Крид

Крид с детства думал, будто люди рождаются и вызревают на Великом Древе. Он так думал потому, что не раз видел, как то один человек, то другой вдруг выпадал из ветвей и, достигнув земли, расшибался насмерть. Человек становился неподвижен, а вокруг расплывалась странная красная лужа. В том, что Крид думал таким образом, не было ничего удивительного — ведь это было так похоже на падающие с деревьев плоды: яблоки, груши. Вот и человек такой же, примерно, плод, что в этом необычного? Вот только странное красное пятно... Оно внушало какую-то тревогу. Обитатели плато, от природы исключительные чистюли, тотчас же принимались наводить порядок. Со стороны это выглядело так. На неподвижное человеческое тело словно бы наползал полупрозрачный туман, в котором тело бледнело, теряло очертания и, в конце концов, пропадало совсем — вместе со своим красным пятном, между прочим. Наставник Бад всех уверял, что в этом нет ничего плохого. Издавна солнца питаются людьми, люди питаются растениями и животными, растения сосут гравитацию, ну а животные... животные просто радуют глаз. Так было испокон веков, и так будет всегда, пока стоит мир.
            И только став взрослым, Крид узнал, что, оказывается, люди вовсе не рождаются на Древе. Они рождаются и вырастают в каких-то других местах, где-то в туманной долине, а на Древо забираются потому, что хотят попасть в иной, более счастливый мир. Дело в том, что Великое Древо такое высокое, что крона его достигает соседней планеты. Вот на этой планете (которую зовут Зира) и существует счастливая жизнь. Многие люди пытаются по Древу добраться до этой планеты, но не у всех это получается. Некоторые из них падают, расшибаясь насмерть. Крид, конечно, не был человеком. Он был утром, или, точнее, утрёнком — так называли его старшие. Он с другими утрятами жил на высоком плато в горах. Вокруг плато была долина, которую покрывал плотный молочный туман, и там была какая-то удивительная жизнь, потому что время от времени оттуда доносились странные трубные звуки, многочисленные голоса, дразнящие запахи. Именно оттуда приходили на Древо люди. В погожие летние ночи над плато висело восхитительное звёздное небо, а на севере плыл над горизонтом гигантский белый вепрь. Он, конечно, находился вне атмосферы, иначе давно бы упал на землю, как всё, что не имеет опоры. Когда-то, в древние времена, приплыв из каких-то неведомых космических глубин, он пытался достичь Древа, чтобы полакомиться его ветками, но не преуспел. Почти у самой цели он вдруг потерял свою скорость, став спутником Зиры, а в безвоздушном пространстве не от чего было оттолкнуться, чтобы продолжить движение. Время от времени он смешно дёргал головой и ногами, но не мог сдвинуться даже на миллиметр. Большую часть времени о спал, застыв в неподвижности. Когда же просыпался, утрята весело смеялись, глядя на его потуги к движению. А вот жителям располагавшихся на его теле городов, наверное, было не до смеха — судорожные дёрганья вепря они, наверное, принимали за гигантские землетрясения.
            Взрослые утры, достигнув определённой зрелости, уплывали куда-то вверх, исчезая из виду, и оставшиеся никогда их больше не видели. В детстве утры похожи на маленькие серенькие облачка, робко плывущие над травой. Они веселы и шаловливы, как все прочие дети. Гоняются друг за другом, щебечут, рассказывают страшилки про то, что однажды Белый Вепрь достигнет-таки Древа и обглодает его, оставив один ствол. Тогда, конечно, искателям приключений станет добираться до соседней планеты значительно труднее. Настал срок и Крида покидать уютное плато. К этому моменту он уже мало напоминал маленькое шаловливое облачко. Он, скорее, был похож на гигантский газовый шар, в котором бродили какие-то вихри, вспыхивали молнии, плавало какое-то красное пятно, похожее на бьющееся сердце.
            Чувствуя некий внутренний зов, он поднялся над плато и поплыл в сторону, ощутив вдруг, как сердце его забилось сильнее, оно стало горячее, а потом вдруг вспыхнуло разом, как ядерный взрыв, наполняя горячим огнём всё его естество. И жаркие лучи устремились от него на долину, разгоняя туман, и оказалось, что внизу многочисленные селения, большие и маленькие, рощи, ручьи, реки и даже моря. И крохотные люди выбегали из крохотных домов, задирали кверху лица и приветствовали Крида радостным писком:
            — Солнышко взошло! Солнышко взошло!
            А Крид плыл дальше, величественно и неторопливо, пробуждая утро, познавая лежавший под ним мир и удивляясь, отчего это люди не считают его таким счастливым, всё ищут что-то иное. А счастье ведь вот оно — в лесах, в лугах, в морях, в прекрасных долинах и изумительных городах. Он понимал, что вряд ли получит ответ на этот вопрос. Запас его внутренней силы был таков, что доставало его на один только день. Он истощался в ничто за один всего лишь день, но за этот день он успевал обогреть всю поднебесную, каждое существо, каждую травинку, и все они были благодарны ему. И знали, что завтра снова будет солнце, новое, неповторимое...