, — эту зияющую пустоту и нежелание, чтобы завтрашний день начинался, если собора не станет. Это связано с тем, что в теле христианского мира погибает если не сердце, то что-то очень важное. Очень страшно.
В Первую мировую войну очень сильно пострадал Реймский собор, многие витражи погибли, [Марк] Шагал потом делал новые. Даже во Вторую мировую войну, которая Средневековью принесла потерь больше, чем вся предшествующая история, Кельнский собор чудом устоял. Авиация уничтожила весь город, 12 из 15 романских церквей погибли, но готический собор устоял. Да, очень пострадала Германия, отчасти — Италия. Но это было то, что по-французски называется ; la guerre comme ; la guerre, на войне как на войне, — более или менее понятно,
